Темный рай - Тэми Хоуг

Джей Ди прислонился к стойке и пристально разглядывал Мэри:

— Что ты будешь делать теперь, бросив эту работу?

— Ну-у, моя мамаша предполагает, что я найду себе работенку в каком-нибудь затрапезном баре, пристращусь к наркотикам и закончу панелью, торгуя телом, чтобы заработать на карманные расходы. Я, правда, настроена более оптимистично.

Рафферти даже не усмехнулся. Он лишь кашлянул. И ждал прямого ответа. Мэри сделала круглые глаза, наполнила чашки и положила в каждую по кусочку фруктового сахара.

— Так… Мне кажется, ты отсутствовал в тот день, когда раздавали чувство юмора.

— Работал! — ухмыльнулся Джей Ди.

— Мне следовало бы догадаться. — Мэри вручила Рафферти чашку и подула в свою, прежде чем отхлебнуть. Вкус напитка походил на остатки машинного масла, слитого из картера автомобиля и прокипяченного вместе с грязными, вонючими носками. Божественно. Если добавить к этому сигарету, ощущение тупика и сопение дышащего ей в затылок отвратительного адвоката, которому очень не мешало бы почистить зубы, то Мэри почувствует себя совсем как дома. От этой мысли ее передернуло. — Я не знаю, что буду делать дальше, — тоже прислонившись к стойке, призналась она. — Над этим я как раз и собиралась поразмыслить во время своего летнего отпуска в «эдемском саду».

Она отпила кофе и уставилась на пряжку ремня Рафферти — потускневший серебряный овал в медной оправе в виде лассо и с фигуркой связанного теленка в центре. Над теленком была выгравирована надпись: «Чемпион Дня пограничника, 1978». В то время Рафферти, должно быть, было лет шестнадцать или семнадцать. Интересно, каким был Джей Ди в подростковом возрасте, каким в детском. Мэри представила мрачный взгляд этих серых глаз, неулыбчивый рот на мальчишеском лице и почувствовала, как у нее защемило сердце. Ей захотелось обнять Рафферти и постоять с ним просто так, прижавшись друг к другу. Она обозвала себя дурой.

— Нет необходимости принимать решение прямо завтра, — сказала она, чтобы хоть как-то продолжить разговор. — У меня осталось достаточно денег от продажи оргтехники, чтобы спокойно пожить какое-то время. Господи, да если я приведу в порядок хозяйство Люси, то смогу прожить здесь до тех пор, пока у меня не выпадут последние зубы. — Мэри сама удивилась этой неожиданной идее. — Кажется, большинство людей будут не в восторге от такой перспективы. Я не знаю… Я чувствую… какую-то неуверенность, что ли.

— Ты чувствуешь неуверенность оттого, что она оставила тебе деньги и недвижимость? — удивленно приподнял бровь Рафферти. — Люси не стала бы испытывать чувство вины, а заграбастала бы обеими руками то, что свалилось ей на голову, вцепилась бы в это зубами и продолжала бы жить, веселясь и радуясь.

— Мы были приятельницами, а не родственницами. Чем я все это заслужила? — Мэри махнула рукой, обозначив этим жестом дом и все ранчо. Ее густые темные брови сошлись над переносицей. Мэри прикусила губу и озабоченно взглянула на Джея Ди. — Кажется, больше всего меня беспокоит вопрос: чем это заслужила Люси?

Рафферти пожал плечами и отхлебнул очередную порцию горячей кислятины:

— Ты должна знать больше меня. Ведь она была твоей подругой.

— У тебя нет никаких соображений по поводу того, во что Люси вляпалась?

— Полагаю, что в беду. Она была из породы людей, которым нравится дразнить палкой ядовитых змей — просто так, ради забавы.

— Да, и боюсь, что одна из этих змей ее и убила, — помрачнела Мэри.

Джей Ди с громким стуком поставил чашку на стойку.

— Господи, Мэри Ли, ты когда-нибудь угомонишься? Это был несчастный случай. Такое бывает.

— Да, и совершенно случайно разгромили этот дом, потом контору Миллера Даггерпонта и мой номер в гостинице? — Мэри покачала головой и нетерпеливо откинула назад прядь непокорных волос. — Меня на этом не купишь. Мне кажется, здесь что-то происходит, продолжается какая-то темная история, если бы мне найти еще хотя бы парочку фрагментов, я бы составила полную мозаику и узнала, бы чем тут дело.

— Сейчас-то какая в этом разница? — грубо перебил ее Рафферти. — Смерть есть смерть.

— Не верю собственным ушам! — набросилась на него Мэри. — Мистер Кодекс Чести. Мистер Порядочность. Какая разница? — Мэри фыркнула и резко взмахнула руками, от чего слишком длинные рукава халата затрепыхались из стороны в сторону. — Есть чертовски большая разница между промахнувшимся козлом — дилетантом от охоты — и хладнокровным убийцей. И ты так спокойно можешь позволить кому-то продолжить жизнь в довольстве и развлечениях, когда по его умыслу оборвалась жизнь молодой женщины?

Стиснув челюсти, Рафферти смотрел куда-то мимо Мэри: в животе его бурлил кофе, в груди — стыд. Джей Ди не прощал убийцу. Он просто хотел забыть о том, что Люси Макадам когда-то существовала, и о том, что кто-то это существование прервал. Он хотел, чтобы Люси никогда сюда не приезжала, никогда не покупала эту землю на границе с его миром, чтобы сюда никогда не приезжали друзья Люси, включая и Мэри Ли. Господи, особенно Мэри Ли! Она сбивала его с толку, заставляла терять чувство здравого смысла и связывала по рукам и ногам. На кой черт ему все это нужно?

— У меня есть работа, — буркнул Джей Ди и направился к двери.

Мэри вытянула руки, отрезая ему путь к бегству. Она пристально смотрела на Рафферти и испытывала душевную боль: злость и страх за свое сердце и стыд за себя, испытывающую этот страх.

— Неужели она действительно значила для тебя так мало, что тебе плевать на то, что убийца Люси не наказан? — тихо, но едко спросила Мэри.

Джей Ди подумал о том, что сказал ему Дел о Шеффилде. Взгляд Рафферти застыл на урне с прахом, поставленной Мэри на каминную полку в большой комнате.

— Он наказан, Мэри Ли. Оставь ты все это и займись собственной жизнью.

— Да… Да, все верно, — с горечью прошептала Мэри. — Что за дело до погибшей партнерши по сексу, если ее место тут же заняла другая?

Рафферти перевел взгляд на Мэри, и в душе его что-то перевернулось: он почувствовал приступ яростного гнева и задетой чести.

— Ты это сказала, — буркнул Рафферти, — не я.

Мэри осталась неподвижно стоять на кухне, словно сквозь туман слыша, как хлопнула входная дверь, как завелся и выехал со двора пикап, как он, надрывно рыча, стал взбираться в гору. Она рассеянно вспомнила, что вчера почему-то не услышала его приезда. Наверное, потому, что была полностью погружена в свою музыку. Скверно! Услышь она подъезжавшего Рафферти, возможно, ей удалось бы быть с ним более твердой. А может быть, и нет.

Мэри мучительно копалась в себе, пытаясь распутать тугой клубок теснящих грудь эмоций. Ей не хотелось думать ни о насильственной смерти Люси, ни о земле, послужившей причиной этой смерти. Мэри не хотела волнений, не хотела боли. Больше же всего она не хотела влюбляться в такого тяжелого и бескомпромиссного человека, как Джей Ди Рафферти.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});