Погранец - Владимир Геннадьевич Поселягин

тянуть время. Вы кто?

- Мы сёстры, - сказал старшая. - Я Анастасия Стоцкая, сестра Анна.

- Вы совершеннолетняя? Документы есть?

- Да, документы мы сохранили, только поиздержались в дороге. Также я прошла малое совершеннолетие.

- Чего? А что это?

- Малое совершеннолетие, в восемнадцать лет. Полное в двадцать один.

- Опекуном быть можете? - с деловым видом спросил я.

- Да, могу. Сестре опекун. Мы сироты. Родители погибли в поместье. Оно сгорело. Там бой был.

- Ясно. Мне нужен опекун. Я сиротой стал, как убили отца и ищу себе того, с кем смогу совместно жить. Условия такие, вы не лезете в мои дела, просто соседи по дому, и мой официальный представитель, за это будете получать сто рублей в месяц, комнаты вам и сестре в моём поместье, питание. Как у меня наступит малое совершеннолетие, я куплю вам квартиру в любом городе любой страны в мире и дам пять тысяч рублей. Или эквивалентную этой сумму в валюте. Жду вашего решения.

- Мы согласны, - сразу прозвучал ответ. Видимо это было самое лучше для них предложение за последнее время. - Но мы не одни, с нами старая наша нянечка.

- Что ж, не проблема, возьмём с собой. Вот сто рублей, первая зарплата. Жду вас снаружи.

Сам же, передав стопку банкнот, повернувшись к старосте, сказал:

- Крик поднимать не советую, мы с сёстрами покинем деревню. Савелий тут у вас подождёт, потом уйдёт. Делайте что хотите. Если раньше поднимете крик, он вернётся ночью, и… вы поняли, думаю?

- Понял, - хмуро кивнул тот.

Тот сразу получил деньги, долг с сестёр, и те с двумя сумками, вышли во двор, где уже ждал я. Савелия развеял в сенях, хотя все думали, что он рядом. Служанка, её мне представили, звали Лидия Карловна, полька она, забрала сумки и несла следом за нами, а мы быстрым шагом шли к выходу из деревни. Я вполне ожидал неприятности, но пока было тихо. Видимо Савелий всё же напугал старосту как надо. Я же размышлял, как мне перевести трёх женщин через передовую. Я же не один. Шли быстро, не бежали, но близко. Я поторапливал тех. Всё же мой экспромт с убийством обоих офицеров был на грани. Да как-то взбесили те меня, на эмоциях был, большие ими думал, чем разумом. Вот и окраина деревни, мы покинули наконец её. Велев тем ждать на обочине, я отбежал за фруктовый сад, он не огорожен, там те не видели за зарослями малины, как я достал белый кабриолет, и запустив двигатель, подкатил, переваливаясь на кочках, к дороге. Обе сестры на заднее сиденье, вещи и служанка на переднее ко мне, и мы покатили прочь, набирая скорость. А успели, шум в деревне уже стоял. Катили, скорость сорок, иногда пятьдесят километров в час. Я почти стоял, иначе до педалей не доставал, просто задом прислонился к сиденью и правил. Все три машины мной уже опробованы и объезжены, не в первый раз правлю. Особо мы не общались, девчата как-то положились на меня, свою судьбу и жизни, и были спокойны. Да, сумел я поставить себя так, что те в этом не сомневались. Я же обдумывал идею как перебраться на нашу сторону. Да, катер у меня есть, его и использую, заодно ходовые испытания проведу, а значит нужно на Север, к Балтике. А это почти триста километров по прямой. Ну чуть меньше, однако, не существенно.

Проехали мы километров тридцать, когда темнеть начало, свернул с дороги, совсем рядом посадка была, вот и встали рядом с ней. Вечер был, дороги пусты, постов к счастью не встретилось, повезло. Немцев в стороне видел, но те не дёргались, думали свои едут. Пора пообщаться, да и поесть, я сам хочу. И думаю пассажирки голодные, вряд ли их староста покормил, собираясь выгнать. Ему не жить, немцы его повесят за своих офицеров. Я в этом не сомневался, вот и разыграл всё как по нотам, подставляя того по сути. Не понравился он мне. Дальше развёл костерок и принёс тарелки и котелок, солдатский, с рисовой кашей, на масле. Ну и хлеб. Служанка всё разложила, хлеб порезали, и мы поели. За ним чай со сдобными булочками. Та потом помыла тарелки, я выдал котелок чистой воды. После этого сказал:

- Савелий едет впереди, на мотоцикле, дорогу разведывает. Нужно перебраться на нашу сторону. К сожалению, через передовую не получится, рисковать не хочу, попробуем через море. Едем на север к Балтийскому морю. Там на каком судне и к нашим. А потом в Москву, у меня рядом поместье, которое ещё оформить по наследству нужно будет. Это на вас, Анастасия, как моего опекуна. В Москве и оформим опекунство. Ехать будем всю ночь, я выдам одеяла, постарайтесь поспать. Днём я буду спать, следующей ночью снова ехать, так безопаснее. На этом всё, собираемся.

Тут я замер, за деревьями было движение заметно, и выглянул худой, но всё же русский солдат в потрёпанной сильно ношеной форме, фуражка на блин похожа. Но с винтовкой в руке и решимостью в глазах. Окруженец, на свет костра и запах еды вышел. Тот думал в темноте находится, я его не вижу, а я видел. Хм, и не один. Там ещё движение было.

- Эй, кто там? Вижу бродит. Выходите.

Сёстры испуганно насторожились, но от машины, у которой стояли, не отошли, служанка, что вещи внутри перекладывала, тоже подняла голову и поглядела в ту сторону, куда я глядел, но и всё, продолжила свои дела. А солдат, подумав, вышел. Там дальше ещё несколько было, включая гражданских. На носилках несли офицера. Видимо он и задержал тех, молодцы, не бросили. Значит, уважают его. Я насчитал восемнадцать человек, из них шестеро гражданских, среди которых двое детей.

- Терентий? - окликнула одна женщина, что несла кроху лет трёх. - Терентий, это ты?

- Простите, мы знакомы?

- Я Наталья Сергеевна, неужели не узнаёшь?

- Не узнаю. Потерял частично память, когда завалило в доме. Снаряд попал. Вот, видите шрам?

- Совсем ничего не помнишь?

- Увы, вас нет.

- Отойдём, я хочу тебе что-то сказать.

Другие у костра устраивались, сёстры общались офицером, его положили на землю, тот в сознании был, а мы отошли, метров на пятьдесят, этого хватило, точно не подслушают. Малышка, а это была девочка, спала на руках женщины, а красивая, и фигура что надо. Та и сказал:

-