Пионерский гамбит (СИ) - Саша Фишер

груженой, а обратно делали то, что завхоз категорически требовал не делать — катали друг друга по очереди.

Времени, чтобы разобрать все это до обеда не осталось, так что мы просто свалили наши туристические сокровища на веранде и помчались догонять отряд, который уже умаршировал в сторону столовой.

На обед давали рассольник и перловку с котлетой. Сегодня прямо джек-пот из еды, которую я не люблю. Если на ужин дадут рыбные котлеты, будет прямо полнейшее бинго. Но привередничать мой молодой растущий организм мне не позволил, так что я смолотил жижу с солеными огурцами и разваренной крупой, потом сжевал тарелку «кирзовой каши» и запил все невкусным белесо-розовым киселем. Детские воспоминания подсказали, что если этот кисель грызть прямо сухим брикетом, то это было вкуснее многих конфет. А еще дешевле, так что наскрести мелочи на это сомнительное лакомство получалось почти всегда. Но вот если его сварить, то получалась мерзкая склизкая гадость. Жидкие сопли какие-то, а не напиток. Лучше уж какао с пенкой пить, чем это...

После тихого часа подготовка к походу продолжилась. Только теперь вместо Баженова помогать Сергею Петровичу я утащил Мамонова. Хотелось растормошить парня, а то он что-то совсем скис с этой своей любовью...

Продукты нам выдавали две дородные столовские барышни. Я мысленно называл их про себя «тетя Люба» и «тетя Маша». Они, разумеется, уже представлялись раньше, но я, как со мной часто бывает, и имена не запомнил, и чем они друг от друга отличаются, тоже. В отличие от завхоза, который отнесся к выдаче нам турснаряжения откровенно наплевательски, столовские дамы подошли к делу со всей ответственностью. Одна зачитывала список положенных нам в поход продуктов, а вторая ходила на кухонный склад и выносила названное. Глядя на растущую в тачке гору жестяных банок тушенки, сгущенки и рыбных консервов, я уже всеми своими плечами чувствовал, как это все придется переть на себе. Когда в тачку брякнулось пятилитровое ведро томатной пасты, мне вообще поплохело.

— Мы же всего на три дня, зачем нам столько продуктов? — спросил я.

— Положено так, — отрезала «тетя Люба». — Не впроголодь же вас в поход отправлять!

— А томатной пасты-то зачем столько? — я представил, как эта громоздкая банка упирается мне в бок и поежился.

— В водичке разведете, томатный сок будет! — ответила «тетя Маша» и плюхнула рядом с тачкой мешок картошки.

— Это же грузовик нужен, чтобы все утащить... — вздохнул я.

— Не развалитесь! — отрезала «тетя Любы». — Здоровые лбы вымахали вон какие! Так, сливочное масло...

— Оно же раскиснет! — я мысленно помянул недобрым словом тех, кто составлял это походное меню.

— Так вы водички в котелок наберите, и в воду его! — назидательно произнесла «тетя Люба».

Я хотел что-то еще возразить, но тут «тетя Маша» принялась выкладывать в тачку крупы, макароны и сахар. Я мысленно махнул рукой, понимая, куда конкретно я могу засунуть сейчас свое ценное мнение. Ну да. Отличное развлечение — переть на себе гору железных банок в брезентовом мешке с нерегулируемыми лямками, а в руке тащить котелок с плещущимся в воде здоровенным куском масла. А в другой руке — неподъемный тюк здоровенной палатки.

И до самого ужина мы занимались укладыванием рюкзаков. Сергей Петрович учил нас, как положено правильно складывать спальник, чтобы сторона рюкзака, примыкающая к спине была мяконькой. Что тяжелые банки положено скидывать на самое дно... В общем, единственное, что я вынес из этого урока — что как ни укладывай этот гадский брезентовый мешок, все равно получится кошмарно неудобная штука. Палатки разделили между парнями, рюкзаки девчонок нагрузили полегче. В общем, к ужину куча-мала сваленных на веранде вещей превратилась в стоящие в ряд сорок рюкзаков. Расставили их, чтобы не запутаться, по палатам. И каждый еще как-то пометил свой — девчонки вязали ленточки или цепляли заколки, парни помечали значками.

А после ужина нам предстояло прослушать инструкцию по технике безопасности в походе и пораньше лечь спать. Потому что подъем нам предстоял ранний, чтобы выйти из лагеря еще до первого горна. И завтракать уже на первом привале сухим пайком — хлебом и рыбными консервами.

— Эй, Марчуков, — негромко сказал я, уже забравшись под одеяло. — А что за история такая случилась, после которой в походы перестали ходить?

— Какая еще история? — встрепенулся Марчуков.

— Ну, завхоз сегодня упоминал, но не рассказал, — я сел на кровати, сетка подо мной привычно уже завизжала. Остальные тоже заворочались, будто ждали команды, кто первый начнет о чем-нибудь разговор.

— А... — Марчуков топокачался на сетке. — Значит дело такое было! Только я сам не видел, это мне мой дружбан рассказывал, так что чур не придираться!

— Ты рассказывай уже давай! — буркнул Мамонов.

— А, да! — Марчуков выбрался из-под одеяла и устроился на спинке кровати. — В общем, это было лет семь, наверное назад. Да, точно, семь. Я еще тогда дошколенком был, поэтому в лагерь не ездил. А тогда в походы старшие отряды ходили каждую смену. История случилась с первым отрядом. Старшаками. А вожатым у них был старый дядька с бородой. Ну, воспитателем, не вожатым. Вожатым обычный студент. А этого дядьку-деда взяли, потому что... Не знаю, почему. По знакомству с директором. Тогда был мужик какой-то директором, это потом Надежда Юрьевна стала.

— А я думал, она тут чуть ли не с довоенных времен начальница... — подал голос Баженов.

— Не, она была директором школы раньше, у меня там дружбан учится, — отмахнулся Марчуков. — А потом она на пенсию ушла, и теперь только стала директором лагеря. Отдыхать ездит, воздухом свежим дышать, старикам это полезно... А, да! В общем, этот дед сказал, что в поход всех поведет в какое-то особенное место, куда раньше никто из пионеров не ходил. К озеру Верхнепырьеву. Или Верхнепырову... Не помню точно. Ну, первый отряд надулся от гордости, потому что поход у них получится на два дня длиннее, чем у других. Продукты получили, рюкзаки собрали, вот как мы сейчас. И пошли. А идти там нужно было в такую... такое... В общем, там Кинева делает такую как бы петлю, — Марчуков обвел руками две дуги, пытаясь на пальцах показать карту местности. — И когда дождь, то вода поднимается, и это место становится как бы островом.

— А мы туда же пойдем? — спросил пацан с соседней