Сиятельный - Павел Корнев

— Влип! — злорадно глянул на меня коротышка, стоило только продрать глаза. — Встрял! Попал! — Он для убедительности провел большим пальцем поперек горла, но стоило только потянуться за сапогом, мигом спрыгнул на пол, зашвырнул отчет к потолку и выскочил за дверь.

Я поднялся с кровати, собрал разлетевшиеся по всей комнате листы и подошел к окну. На улице только–только начинало светать, и оставалось лишь радоваться, что ставни открыл лепрекон, а не какая–нибудь тварь с той стороны.

С тяжелым вздохом я уселся на подоконник, собрал в нужном порядке страницы отчета и вдруг вспомнил, что когда–то места здесь хватало нам обоим.

Мне и моему воображаемому другу. И еще влезала шахматная доска.

Тогда лепрекон не был такой сволочью.

Впрочем, стоило только вчитаться в полицейский отчет, как ностальгические воспоминания враз вылетели из головы.

Экспертизу содержимого сейфа заказал старший инспектор Бастиан Моран, и в запросе его черным по белому был указан номер ячейки, арендованной моей бабкой, графиней Косице. По другим ячейкам аналогичных поручений составлено не было.

Я кинул отчет на кровать и взял с тумбочки хронометр. На часах было без четверти семь, но сна не осталось ни в одном глазу, и я решил потратить время с пользой. Быстро собрался, вышел в коридор, а только начал спускаться на первый этаж, меня обогнал оседлавший перила лепрекон. В один миг он скатился вниз, ловко соскочил на пол и умчался на кухню.

Теодор проводил его невозмутимым взглядом, протянул мне плащ и трость, потом как бы между прочим отметил:

— Не хочу никого ни в чем обвинять, виконт, но в доме опять начало пропадать столовое серебро. И на этот раз дело точно не в вороватом поваре!

— О! — восхитилась Елизавета—Мария, присоединяясь к нам. — Маленький уродец решил пополнить клад? — Она заглянула на кухню, но лепрекона уже и след простыл.

— Я никого ни в чем не обвиняю, — повторил дворецкий.

— Разберемся, Теодор, — пообещал я. — Пропало только серебро?

— Да, только серебряные вилки.

— Их и так оставалось немного, — пожал я плечами и направился на выход, но был остановлен суккубом.

— Леопольд! — выразительно произнесла девушка. — Могу я рассчитывать на твое благоразумие?

— Без всякого сомнения.

— И ты вернешься домой к обеду?

— К ужину точно буду, — пообещал я и вышел на улицу под сыпавшую с неба морось.

Погода за ночь особо не изменилась, разве что ливень сменился обложным дождем, да ветер раскачивал верхушки деревьев не столь сильно, как вчера. Было пасмурно. Город окутала сырая серость, и железная башня на вершине холма едва–едва проглядывала из полупрозрачной пелены заполнивших воздух капель.

Уверен, Альберт Брандт от подобного ненастья в полном восторге.

Я уже дошел до ворот, когда вспомнил об оставленном на леднике свертке, вернулся в дом и попросил Теодора сходить и принести его.

— Только убери в портфель! — предупредил дворецкого, вновь выходя из дому. — Я буду в каретном сарае.

В сарае я повесил плащ и котелок на прибитую к стене вешалку, распахнул задний борт броневика и выругался при виде заваливших весь кузов ящиков, из–за которых самоходная коляска заметно кренилась на левый бок.

Я вытащил крайнюю коробку, отволок ее к стене и со стоном распрямил занывшую поясницу. Решив лишний раз не надрываться, принес пару досок, приставил их к кузову и принялся разгружать броневик. Когда пришел дворецкий, внутри оставался лишь ящик гранат да длинные короба с непонятными снарядами и пусковой трубой. Их вытаскивать не стал — и без того спина уже не разгибалась.

— Виконт! — произнес Теодор, никак не выказав удивления при виде полицейского броневика. — Ваш портфель.

— Оставь! — велел я, отыскал среди составленных к стене ящиков коробку с маузерами «К 63» и взял верхний пистолет. Отложив на место ненужную кобуру–приклад, убрал вощеную бумагу, взвел курок, оттянул затвор. Оружие в дополнительной чистке не нуждалось, поэтому сразу зарядил его, вставляя один патрон за другим. Этим ограничиваться не стал, дополнительно снарядил еще две обоймы. Они уместились в накладных кармашках кожаного портфеля, сам пистолет пришлось убрать к промороженному свертку.

Но хоть я и вооружился до зубов, лишний раз судьбу решил не искушать и покинул имение через заднюю калитку. По крутому склону, прыгая с камня на камень и подныривая под мокрые ветви кустов, спустился к дороге и перескочил через мутный ручей на обочину.

Если кто–то караулил меня у ворот или моста, его ждало жестокое разочарование.

Спустившись с холма, я сразу отправился на угольные склады и успел перехватил Рамона Миро, прежде чем тот ушел с работы.

— Давай угощу тебя кофе, — предложил я, когда приятель, позевывая, вышел за ворота своего нового места службы.

— Вот так, по доброте душевной, возьмешь и угостишь? — недоверчиво прищурился тот.

— Вовсе нет, — рассмеялся я. — Нужен совет.

Рамон тяжело вздохнул и махнул рукой:

— Ладно, идем.

Мы зашагали по дороге, в дождевых канавах вдоль которой текли черные от угольной пыли и сажи ручьи, и заглянули в первую попавшуюся кофейню на проспекте Менделеева.

Я ограничился чаем и поджаренными тостами; Рамон взял кофе и глазунью из трех яиц.

— Что у тебя, Лео? — спросил он, когда нам принесли заказ.

— Ничего хорошего, — поморщился я. — Мне удалось отыскать убежище грабителей, но их там уже не было.

— Не думал сообщить об этом в полицию? — выразительно глянул на меня Рамон покрасневшими от недостатка сна глазами.

— Грабители туда больше не вернутся, — покачал я головой. — К тому же не уверен, кому в Ньютон—Маркте можно доверять.

Рамон Миро отпил кофе и попросил:

— Рассказывай!

В двух словах я поведал ему шитую белыми нитками байку о случайно найденном складе оружия и еще более случайном пожаре, но, к счастью, нестыковки и недосказанности крепыша нисколько не заинтересовали; он вытер пальцы о салфетку и протянул руку:

— Дай посмотреть!

Получив копию полицейского протокола, Рамон ознакомился с выводами экспертов, затем наскоро просмотрел остальные листы и вернул их мне.

— Кто–то в Ньютон—Маркте замаран в этом деле по уши, — пришел он к тому же выводу, что и я. — Но меня больше интересует алюминиевая шкатулка. Ты точно ничего не знаешь о ней?

— Ничего! — уверил я приятеля. — Тебе поклясться могилой матери?

— Не кипятись! — успокоил меня Рамон, отправил в рот кусок яичницы, прожевал и спросил: — Зачем понадобилось изготавливать дубликат шкатулки?

— Нужно было совершить подмену, чтобы никто не заподозрил обман. Думаю, это дело рук кого–то из банка, злоумышленник не хотел навлечь на себя подозрения.

— А еще он имел доступ к сейфам лишь время от времени, — решил Рамон Миро.

— Почему? — удивился я, наполняя чаем опустевшую чашку.

Приятель посмотрел на меня, как на неразумного стажера.

— Шкатулка сама по себе никому не интересна, так? — начал он издалека. — Важно содержимое. Так почему тогда вороватый служащий не взял шкатулку домой, спокойно не вскрыл ее и не вернул обратно? Это не имеет смысла, если только он не должен был провернуть свою аферу за один раз. И не страшно, если шкатулки будут отличаться, ведь в описи указан лишь материал и руна.

— Логично, — кивнул я и в задумчивости взглянул на залитое дождем окно.

На улице поднялся ветер, мелкие серые капли летели теперь скорее горизонтально, нежели падали вниз.

— Алюминиевые шкатулки с рунами на крышке изготавливают не каждый день, — произнес я некоторое время спустя. — Как думаешь, есть возможность отыскать мастерскую?

Рамон допил кофе и развел руками:

— Слесарка — большая.

Слесаркой именовался обширный район фабричной окраины, где работали и кустари–одиночки, и целые артели.

— Хотя алюминий не самый востребованный материал, — продолжил рассуждать Рамон. — Не так важно, какой именно мастер взялся изготовить подделку, достаточно узнать, кто искал людей для работы по алюминию.

Я посмотрел на приятеля с искренним уважением.

— А ты соображаешь!

— Да, кстати! Пару недель назад в газетах писали о налете на завод барона Дюрера. Грабители вывезли партию алюминия, приготовленную к отправке на фабрику фон Цеппелина.

— Вот как? Металл нашли?

— Понятия не имею.

— Понимаешь, поддельную шкатулку изготовили из какого–то хитрого сплава, предназначенного как раз для производства корпусов дирижаблей! Вряд ли это совпадение.

— Одно к одному! — хлопнул Рамон Миро по столу. — Один мой кузен держит мастерскую на Слесарке, могу с ним поговорить, но что мне с того?

— Половина.

— Половина от чего? — уточнил приятель.

— Половина от гонорара, который выплатит Банкирский дом, если раскроем это дело.