Эпоха мёртвых. Москва - Андрей Круз

— Тварь! — заорал он и открыл частую стрельбу короткими очередями ей вслед, в ярости кусая губы, ругаясь и брызгая слюной, и стрелял, пока магазин не опустел.

Попал он или нет — он не понял, но подозревал, что не попал. Потому что в подобную мерзкую тварь попасть невозможно, такие бабы этот мир ещё переживут и на его обломках спляшут. Спина бегущей исчезла, скрывшись в кустарнике, а пускаться в погоню с непонятным результатом было бы глупостью. Он воин, не мальчишка, должен уметь думать уже. На выстрелы могли приехать, да и подмогу она вполне могла вызвать, он без карманной рации в руке её и не видел ни разу. Опять ему не повезло.

— Чтобы ты сдохла в муках, тварь, — с чувством сказал он, распахивая дверцу «Мерседеса», намереваясь собрать трофеи.

Задерживаться в этом месте было нельзя.

Сергей Крамцов

6 апреля, пятница, вторая половина дня

Поев шашлыка и удачно продав никому не нужный «Паджеро», мы ещё немного пошлялись по базару, прицениваясь к разным товарам и по ходу обменяв два «Макарова» на две новенькие двадцатилитровые канистры не знаю чьего производства, но очень хорошо сделанные, с откидными лейками. Цена мне вполне справедливой показалась, канистры теперь чуть не в большем дефиците, чем оружие. Пистолетов страна много наклепала, а вместо канистр у нас всё больше заправки строили.

А за один «укорот» нам посулили их ещё и наполнить соляркой. Сначала меня такая цена напрягла, но потом подумалось, что тот, у кого горючка, цену может произвольно на неё назначать. Тем более что без дела сейчас никто и не ездит, а две канистры — это четыреста километров на моём «Форанере», если не горячиться. Одной мародёркой отбить можно затраты, а уж найти причину проехать четыре сотни вёрст по мёртвой земле ещё надо найти.

Странно, но сознание уже полностью перестроилось под новые реалии. Не удивляла ни меновая торговля, ни толкучка, наполненная вооружёнными людьми и затерявшаяся в какой-то деревне, ни бандиты в спортивных костюмах и разгрузках, с автоматами на плече, словно так и надо, ничего уже не удивляло. Более того, мы, совсем недавно развлекавшиеся в клубах, расценивали выезд на этот грязный маленький базарчик и шашлык с пивом как выход в свет, можно сказать, настоящее развлечение. Деревня в город выбралась, на ярмарку!

Всё познаётся в сравнении, иначе и не скажешь. Для времён, когда ты просто выживаешь в развалившемся мире, и это уже праздник — по базарчику погулять.

Когда пошли на выход, увидели, как кого-то вдребезги проигравшегося на лохотроне ведут на выход трое тех самых хлопцев в спортивных костюмах и разгрузках, что ранее пили пиво, заботливо избавив его от оружия и почти всего имущества. По крайней мере, один из них нёс в руке помповик и какие-то сумки, явно не свои собственные.

— И куда его теперь, без всего? — поразилась Татьяна. — Он же пропадёт теперь.

— А играть его кто-то заставлял? — спросил Лёха. — Пистолет к голове приставлял? Или как?

— Дураков и в алтаре бьют, — добавил я. — Мало таким говорили, что на лохотронах не выигрывают? Так нет, всем хочется денег на халяву срубить. Вот и последствия.

— И что ему теперь, погибать? — чуть возмутилась она.

— Не думаю, — ответил Лёха. — Дадут какую-нибудь работу за харчи, например. Ров вон копать пойдёт. Или грузчиком. Там ему самое место, всё равно мозгов нет.

Он показал рукой в сторону работающего в отдалении экскаватора, рядом с которым суетилась ещё и целая бригада с лопатами и тачками.

— Опа, смотри! — вдруг ткнул пальцем в объявление Лёха.

— Ни фига себе… — поразился я, прочитав. — Хотя ничего удивительного, вполне следовало ожидать. Ребята шибко деловые, зарабатывают на всём, а это — чистый доход.

Раньше мы на эту штуковину внимания не обратили, хотя… судя по свежему виду, её только что повесили. К столбу у ворот рынка была приколочена выпиленная из большой доски стрелка, указывающая в сторону дачного посёлка, на которой аккуратно, по трафарету, было написано масляной краской:

«Гера, винт, колёса, трава и вообще что угодно. На продажу и обмен, любые партии».

Я проследил взглядом направление, куда показывала стрела, и увидел ещё одну такую, показывающую в переулок дачного посёлка. Ну понятно, открыли торговлишку подальше от скопления людей, на всякий случай.

— Ладно, погнали на их заправку, — сказал Лёха. — С ними и так всё ясно.

— И что, они так и будут теперь открыто торговать? — снова возмутилась Татьяна.

— А кто им помешает? — удивился я, усаживаясь за руль и заводя машину.

— Ну… нельзя же так, всё равно.

— А на мой взгляд, можно, — ответил я. — Торговать можно, покупать нельзя.

— Это ты о чём? — поразилась Вика с заднего сиденья, явно растерявшись от моей логики.

— О том, что ширяться тоже добровольно начинают, — жёстко ответил я. — Если начал — ты спёкся. Сам выбрал свой путь, знал ведь, к чему приведёт, а раз знал, то, значит, туда тебе и дорога. А торговец — он та самая щука, которая в пруду, чтобы карась не дремал. Торгуют потому, что покупают. Спрос рождает предложение, а не наоборот.

— Если торговать не будут, то и покупать станет нечего, — возразила Татьяна.

— Не станет, — покачал я головой. — Найдут, из чего сварить. Клея нанюхаются. Грибы на балконе разведут. От насморка вон нормальных лекарств в продаже не осталось из-за этих торчков поганых, всё заботятся, чтобы они их не ширяли. А я соплями греметь должен, когда простужен, хотя в жизни, кроме дозы промедола по ранению, никакой наркоты не употреблял. По мне, так пусть уширяются, но остальные лечиться смогут.

— Многие по малолетке начинают же, когда ума ещё нет, — сказала Вика.

— Нет своего — чужого займи, — поддержал меня Лёха. — С рождения все знают, что если начал, то ты конченый, так нет, всё равно хочется. Из нас почему-то никто не начинал, так? И не собирались, потому что… да по миллиону всяких «потому», знали, чем закончится, да и кайф в другом видели. А кто-то всё равно начал, выбрал свою дорогу, из чего следует, что он ущербный и пошёл под естественный отбор. Ему Дарвин дальше жить не велел. Пусть уж ему барыга продаст, облегчит последний путь, чтобы быстрее от передоза загнулся.

— Ага, — кивнул я. — А тут им рай пусть будет. Пусть насмерть сторчатся, если умудрились даже в такие времена с иглы не слезать.

Таким образом завершив диспут о борьбе с наркоманией, я тронул «Тойоту» с места и повёл её по асфальтированной дороге по указателям «ГСМ».

К нашему удивлению, возле пристаней на берегу водохранилища обнаружилась неслабая нефтебаза. Стационарных ёмкостей здесь было немного, видимо, была заправка для лодок и катеров, но с тех пор сюда натащили огромное количестве бочек, стоявших штабелями под навесами и в ангарах, а вдоль забора выстроились наливники.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});