Тенебрариум (СИ) - Raptor

Время утекало с катастрофической скоростью. Судя по солнцу, полдень должен был наступить через пару часов. Слишком долго я провозился с неприкаянными. Ну, ничего. Эта вылазка будет, пока что, ознакомительной. Я понаблюдаю, прикину свои шансы, набросаю примерный план действий. Ну а завтра. Завтра попробую… Дома я взял бинокль, положил в рюкзак лопатку гиппотрагуса, обулся в резиновые сапоги. Собирался впопыхах, пытаясь сэкономить время. Затем, бодрым шагом пошёл к гнезду мясников. Пока шёл, внимательно изучал окрестности, стараясь запомнить их по максимуму – вдруг придётся спасаться бегством? Улица Арсеньева в этом районе была застроена, преимущественно, панельными девятиэтажками, и напоминала эдакий коридор из домов, обступающих проезжую часть. В принципе, если что, можно спрятаться в любом из подъездов. Мясник туда не пролезет. А я смогу выбраться через квартирное окно. Эх, по хорошему, изучить бы эти дома заранее. Не хотелось бы, убежав от одной беды, влипнуть в другую. Но, к сожалению, заниматься этим изучением некогда. Буду надеяться, что убегать всё-таки не придётся, а если и придётся, то внутри домов меня не встретят аномалии, или прожорливые хищники. Путь от “Эсмеральды” – до гнездовья был неблизким. “Если всё время бежать,” -думал я. -“То выдохнешься, не одолев и половины пути… Мне бы дыхалку двадцатого изгнанника”. Ко всему прочему, я понятия не имел, зачем иду к мясникам. Точнее, задумка-то у меня была – привлечь одного из них, и постараться выманить поближе к нам. А там, глядишь, учуяв экрофлониксов, гигантский монстр сам сообразит, что делать. В общем, всё базировалось на каких-то условностях и пустых надеждах. Я уже упоминал, что шёл тогда к гнезду без какой-то конкретной задачи, а просто, чтобы осмотреться. Ставку я делал на самых молодых зверей. Они любопытны, неопытны, забиты старшими собратьями. Именно они, скорее всего, решатся пойти за мной. Конечно же, совсем юный мясник не чета взрослой особи, но это хотя бы что-то. Даже детёныш этой твари, теоретически, способен разогнать стаю экрофлониксов. И вот, я добрался до того места, где мы вчера сидели с Водзордом. Пока мясников не было видно, сохранять спокойствие мне особого труда не составляло. Но их тяжёлый дух, который становился всё сильнее, уже заставлял меня пригнуться, как под обстрелом. Опять я лезу к смерти на рога. В прошлый раз полез к одному единственному мяснику. И что из этого получилось? Даже не хочется вспоминать. Теперь же, я лезу в целое стадо мясников. И здесь никакая Райли мне не поможет. Спасёт меня лишь экстренная бомбардировка с Периметра. Но кто будет бомбить, если даже передатчик я дома оставил? Меня никто не прикрывает. Если я попадусь мясникам – то это будет однозначный финиш. Облизав обветренные губы, я сделал дыхание поровнее, и залёг на битый кирпич поудобнее. Слегка повозился с боку на бок, уминая лёжку. Выудил бинокль, и приготовился наблюдать. О, да, я успел как раз к представлению! В гнезде начиналась драка. Мясники как будто бы специально ждали моего появления, чтобы устроить разборку. Причём, до этого у них всё было тихо и спокойно. Ну что ж, пускай дерутся, чурбаны здоровенные. Зато им не до меня. Молодь попряталась вглубь ангара, а два кряжистых подростка яростно кидаются на вполне уже взрослого собрата. Он выше их на целую голову, но почему-то не отвечает, а лишь огрызается. Взял бы, да врезал зарвавшимся говнюкам! Хоть сердце моё и замирало при виде драки таких колоссальных созданий, незаметно для себя, я уже начал болеть за одного из них. “Врежь им!” -шептал я. -“Ты же такой здоровый! Один удар, и правый в нокауте! А потом, левого вырубай! Не тупи, здоровяк! Чё ты как баба?.. Да ты и вправду баба…” Разглядев дырку вместо глаза, я узнал покалеченную самку. “Так вон оно что. Вот почему она пасует”. Через несколько минут, подростки прогнали её обратно на край гнезда, в котлован, перед моим укрытием. При этом, они довольно сильно поцарапали её и едва не свалили с ног. Мясничиха могла им ответить. Весовая категория вполне позволяла. Но она сдалась. Тяжело шагая и воя, исполинская туша пёрла прямо на меня. Я видел, как из разрезов её толстенной кожи сочится кровь. Несмотря на размеры, она выглядела жалко. Спустившись в карьер, одноглазая присела на корточки, упёрлась передними лапами в стену и замерла. Её голова располагалась как раз на одном уровне со мной, и я мог хорошо её рассмотреть. Самки мясников отличаются от самцов необычным окрасом головы. Если самцы у них одноцветные, и имеют либо серую, либо бурую, либо желтоватую окраску, то самки щеголяют цветными узорами вокруг глаз. У бедной калеки была розовая кожа с фиолетовым отливом, а на голове красовались яркие красно-синие полосы. Клюв был красный, а восковица – пурпурная. Так, перешагнув через страх, я начал замечать красоту мясников. И мне вновь стало обидно, что такое красивое существо вынуждено влачить существование изгоя, обречённого на скорую гибель. Пока я рассматривал узоры на голове мясничихи, другие подростки собрались в плотную группу. Они рычали в её сторону, и я уже начал тревожиться, не собираются ли они совместно напасть на неё. Но, как оказалось, они всего лишь отправились в лес, на охоту. Неспешно переваливаясь, великаны друг за другом топали прочь, скрываясь за деревьями. В гнезде осталась лишь покалеченная, да несколько малышей, спрятавшихся в ангаре и до сих пор боящихся выходить наружу. Отползя назад, я решил всё взвесить. “Прекрасно. Просто замечательно. Сегодня определённо мой день. Завтра такой удачи может уже и не быть. Если действовать, то действовать надо сейчас. Но как действовать?” От волнения я закусил кулак. Самка почуяла мои эмоции и рыкнула. Я тут же съёжился и постарался “превратиться в камень”. “Всё правильно. Действовать нужно сейчас и только сейчас. Следует придумать, как обойти гнездо, добраться до ангаров и выманить одного из молодых. Они все голодные, и запах мяса привлечёт их. Ну а дальше. А дальше… Чёрт. Если бы это всё было так просто”. Я вновь высунулся из укрытия, анализируя обстановку. “И эта калека мешается, как назло. Если я поведу детёныша из гнезда, то она может запросто преградить мне путь. Риск слишком велик. Как же поступить? Стоп. А что если… Что если приманить калеку? Вот она. В десяти метрах от меня. Достаточно встать в полный рост и она увидит. Да, она покалечена, но всё ещё сильна. А из-за её ограниченного обзора мне будет проще прятаться от неё”. От всех этих мыслей у меня зачесалась спина. Мясничиха опять учуяла меня и подняла голову. Но теперь я уже не прятался. Тело как будто заклинило на секунду, растянувшуюся, как вечность. Разинув клюв, монстр издал оглушительный рёв, обдав меня зловонным теплом своего дыхания. Даже несколько капель слюны долетело до меня. А затем, эта громадина полезла из карьера. Её огромная лапища, преодолев половину разделявшего нас расстояния, грохнулась на кирпичное крошево, и тут же начала вспахивать его тремя лемехами когтей, когда исполинское отродье подтягивалось, вскарабкиваясь наверх. Машинально откинувшись назад, я свалился с насыпи и кубарем покатился вниз, ударяясь об острые углы кирпичей. Но боль была уже чем-то вторичным. Быстро найдя равновесие, мои ноги несли меня к ближайшему укрытию – высокому куску стены разрушенного дома. Как только я шмыгнул за него, над насыпью, заслонив солнце, тяжело поднялась необъятная фигура разъярённого мясника. Слоноподобная нога врезалась в то место, где всего лишь несколько секунд назад лежал я, и заскользила с откоса. Чтобы не упасть, чудище ухватилось за выступы строительных обломков, и до моего слуха донеслись звуки крошащегося цемента. Не успел я прикинуть расстояние до следующего укрытия, как великанша была уже рядом со мной. Нас разделял лишь кривой клык уцелевшей стены. Шумно принюхиваясь, хищница пригнулась, и медленно заглянула за эту стену. Её глаз, размером с теннисный мяч, взглянул на меня сверху-вниз, фокусируя зрачок. -Твою мать! -подхваченный волной адреналина, я вовремя поднырнул под её лапу, и выскочил с противоположной стороны. Издав протяжный, гневный рёв, мясничиха со всего размаха шибанула лапищей по стене, чуть не свалив её. К счастью, она видела обстановку только одним глазом, и я сейчас находился в слепой зоне, чем немедленно поспешил воспользоваться. Сиганул через капот серой легковушки, обогнул следующее авто, и прямиком побежал к подъезду девятиэтажки. Мясничиха развернулась, и увидела моё отступление. К счастью, уже запоздало. Танком она попёрла по моим следам, перевернув первую машину с такой лёгкостью, будто бы это была игрушка. На следующий автомобиль она наступила ногой, промяв его насквозь, как жестяную банку. В итоге, её нога застряла в крыше машины, и пришлось потратить ещё около минуты, чтобы её стряхнуть. Всё это играло мне на руку. Я успел благополучно оторваться, и спрятаться в подъезде. Когда чудовище достигло здания, мне уже ничто не угрожало. Прижавшись к лифту, я переводил дыхание, глядя, как тварь выдирает двери с петель, пытаясь залезть в узкий для неё дверной проём. -Хренушки, -произнёс я. -Сюда ты не пролезешь, дорогуша. Выбив ногой правую коридорную дверь, держащуюся на соплях, я миновал общий коридор, и очутился в дальней трёхкомнатной квартире. Прошёл в самую отдалённую комнату и немного постоял, слушая, как мясник пытается расковырять кирпичную кладку. Самая лучшая идея сейчас – выбраться из здания с противоположной стороны. Тогда я уйду незамеченным. Но Фортуна, до сих пор улыбавшаяся мне во все свои тридцать два зуба, наталкивала на мысль, что надо продолжить игру с мясником. Эта самка – прекрасный экземпляр и лучшая замена покойному Хромому. Если мне удастся довести её до “Эсмеральды” – я стану настоящим триумфатором, и исправлю всё то, что натворил. Нет, на этот раз никакой жажды героических свершений меня не обуяло. Я просто чувствовал, что должен это сделать, и что смогу это сделать. Очень осторожно открыв окно (к счастью, рамы были пластиковые, открывались легко, да и решёток на них не было), я высунулся наружу, и увидел беснующегося мясника, продолжавшего лезть в подъезд. Спрыгнув на землю, я кустами прокрался дальше – вдоль дома, и вышел на дорогу лишь когда удалился на почтительное расстояние. Неподалёку было ещё как минимум два подходящих укрытия. Лишь убедившись в этом, я вновь привлёк внимание монстра. -Э-э-эй!!! -закричал я. Но тварь так увлеклась ковырянием подъезда, что не сразу отреагировала. -Э-э-эй! Подруга! -подняв кирпич, я кинул его в её сторону. Только тогда она заметила. Раскинув лапы, мясничиха пронзительно заорала на всю округу. Зрелище было – я вам задам. Но железная вера в то, что я вовремя успею от неё улизнуть, помогла мне остаться на месте. Сотрясая землю, зверюга пошла на меня. Мимоходом, она нечаянно зацепила плечом мачту уличного освещения, и согнула её, вызвав жуткое дребезжание вылетевшего плафона, повисшего на проводах. У меня было два варианта: либо юркнуть в подъезд противоположного здания, либо спрятаться за ближайшим грузовиком. Грузовик для мясника не помеха. Исполин его просто сомнёт. Поэтому, я вновь выбрал подъезд. На этот раз выбор был не очень удачен, так как все нижние окна и лоджии оказались зарешеченными. Пришлось подняться на второй этаж. Здесь сильно воняло грибами, и я опасался, что нахватаюсь спор. Но, скорее всего, воняли не пыхтуны, а обычные поганки, проросшие на деревяшках, сгнивших от некогда располагавшейся здесь “Мокрицы”. На втором этаже я выбрал окно, расположенное над газовой трубой, осторожно спустился на эту трубу. Она заскрипела, но держалась прочно. Пройдя вдоль стены, я уцепился за кондиционер и стал осторожно спускаться. Повис, держась руками за трубу, а затем, спрыгнул. Ступни прижгло ударом об землю, но всё обошлось. Через кусты было видно, как мясник ходит около подъезда, высматривая меня там. И вновь я отошёл на безопасное расстояние, и вновь начал привлекать монстра к себе. Чем дальше мы удалялись от гнезда, тем неувереннее одноглазая шла за мной. Она чувствовала, что отдаляется от насиженного места всё дальше и дальше. Да, в гнезде её не любили, но зато там было безопасно. А по городу она ходила только в сопровождении мамы, но никак не одна. Город был ей чужд. Огромное существо, само способное кого угодно привести в ужас, теперь испытывало страх перед каменными джунглями. Мясничиха всё чаще оборачивалась назад. Даже когда я прыгал прямо перед ней и приманивал к себе, она шла неуверенно. И я начал опасаться, не повернёт ли она обратно? Думаю, что она бы обязательно повернула. Пришлось срочно менять тактику. Я стал выходить всё ближе к ней, дразня как можно сильнее. Несколько раз она кидалась на меня, но я уходил в сторону её слепого сектора, и быстро прятался за укрытиями: машинами, кустами, киосками. Крутясь из стороны в сторону, великанша сослепу сильно ударилась головой об столб, едва не сбив с него светофор. Неожиданная боль придала ей неуверенности, и она повернула обратно к гнезду. И опять я выскочил из укрытия, и начал кидать в неё кирпичи. Они ударялись об её широченную, покатую спину, но она не обращала внимания. Тогда, подобрав кусок асфальта поувесистее, я запустил его навесом, угодив ей ровно по затылку. Наконец-то подействовало. Мясничиха заревела и развернулась, рыская носом по сторонам. А я отскочил в сторону, которую не видел её отсутствующих глаз. Сделав пару шагов вперёд, чудище остановилось, пригнулось, и начало нюхать. Я вышел из слепой зоны, заранее приготовив лопатку гиппотрагуса. Послышалось потрескивание, и между растопыренными пальцами монстра замелькали разряды. “А вот это уже нехорошо. Это уже совсем нехорошо”, – напрягся я. Ситуация была критической. Если тварь жахнет своим током, не факт, что резиновые сапоги спасут меня от прожарки. И вот, когда заметившая меня громадина разинула клюв, чтобы издать сердитый вой, я метнул лопатку прямо ей в пасть. Рефлекс мясничихи сработал отлично. Она поймала лопатку налету, с хрустом разгрызла её и проглотила. Это получилось у неё машинально. Распробовав вкус мяса, одноглазая немного “подвисла”. Она не понимала, как так получилось, что еда сама запрыгнула ей в рот. Конечно же, для насыщения такого огромного организма, маленькой лопатки было совсем недостаточно, но зато она позволила ощутить свой вкус. -Ну как? -как можно ласковее спросил я. -Понравилось? Вкусно? Вот видишь, я твой друг. Мясничиха повернула голову, уставившись на меня единственным глазом. Она всё ещё раздумывала над произошедшим. -Хорошая девочка, -продолжал напевать я. -Красавица. Эти гады тебя обижают, да? Да и чёрт бы с ними. Иди за мной. Будем жить по соседству. Хочешь? Там много еды. Тебе обязательно хватит. Умница ты моя. Видимо, мясничиха так же не могла понять смысл моей интонации. Вместо угрожающего рыка, или жалобного скулежа, она слышала нежные, мелодичные нотки, которые ещё никогда в своей жизни не слышала. После этой вылазки, я убедился, что интеллект мясников не уступает слоновьему. Скорее всего, они так же способны одомашниваться и приручаться. По крайней мере, их мозг работает вполне предсказуемо. При внимательном наблюдении, можно легко определить их настроение и расположение духа. Далее нужно было как-то развивать наше знакомство. Как вы понимаете, чрезвычайно непросто называть своим другом тварь с массой, габаритами и грацией карьерного самосвала. К тому же, ещё и выглядящую так, будто бы сошла с картины художника, злоупотребляющего наркотическими веществами. Поэтому я подумал, что если дать ей кличку, то общаться нам станет гораздо проще. Кличка должна быть не оскорбительная (чтобы зверь не улавливал моё предвзятое и надменное отношение к нему), и в то же время добрая, лёгкая, незатейливая. Первое, что мне пришло в голову, было имя “Лила”. В честь девушки-циклопа из мультфильма “Футурама”. У моей мясничихи так же был один глаз, её презирали в гнезде, и, наконец, лиловый оттенок её кожи дополнял общую картину. В целом, сравнение этого страшилища с забавной мультяшкой как-то сглаживало ужас, который оно вызывало. Я будто бы стал смотреть на великаншу под иной призмой. Так у неё появилось имя. Но я поторопился праздновать удачу дрессуры огромного мясника. Замешательство моей новой знакомой было временным явлением, и вскоре она опять попёрла на меня всей своей массой. Было заметно, что я её раздражаю. Она уже не так сильно хочет меня схватить, под гнётом своих опасений, касающихся критического удаления от гнезда. Но всё ещё пытается разобраться, что это за мелкая зверушка мечется у неё под ногами, мурлыкая и постоянно куда-то исчезая. Теперь она уже не пыталась бить меня лапами, не пыталась сверкать электричеством, а просто крутилась, надеясь получше меня рассмотреть. А я всё время убегал. Пару раз мы с ней так кружили на 360 градусов. Со стороны, возможно, это выглядело смешно, но я до конца отдавал себе отчёт в том, что веду игру со смертью. Лила была молодой и любознательной самкой, поэтому, несмотря на свою злость и изматывающий голод, она начала испытывать растущее любопытство, как кошка, гоняющаяся за бабочкой. Но терпение её было не безграничным. Поэтому, чем дальше мы уходили, тем сильнее нарастало её раздражение. В бессильной досаде, она делала выпады куда-то наобум, порой, в совершенно противоположную от меня сторону. Я был слишком мелкой и слишком подвижной целью. Теперь я воочию убедился, насколько критично для мясника отсутствие одного глаза. Наша затянувшаяся игра в “Кошки-мышки” продолжалась, кажется, бесконечно. Лила то отступала назад, то прорывалась за мной дальше. То впадала в бешенство, то успокаивалась и отмахивалась от меня, как от назойливой мухи. Ей всё сильнее это надоедало. Ну а я начал уставать. Из-за усталости стал делать ошибки, в результате которых, пару раз едва не расстался с жизнью. Но, всякий раз, быстро стряхнув с себя шок, я вновь и вновь, подражая Водзорду, продолжал говорить с Лилой ласковым, вкрадчивым тоном. А сам поглядывал на солнце, неуклонно спускающееся всё ниже и ниже. Сколько осталось до наступления сумерек? Час? Два? Максимум три. А проклятая улица всё не заканчивается. И мясничиха идёт за мной всё с большей неохотой. Приходится постоянно кидать в неё палки и камни, что, согласитесь, как-то не вяжется с добрым сюсюканьем, которое всякий раз следует за этой грубостью. Впрочем, кирпичи и, тем более, палки, для толстокожего гиганта всё равно, что бумажки, летящие из плевательной трубки. Лила их почти не чувствует. Пройдя в этих муках ещё метров сто, я понял, что сдаюсь. Солнце коснулось крыш. До начала сумерек остались считанные минуты. Чудовище, которое я с таким трудом и риском для жизни вёл за собой, уже почти не реагировало на меня, отворачиваясь в сторону гнезда, оставшегося далеко позади. Эх, а как же хорошо и удачно всё начиналось! Когда Лила окончательно отвернулась и медленно потопала назад, я беспомощно кинул в неё последний кирпич, тихонько выругался и повернул в противоположную сторону. Завтра я опять приду к гнезду, пораньше, и тогда уже сделаю всё как надо. Доведу начатое дело до конца. Чёрт, как же обидно! Вдвойне досадно мне стало, когда я увидел, что до перекрёстка осталось пройти всего один дом. Всего один чёртов дом! Мы с Лилой прошли их, наверное, с десяток! Остался всего один, и я не довёл её… Проклятье. Хотел было вернуться и ещё раз попробовать раздразнить Лилу, но уже понял, почувствовал всем своим естеством, что нельзя. Я слишком измотан. Это будет стопроцентная смерть. Так глубоко я был погружён в свою печаль, что совершенно забыл об опасности, подстерегавшей меня на перекрёстке. Там, буквально нос к носу, я столкнулся со стаей экрофлониксов. Почуяв меня ещё издали, они неторопливо поднимались по наклону, совершенно не обращая внимание на энергетический заслон альмы. Эта наглость могла означать лишь одно. Шаман больше не сдерживал их. Однако, экрофлониксы всё ещё помнили о нём, поэтому не спешили, издали поглядывая на его жилище. Возможно, альма продолжал держать оборону, но силы его истощились настолько, что уже не могли отпугнуть взрослых хищников, чьи длинные, зловещие тени причудливо дёргались в медных отблесках последних лучей заходящего солнца. Что делать? Бежать до дома? Я не успею преодолеть и половины пути. Бежать в дом альмы? А где гарантия, что он меня защитит? Если его щит больше не работает, я окажусь в ловушке, из которой экрофлониксы меня уже не выпустят. Вот это я попал. Вновь моя самонадеянность завела меня в капкан. Но я почему-то об этом совсем не жалел. Я слишком устал. Единственным здравым решением я посчитал отступление обратно, за угол крайнего дома. Там, дворами, можно было отойти подальше – к ДК, и сделать крюк через половину района. Авось, успею до темноты… Какой там! Только лишь я добежал до угла, как увиденное заставило меня затормозить на месте. Навстречу мне двигалась Лила. Ловушка захлопнулась. Спереди – мясник, сзади – экрофлониксы. Вот и конец… Мачете выпало у меня из руки. Я посмотрел, на приближающуюся махину, а затем обернулся назад – оттуда надвигались крупные голенастые фигуры, распахивающие звездообразные пасти. Капкан сжимался. Но Лила не видела экрофлониксов, а экрофлониксы не видели Лилу. Пятясь от угла, я видел и тех, и другую. Когда расстояние между нами оказалось примерно одинаковым, экрофлониксы дружно взвыли, и бросились ко мне. В этот же самый момент, из-за угла вышла исполинская мясничиха, поворачивающая к ним свою чудовищную голову. От неожиданности, все монстры разом остановились. Нас разделяло, наверное, чуть больше десяти метров. Экрофлониксы поднялись на задние лапы, дружно завыв, как пожарные сирены. С другой стороны – пронзительно заорала мясничиха, тягаясь с тепловозным гудком. Звуковые волны от их голосов, схлестнувшись, оглушили меня. Затем, Лила пошла в атаку. Прямо в мою сторону. Убегать куда-либо было бесполезно. Я бы не успел. Сердце оборвалось, замерло и продолжило свой учащённый ритм лишь когда титаническая фигура, сотрясая землю, прошла мимо, едва не задев меня своей когтистой лапищей. Я проскочил буквально у неё под мышкой. Она прошла настолько близко от меня, что мне даже запомнились трещинки, расходившиеся по асфальту вокруг её тяжеленных ног. А потом закипела битва. Забывшие о страхе экрофлониксы до последнего рассчитывали на своё преимущество. Их действительно было очень много. И даже Лила откровенно рисковала, связываясь с этой оравой. Но видимо она поняла, что назад, в гнездо, ей пути уже нет. Здесь же, в чужом, незнакомом районе, её ждала пища. От удара лапой, ближайший экрофлоникс улетел метров на двадцать. Перелетев через забор и ударившись об стену сгоревшего дома, он свалился вниз и затих где-то среди горелых обломков. Другой экрофлоникс набросился на мясника, попытавшись вцепиться врагу в открытый живот, но Лила легко перехватила его и с хрустом разодрала на две части, облившись горячей, дымящейся кровью. Запах свежего мяса окончательно свёл с ума шагающую каланчу. Тяжело разгоняясь, она врезалась в самую гущу хищников, расшвыряв их, как шар для боулинга опрокидывает кегли. Сначала экрофлониксы пытались контратаковать, повисая на её боках и лапах. Прочная, толстенная кожа Лилы оттягивалась их цепкими челюстями, но не рвалась. Срывая нападавших, как пиявок, она методично крушила их кости, рвала когтями и клювом, топтала ногами. Поняв, что перевес на её стороне, противники отступили обратно, к подстанции. Мясничиха последовала за ними. Я волновался, как бы она не упала с крутого склона, возле лестницы. И не напрасно. Лила действительно шлёпнулась, но, к счастью, удачно. С грохотом упав на задницу, она съехала по грязному, скользкому склону вниз, после чего, довольно быстро поднялась. К тому моменту, экрофлониксы успели перегруппироваться. Из леса к ним подтягивались дополнительные силы. Твари кишели вокруг руин, как тараканы. Сосчитать их было непросто. Однако, Лилу это не пугало. Ломая кусты, она шла к ним напролом. Встреча состоялась на том самом месте, где когда-то нам самим довелось сражаться с экрофлониксами. Полчища хищников, окружив гиганта, разом набросились на него со всех сторон, надеясь завалить количеством. Им бы это несомненно удалось, но у мясничихи остался последний козырь в рукаве. Она вскинула лапы и между ними затрещал мощный электрический разряд. Прежде чем ближайшие экрофлониксы успели совершить свой прыжок, Лила согнулась, уперев передние конечности в землю. Всё электричество, накопленное в ней, высвободилось наружу незримой волной. И я увидел, как атакующие, остановившись, одновременно попадали с ног. От некоторых тел вскоре начал подниматься лёгкий дымок. Торжествуя победу, Лила разразилась громогласным рёвом, и пошла дальше, в сторону развалин. Мунгаштары, наблюдавшие эту бойню издали, трусливо прыснули обратно в лес. Экрофлониксы покрупнее, избежавшие смертельного электрошока из-за своего удаления, кучкуясь группами, продолжали маневрировать. Смотреть дальше за развитием событий я уже не стал, и, подобрав оружие, поспешил домой. Лила лютовала ещё около тридцати минут. Её утробные вопли слышались издалека. Я различал их даже когда уже оказался дома. И воспринимал эту жуткую симфонию, как торжественные фанфары в свою честь. Сил моих хватило лишь на то, чтобы доползти до кровати и упасть на неё. Так сильно я был измотан длительным нервным перенапряжением.