80000 километров под водой - Жюль Верн

— Теперь мы вас слушаем, Нед, — сказал я. — Что вы хотели сообщить нам?

— Мое сообщение будет очень кратким, — ответил канадец. — Мы подходим к Европе, и, прежде чем капитану Немо взбредет в голову потащить нас на дно Полярного моря или в Океанию, я предлагаю расстаться с „Наутилусом“.

Признаюсь, что мне неприятно было спорить с канадцем на эту тему. Мне ни в какой мере не хотелось стеснять свободу своих, товарищей, но, с другой стороны, у меня не было желания так скоро расстаться с капитаном Немо. Благодаря ему, благодаря его изумительному кораблю я каждый день пополнял свои знания, заново написал свою книгу о жизни морского дна, находясь, так сказать, в самом центре развития этой жизни. Где еще я найду возможность так полно изучить чудеса океана? Конечно, нигде. Поэтому мне не хотелось покинуть подводный корабль, покамест не завершится наша кругосветная исследовательская экспедиция,

— Друг мой Нед, — сказал я, — ответьте мне, не таясь: неужели вы скучаете на этом корабле? Неужели вы проклинаете судьбу, забросившую вас сюда?

Канадец ответил не сразу. Скрестив руки на груди, он сказал:

— По правде говоря, я не жалею, что совершил это подводное плавание. Когда-нибудь я буду с удовольствием вспоминать о нем. Но для того чтобы это произошло, нужно, чтобы наше плавание окончилось. Вот что думаю я по этому поводу!

— Это плавание кончится, Нед.

— Где? Когда?

— Где? Не знаю. Когда? Не могу вам сказать точно, но думаю, что тотчас же после того, как море раскроет нам свою последнюю тайну. На этом свете всякое начало рано или поздно должно иметь свой конец.

— Я совершенно согласен с хозяином, — вставил Консель.

— По-моему, вполне возможно, что, объездив с нами все моря и океаны, капитан Немо просто-напросто вышвырнет нас.

— Вышвырнет? — обиделся канадец. — Вы сказали, что он нас вышвырнет?

— Не придирайтесь к словам, Нед Ленд, — вмешался я.

— Нам нечего бояться капитана Немо, в этом я не, согласен с Конселем. Но, с другой стороны, нельзя надеяться и на то, что он добровольно согласится отпустить нас. Мы знаем все секреты „Наутилуса“, и вряд ли он позволит, чтобы они странствовали по белу свету вместе с нами.

— На что же вы, в таком случае, надеетесь? — спросил канадец.

— На обстоятельства, которые рано или поздно сложатся так, что мы сможем воспользоваться, ими. Это может случиться через шесть месяцев с таким же успехом, как и сейчас.

— Гм, — буркнул Нед Ленд. — Скажите на милость, господин натуралист, можете ли вы предугадать, где мы будем через шесть месяцев?

— Может быть, снова здесь, а может быть, и в Китае. Вы знаете, что „Наутилус“ — поразительно быстроходное судно. Он несется по океанам с такой же скоростью, как ласточка по воздуху или курьерский поезд по земле. Он не боится оживленных морей — мы в этом уже убедились. Кто может сказать, что через шесть месяцев он не вернется снова к берегам Франции или Англии и что условия для побега не будут еще более благоприятными, чем сегодня?

— Господин профессор, — сказал канадец, — ваши доводы несостоятельны. Вы говорите все в будущем времени: „Мы будем здесь. Мы будем там“. А я говорю в настоящем времени: „Мы здесь — воспользуемся этим“.

Мне нечего было возразить против логического рассуждения Неда Ленда, и я почувствовал себя побитым в этом споре. У меня не было больше аргументов в защиту своего предложения.

— Господин профессор, — продолжал Нед, — предположим на минуту невозможное — что капитан Немо сам предложит нам свободу. Примете ли вы ее?

— Не знаю.

— А если он добавит, что это предложение он не повторит никогда в жизни, — тогда вы как поступите?

Я промолчал.

— Что об этом думает друг Консель? — спросил канадец.

— Другу Конселю решительно нечего сказать по этому поводу, — спокойно ответил фламандец. — Он совершенно не заинтересован в том или ином решении этого вопроса. Так же как его хозяин, так же как его приятель Нед Ленд, — он холост. Ни жена, ни дети, ни родные не ждут его на родине. Он служит у своего хозяина и этой службы бросать не собирается. Он с прискорбием должен сообщить, что не собирается принимать участия в голосовании этого вопроса и создавать своим голосом перевес той или иной стороне. В дуэли участвуют только два человека: хозяин с одной стороны и Нед Ленд — с другой. Засим друг Консель умолкает и приступает к подсчету ударов.

Я не мог удержаться от улыбки, слушая речь Конселя. Вероятно, в глубине души канадец был доволен, что Консель не выступает против него.

— Раз Консель не участвует в споре, — сказал он мне, — нам остается решить его между собой. Я свое сказал. Вы меня выслушали. Что вы можете ответить мне?

Надо было притти к какому-нибудь решению. Увертки были мне противны.

— Вот мой ответ, друг Нед, — сказал я. — Вы победили Меня в споре, и я не могу выставить серьезных возражений против ваших доводов. Надеяться на то, что капитан Немо нас сам отпустит, нечего. Самая элементарная предусмотрительность не позволит ему это сделать. Но та же предусмотрительность требует, чтобы мы использовали первый же удобный случай покинуть „Наутилус“.

— Великолепно, господин профессор! Вот теперь вы рассуждаете разумно!

— Но у меня есть еще одно замечание, — сказал я. — Нужно, чтобы случай этот был действительно удобным. Надо, чтобы наша первая же попытка побега увенчалась полным успехом. Ибо, если она не удастся, нам уже никогда больше не представится подходящий случай, и капитан Немо никогда не простит нам побега.

— Это верно, — сказал Нед Ленд. — Но ваше замечание одинаково относится к попытке бежать сегодня, как и к тем попыткам, которые мы предпримем через два года. Из этого следует непререкаемый вывод: как только представится удобный случай к побегу, надо будет немедленно воспользоваться им.

— Согласен. А теперь скажите, Нед: что вы называете „удобным случаем“?

— Темную ночь, когда „Наутилус“ идет вблизи какого-нибудь европейского берега.

— И вы думаете спасаться вплавь?

— Да, если „Наутилус“ будет плыть по поверхности вблизи берега. Если же корабль окажется под водой и берег будет на далеком расстоянии, то…

— То в этом случае?…

— В этом случае нужно будет захватить шлюпку. Я знаю, как это сделать. Мы заберемся в нее и, отвинтив болты, всплывем на поверхность так, что даже рулевой, помещающийся в штурвальной рубке, не заметит нашего бегства.

— Ладно, Нед. Стерегите же подходящий случай. Только помните, что неудача погубит нас!

— Не забуду, господин профессор!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});