Конан и Морская Ведьма - Сэм Феллан

Колдунья нависла над безвольно склонившейся пленницей. Одной рукой она приподняла ее лицо за подбородок, а другой спустила платье с плеч Мкори.

Лицо девушки было бледным и испуганным. Однако в нем сквозило любопытство.

— Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему меня так интересует твое тело? Милая Мкори, ты смотришь на меня с таким недоумением. Неужели до тебя еще ничего не дошло?! Может, мне следует повторить тебе то, что твой наивный ум отказывается понять? Твое тело скоро будет моим!

Колдунья засмеялась в безумной радости, когда Мкори закричала от ужаса.

— Да! Да, моя любовь. Вот почему я освободила тебя от грубых инструментов пытки. Никакого вреда не должно быть причинено милой, милой Мкори. Потому, что твое тело скоро достанется мне, а твоя душа будет заключена в исковерканную оболочку, которая когда-то именовалась Эфрель. Задумайся только над всей иронией этого превращения. Собственная дочь Марила заточена в изувеченное тело, которого он сначала так добивался и которое он впоследствии так изуродовал. А женщина, обреченная им на жуткую смерть, все еще жива и станет вновь прекрасной, получив тело его дочери.

Онемев от ужаса и шока, Мкори смотрела, как ведьма повалилась на пол и начала кататься по холодным камням в приступе безумного хохота. В полуобморочном состоянии, съежившись в цепях, девушка наблюдала как во сне за извивающейся сумасшедшей женщиной, прыгающей вокруг нее в неистовой радости. Дико выкрикивая что-то нечленораздельное, колдунья сорвала с Мкори платье и жадно начала лапать ее тело. Изуродованное шрамами лицо Эфрель ухмылялось буквально в каком-то дюйме. Острые ногти царапали обнаженную плоть. Обтрепанные изорванные губы шептали невыносимые приказания и обещания прямо в ухо.

Мкори хотела отползти, но цепи удерживали ее запястья и лодыжки. Она пыталась освободиться от мерзких объятий, однако сумасшедшая колдунья была слишком сильна по сравнению с ней. Крики девушки тонули в тенях пещеры, спрятанной глубоко под землей. Руки Эфрель грубо ласкали ее обнаженную плоть. Мкори была прижата к полу извивающимся телом уродливой колдуньи, которая уже тоже успела раздеться. Превратившиеся в лохмотья губы целовали ее лицо, беззубый рот всасывал и кусал груди. Девушка выла от ужаса, в то время как липкие руки колдуньи раздвигали ее ноги и заставляли безвольное тело пленницы служить дикой похоти.

Борясь с тошнотой и отчаянно пытаясь вырваться, Мкори извивалась под звериным натиском жестокой ведьмы. Ее охватила паника. Мозг был словно скован всем ужасом происходящего. У девушки возникло ощущение, будто злая волна прибоя ударила ее о камни и теперь не дает ей вздохнуть.

Измученную, всхлипывающую Мкори трясло крупной дрожью от боли, отвращения, тошноты и стыда. Внезапно она почувствовала, что надает в глубокий черный колодец. И где-то на дне этого ночного кошмара, наконец, пришло забытье.

* * *

Неизвестно, сколько прошло времени, прежде, чем Мкори пришла в себя. Девушка долго не могла понять, где находится. На минуту ей показалось, что она все еще мечется в исступленном лихорадочном бреду. Затем пленница, превозмогая слабость, огляделась и, увидев темные камни и цепи, разорванную одежду, царапины и синяки на своем теле, поняла, что ночной кошмар был реальностью.

Она села, чувствуя лёгкое головокружение, и стала молиться, чтобы эта ужасная сцена все-таки растворилась в небытии, оказавшись сном. Стены уже не плыли перед глазами, но тошнота не проходила. Странные незнакомые запахи наполняли воздух. Время от времени в темноте вспыхивал голубоватый свет.

Осмотревшись, Мкори увидела, что теперь она прикована цепями в центре громадного круга. От злобного хохота колдуньи у нее перехватило дыхание.

— Ты снова со мной. Так скоро, моя дорогая, — насмешливо говорила Эфрель. — Ты, наверное, потеряла сознание от блаженства, которое доставили тебе мои нежные ласки, милый ребенок. Как трогательна подобная скромность в той, что уже даже и не девственница. — Она жестоко засмеялась и снова склонилась над огромными томами со страницами из пергамента.

Вокруг нее высились штабеля других, странно переплетенных древних книг. Повсюду было расставлено множество пузырьков, бутылочек, красок, мелков, ладанов, странных порошков и эликсиров ее черного искусства. Судя по громадному количеству разных оккультных артефактов, которые колдунья собрала вместе, Эфрель трудилась над каким-то грандиозным заклятием некромантов.

— А ты, я вижу, заинтересовалась, — усмехнулась колдунья. — Да, тебе должно быть интересно. В конце концов, это касается и тебя лично. Не так ли? Это древнее таинственное заклинание очень сложное. Мне понадобится несколько дней, чтобы все приготовить. И только потом я смогу начать читать его длинный текст. Но поверь, у меня уже все на мази. Я так давно ждала этого момента. Тебе не придется мучиться слишком долго. А для той, что уже целую жизнь страдает от боли и стыда в обличье изуродованного чудовища, которое сделал из меня твой отец, несколько дней — ничто!.. Бедная милашка Мкори, я надеюсь, что промедление не утомит тебя. Мы ведь найдем способы развлекать друг друга время от времени. Ты и я. А когда тебе станет совсем скучно, просто посмотри внимательно в последний раз на свое прекрасное тело. Боюсь, что новое может тебя несколько расстроить.

Мкори вытянулась на холодных камнях и горько разрыдалась.

Глава двенадцатая

— Не знаю, почему я до сих пор не вырвал твое черное сердце, — прорычал Лейжес вместо приветствия.

Конан пожал плечами.

— По той же самой причине, по которой ты согласился на эту встречу. Тебе ведь хочется снова увидеть Мкори? Ты не хуже меня знаешь, что если не поторопишься, тебе может не слишком понравиться то, что ты увидишь.

Он помолчал, ожидая пока Лейжес прочувствует всю глубину его последнего замечания.

Объявив всем, что собирается немедленно покончить с любым сопротивлением, Конан отправился в Аграпур практически сразу после своего последнего разговора с Эфрель. С собой он взял довольно большое войско, сформированное из преданных ему бойцов: пиратов, разбойников, наемников и нескольких амбициозных любителей приключений, подобных Имилю.

Туранского ренегата Конан оставил в Призарте, чтобы тот собрал побольше людей и к моменту возвращения своего генерала занял выгодную позицию возле черной цитадели. Киммериец выяснил, что Эфрель удалилась в тайную пещеру, приказав приближенным ее не беспокоить. Может быть, такие действия ведьмы и не были благоприятны для Мкори, но Конана они устраивали как нельзя лучше, давая ему время для воплощения замыслов.