Самый красивый кошмар (сборник) - Светлана Алешина

— И что же, у милиции насчет естественности их смерти никаких сомнений не возникло? — спросила я. — Уголовное дело по факту гибели людей вообще-то было возбуждено?

— В том-то и дело, что, в принципе, было, — отвечал Юра Венглер. — Вернее сказать, следователь из прокуратуры приехал, составил кучу всяких протоколов, затем сложил их в портфель и тут же уехал обратно. В качестве причины происшедшего было названо плохое состояние заводского оборудования, кого-то тогда даже, помнится, уволили, кого-то осудили условно.

— Мостки поставили новые, а уголовное дело закрыли, — подытожила я. — Так, да, это было?

— Именно, — подтвердил Юра Венглер. — Совсем как в этот раз. Но только мой отец тогда все повторял, что это все не просто так. У нас на крекинг-заводе производство слишком надежное и хорошо отлаженное, ни с того ни с сего здесь ЧП не бывает. А мостки тем более просто так не проваливаются, хотя они и деревянные. Что мостки могли взять и вдруг сгнить, это полная чушь!

Я задумалась. Рассказанное Юрием могло иметь отношение и к случившемуся позавчера, как и могло быть самостоятельной разборкой. Милиции бы этим заниматься надо, подумала я с досадой, милиции, а не мне!

— И что же, по мнению твоего отца, там произошло на самом деле? — спросила я. — Кто подстроил гибель тех двоих? И за что их погубили?

— Да если бы я знал! — воскликнул Юра Венглер. — Отец сам ничего толком не мог объяснить, говорил только, что мафия на нашем заводе совсем обнаглела, шурует как хочет, ни с кем не считается…

— И твой отец решил попробовать бороться с заводской мафией? — предположила я.

— Точно не знаю, — сказал Юра задумчиво. — Мне он вообще ничего не рассказывал, а матери только изредка. Как-то я чисто случайно стал невольным свидетелем их разговора. Мать плакала, говорила ему: «Брось, не связывайся, не твое это дело! Они тебя убьют, как Шумкова убили!»

— Шумков, это тот, что погиб полгода назад? — переспросила я, чувствуя вдруг большой интерес.

— Ну да, — мой собеседник кивнул.

— Шумков… — повторила я задумчиво. — Мне только что называли эту фамилию. Это его дочь лаборантка Оксана, верно?

— Ну конечно! — подтвердил Юра. — По нашему заводу ходили слухи, что отец ее какие-то странные анализы просил сделать.

— Когда он ее об этом просил?

— Да не знаю, — Юра Венглер сделал неопределенный жест. — Это ведь все только слухи. А вы что, с Оксаной знакомы?

— Я вчера заходила в вашу химическую лабораторию, побеседовать с людьми, — пояснила я. — Ну, так что же сказал Сергей Викторович в ответ на жалобы твоей матери?

— Да ничего особенного, — сказал Юра Венглер. — Сказал, что он и так никуда не лезет и что это все не ее дело.

Я согласилась. Итак, получалось хуже некуда: Сергей Викторович Венглер, значит, все-таки под кого-то копал. Но под кого? И насколько далеко он продвинулся в этом деле? Было ли ему известно что-нибудь более определенное по поводу царящего на крекинг-заводе криминала?

— Слушай, Юра, твой отец какие-нибудь конкретные имена называл? — спросила я, пристально вглядываясь в лицо юноши.

— Имена? Нет, не помню… — Сын Венглера с сомнением покачал головой.

— Кто именно из руководства завода мог иметь касательство к гибели тех двоих? — не унималась я. — Неужели он ни разу никого не назвал?

— Нет, насколько я помню, — отвечал Юра грустно.

— Но, может быть, он говорил, чем именно занимается ваша заводская мафия? — продолжала я. — Что продает, минуя налоги, авиационный керосин? Или придумали что-то покруче?

— Это все точно знал Шумков, — очень определенно сказал Юрий. — Я отлично помню, как незадолго до своей гибели он кричал, что выведет всех на чистую воду!

— Кому именно он это кричал?

— Ну, там целая толпа из руководства стояла, — пояснил сын Венглера. — Директор, главный инженер, Щеглов, помню, тоже стоял…

— Щеглов? — переспросила я, чувствуя, как снова закрадывается в душу тревога. — Он знал об угрозах Шумкова?

— Знал, конечно, — Юра Венглер кивнул. — Щеглов, кстати сказать, первым трупы нашел, когда они в отстойнике плавали. Он же и милицию вызвал. Еле отделался потом от этих ментов. Следователь сгоряча хотел его в умышленном убийстве обвинить, стал на него собирать улики.

— Серьезно? — Я почувствовала, как у меня от волнения сильно забилось сердце. — И чем же все это кончилось?

— Да ничем, — ответил Юрий. — У Щеглова обнаружилось алиби на тот момент, когда те двое провалились в кипяток.

— Алиби? Какое?

— Одна девчонка подтвердила, что он всю ночь был с ней, — невесело сказал Юра. — Щеглов ведь еще тот бабник. Эту девчонку потом поспешили уволить за безнравственное поведение, а Щеглов страшно злился из-за всей этой истории, милицию ругал. Говорил: «Чтобы еще раз этим ментам что-нибудь стал рассказывать! Да пусть хоть весь завод перережут, я ничего не видел, не знаю!»

Я задумалась. Опять имя Щеглова всплыло в этой истории, да еще в таком жутком контексте! Что я теперь должна про все это думать?

— Слушай, Юра, а отец-то твой по этому поводу что говорил? Кто, по его мнению, был виноват в гибели Шумкова?

— Нет, он ничего не говорил, — отозвался сын. — Но я совершенно точно знаю, что он собирал на кого-то компромат!

— Компромат? — ахнула я.

— Именно, — подтвердил Юра. — У отца есть тайник в гараже.

— Да? И что там?

— Не знаю, я туда не заглядывал. — Юноша смущенно улыбнулся. — Я как-то отца застал за тем, что он в него что-то прятал. Отец сначала испугался, что я про его секрет узнал, а потом меня очень просил никому про тайник ничего не болтать. Говорил, если с ним что-то на заводе случится, в несчастный случай не верить, не бывает на крекинг-заводе просто так несчастных случаев. И с содержимым этого тайника ни в коем случае к ментам не ходить. Потому что менты все в городе купленные, самому под суд угодить можно, а всю эту мафию ничем не возьмешь!..

Он на мгновение умолк, я тоже молчала. «Мафию ничем не возьмешь», — повторила я про себя. Однако Венглер надеялся ее чем-то все-таки взять, иначе зачем бы ему устраивать тайник? Опасная это игра!

В этот момент траурная музыка в зале внезапно умолкла, стало неожиданно тихо и как-то жутко. Оглянувшись, к немалому своему удивлению, мы обнаружили, что почти одни в пустом траурном зале, только несколько человек занимались уборкой помещения, кто-то подметал пол, кто-то, забравшись на лестницу-стремянку, снимал со стены портрет Венглера в траурной рамке. Зал из траурного в спешном порядке переделывался в обычный. Внезапно я вздрогнула и похолодела: в одном из многочисленных выходящих в зал дверных проемов стоял человек и пристально смотрел на меня. Я поняла, что это та самая мясистая физиономия, обладатель которой следил за мной все сегодняшнее утро. Мне стало еще страшнее от мысли, что этот тип мог слышать наш с Юрой Венглером разговор. Однако в следующий момент я успокоилась: траурная музыка играла слишком громко, а этот тип находился все время слишком далеко.

— Слушай, Юра, милый мальчик! — проговорила я настойчиво, заглядывая ему в глаза. — Ты кому-нибудь про все это говорил? Про тайник и все прочее?

— Нет, нет! — он решительно замотал головой. — Только вам… Потому что вы тележурналистка, и я слышал, что вы несколько сложных уголовных дел распутали… Я и подумал, что вы в этом деле сможете мне помочь…

— Но имей в виду, — продолжала я, — про это никто ничего не должен знать, иначе… Ты понял?

— Юра, Юрка, черт! — вдруг раздался громкий мужской голос совсем близко от нас. Он обрушился так неожиданно, что мы оба невольно вздрогнули. — Юрка! Оглох ты, что ли? Я тебя зову, зову…

К нам быстро подошел какой-то незнакомый мне мужчина, похоже, близкий родственник или друг Венглера, судя по тому, как фамильярно он обращался с его сыном.

— Ну, ты что стоишь-то? — проговорил с упреком мужчина, глядя в упор на Юру и словно не замечая меня. — Мы уж по автобусам расселись, готовы ехать, только тебя одного ждем. Не время теперь для флирта с девушками!

Юра, не ожидавший упрека по поводу флирта, скривил недовольную гримасу. Мужчина меж тем взял его под руку и повел прочь из траурного зала. Юноша, обернувшись, кивнул мне на прощание, приглашая следовать за собой.

Мы вышли на улицу. Вереница автобусов и дорогих частных автомашин — траурный кортеж действительно уже давно был готов тронуться в путь, но мы так увлеклись нашей беседой, что совершенно позабыли про него. Я направилась было к одному из автобусов, где вроде бы виднелись свободные места, но тут сзади меня окликнули по имени. Обернувшись, я обнаружила, что это был Валера Гурьев.

— Извини, Ирина! — сказал он, подбегая. — Раньше не мог приехать… Пойдем со мной! — И он решительно потянул меня куда-то в сторону от автобусов.