Акт бунта - Калли Харт

руке жужжит телефон.

Входящее сообщение:

Новый контакт: Пакс Дэвис.

— О чем ты говоришь, какое безумие? — требует Кэрри.

Дэш не смотрит на свою девушку. Он смотрит прямо на меня, когда говорит:

— Пресли точно знает, о чем я говорю. Не так ли, Пресли?

Все верно. Я действительно знаю.

ГЛАВА 28

ПАКС

Неизвестный Контакт:

«Отличный сюжет. Искусное описание/построение мира. Однако некоторые формулировки немного противоречивы. Не могу дождаться, чтобы увидеть, на что ты способен, когда действительно постараешься.

6.8/10»

В прошлом году я видел документальный фильм о вулканах на канале National Geographic. Самые катастрофические извержения в истории или что-то в этом роде. Многое из этого было инсценировкой — сценами, построенными на сообщениях людей, переживших эти разрушительные события. Однако самые ужасные инсценировки извержений, подобных Помпеям, были созданы не на основе сообщений из первых рук. Не было никаких сообщений очевидцев из первых рук об этих событиях, потому что выживших не было.

Прямо сейчас я — вулкан. Самый большой из когда-либо известных человеку.

Я вот-вот взорвусь, и когда это произойдет, не останется никого в живых, чтобы нарисовать картину того, что здесь произошло. Им придется полагаться на спутниковые снимки из космоса, чтобы собрать воедино то, что произошло в Маунтин-Лейкс, штат Нью-Гэмпшир, в это судьбоносное, прекрасное летнее утро, и даже тогда ученым останется только гадать, как обычный восемнадцатилетний парень каким-то образом пришел в такую ярость, что взорвал чертов ядерный реактор и уничтожил целое государство.

— Эй, эй, эй! — Дэш останавливает меня, когда я с грохотом спускаюсь по лестнице. — Куда, черт возьми, ты несешься с таким лицом?

— Взять реванш, — рычу я.

— Предполагаю, что это как-то связано с…

— Да, это связано с гребаной Чейз. И я знаю, что должен поблагодарить тебя за то, что ты дал ей мой номер, так что можешь перестать стоять там и так ухмыляться. Меня так и подмывает, блядь, стереть эту ухмылку с твоего гребаного лица.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, что если бы ты потрахался… то мог бы быть менее злым все время? — В конце его голос становится очень высоким. Требуется колоссальное усилие, чтобы не надрать ему задницу до синяков прямо здесь, на лестнице. Он не знает, что я трахался с Чейз. Я не сказал ни слова, а его даже не было дома прошлой ночью.

— Как эякуляция внутри какой-то случайной девки заставит меня меньше злиться на Чейз?

— Ты мог бы просто трахнуть Чейз. Только сначала сделайте тест на ЗППП. Убедись, что она принимает противозачаточные. Откажись от резинки. Ненавижу эти гребаные штуки.

Хорошо. Это слишком близко к истине. Я сердито смотрю на него, двигая челюстью.

— Мы все ненавидим эти штуки, придурок. Они никому не нравятся.

— Теперь ты злишься из-за резинок?

— Да. Я в ярости из-за всего. И это все твоя гребаная вина. — Я сердито выдыхаю через нос струю воздуха, щурясь на него, пока снова обдумываю, не врезать ли ему кулаком по лицу, а затем поворачиваюсь и продолжаю свой спуск на первый этаж.

Дэш следует за мной.

— Эй, что, черт возьми, у тебя на запястье?

— Что?

Он показывает пальцем.

— Это браслет дружбы?

— Нет.

— Тогда что это?

Засовываю руку за спину.

— Не твое собачье дело.

«Если он, блядь, засмеется, я убью его. Если только попробует, блядь, засмеяться, клянусь Богом…»

Дэш умный парень. Он видит, как мой внутренний монолог отражается на моем лице, и не смеется.

Отстой.

— Если хочешь прокатиться в гору, твоей заднице лучше быть в машине в ближайшие пятнадцать секунд, или я поеду без тебя.

***

Сегодня нет урока английского. И никакой экономики, а значит и никакой Чейз. Расписание каждого ученика Вульф-Холла доступно на портале академии — мне даже не нужно было, чтобы Рэн взламывал школьные системы для получения этой информации, — и я уже знаю, что у меня нет другого занятия с Чейз до утра пятницы. Я должен быть рад этому факту. Должен был бы вообще забыть о ней — в этом и был весь смысл того, что между нами был просто секс, — но я все еще так взбешен ее сообщением, что на самом деле хочу встретиться с ней. Поэтому ищу ее везде, куда бы ни пошел. От математики до истории я вглядываюсь в каждое лицо, мимо которого прохожу, ожидая, что это будет ее лицо. История фотографии. Съемки на стоянке. Я даже заглядываю в «Вопящий Бин» во время ланча, чтобы посмотреть, не сидит ли она в одной из кабинок с Элоди или Кэрри, но ее нигде не видно.

Весь день я почти не обращаю внимания на то, что меня окружает, ожидая выброса адреналина, когда я, наконец, увижу Чейза. Только она словно призрак. И, наконец, в конце дня я вижу ее, когда выезжаю со стоянки, Дэш сидит слева от меня, Рэн на заднем сиденье.

Я нажимаю на тормоза резче, чем обычно, и Рэна чуть не падает вперед, в пространство для ног.

— Какого хрена, чувак! С ума сошел?

Поднимаю ручной тормоз и выхожу из машины.

Дэш опускает окно и высовывается, крича мне вслед.

— Куда, черт возьми, ты идешь? Я умираю с голоду!

— Я оставил ключи в замке зажигания?

Он проверяет. Недоверчиво хмурится на меня.

— Да?

— Тогда, черт возьми, езжайте домой. — Я не задерживаюсь, чтобы увидеть выражение его лица, хотя уверен, что оно бесценно. Дэш знает, что любое предупреждение, которого он ожидает от меня, уже подразумевается: если он, черт возьми, хотя бы поцарапает эту машину, то будет есть через соломинку до конца своей жалкой жизни.

Быстро пересекаю парковку и огибаю академию с другой стороны, направляясь в ту сторону, куда шла Чейз, когда краем глаза заметил ее. Я почти ожидаю, что девушка растворилась в воздухе, но нет. Сворачиваю за угол, и она там, спускается по крутому склону, ведущему к лабиринту Вульф-Холла.

Старая потрепанная брезентовая военная сумка висит у нее на плече, отскакивая от задней части ног, когда девушка идет. Густые рыжие волны ее волос раскачиваются из стороны в сторону. Сегодня тепло, по-настоящему тепло, и видение бусинок пота, стекающих по изгибу ее шеи сзади, заполняют мою голову.

Воспоминание, а не мое воображение.

Я почти чувствую слабый привкус соли на кончике языка, когда бегу за ней вниз по склону. Одному богу известно, как ей удалось так далеко опередить меня. К тому времени как догоняю ее, Пресли уже у входа в лабиринт. У нее полно времени,