Игра в Иную Реальность. Книга Знаний - Александра Крючкова

— Что ты делаешь завтра? — снова спрашивает он.

— Работаю… А ты?

— Выступаю… Но… если ты приедешь… ко мне… Нет, тебе не понравится то, что ты там увидишь…

Мы вернулись в зал. Медленный танец. Мы танцевали на лестнице. Я смотрела на него и не могла поверить в то, что это — правда. Правда — всё, что я вижу.

Ночью мне стало плохо. Душа была подобием выкручиваемой тряпки. Астральное тело колотило, как в лихорадке. Я не могла заснуть. Я всё видела. Я знала, что происходит, — я держала его. Здесь. Он был Там. Я так и не заснула в ту ночь.

Утром я приехала на работу выжатой, как лимон. Мой коллега подошёл и спросил:

— Ты чем, Алис, ночью-то занималась? На тебе ж лица нет.

— Тащила… Из болота… Бегемота…

— Ну и как, вытащила?

Ему смешно. Я проваливаюсь в сон.

Он исчезал и, периодически появляясь, писал мне что-то. Sms-ками. Письмами. Повторяя одно и то же слово в каждом из них — «Надежда». Я уже ничего ему не отвечала. Я знала, что он пишет мне из Иной Реальности.

Я уехала на две недели. В Бейруте, включив телефон, увидела, что он мне звонил. Потом пришла от него sms-ка: «Привет…»

Я написала, что не хочу больше общаться письменно. И если он хочет, мы можем встретиться, когда я вернусь, и поговорить. Но только в ЗЕМНОЙ Реальности.

Я вернулась, он не писал и не звонил. Прошла почти неделя, когда он написал мне длинное письмо. С просьбой забыть всё, что было, как кошмарный сон, и что в только что наступившем году он очень надеется, что у нас всё будет хорошо. «Надеется»… Я ничего не ответила. Ближе к ночи он позвонил.

— Хочешь, я приеду к тебе прямо сейчас? — спросил он.

— Нет.

— А когда?

— Где ты?

— Где-то далеко-далеко. В лесу. Катаюсь. На лыжах.

— Ты смотрел на часы?

— Ну… возможно, я успею…

— Я вернулась 17-го…

— А разве сегодня не 17-ое?

— Прибавь шесть.

— Я хочу тебя видеть.

— Где ты был эти шесть дней?

— Давай встретимся и поговорим.

— Чего ты хочешь от меня?

— Любви… А разве ты не хочешь ЛЮБВИ?

— Отчего же. ОЧЕНЬ хочу. Любви. Но я хочу, чтобы ОН был ЗДЕСЬ, а не ТАМ.

Он тяжело вздохнул. Мы попрощались.

Через два дня я не поехала на работу. Что-то сказало мне, чтобы я осталась дома в этот день. Проснувшись, сразу же понимаю, что мне нужно срочно включить мобильный телефон. Как только я это сделала, мне пришла sms-ка, что он мне звонил. Дважды. Последний раз — всего минуту назад.

Я набрала его номер.

— Привет… Что-то случилось? — спрашиваю я.

— Приезжай.

Я ехала туда, не знаю куда. К тому, не знаю кому. Ведь я ничего не знала о нём, кроме того, что знали о нём все, и того, что я о нём видела. Но я хотела увидеть всё своими ЗЕМНЫМИ глазами. И если это так…

Я добралась до его станции. Его нет. Проходит пятнадцать минут.

«Я — на улице».

Выхожу на улицу. Мне страшно. Я не знаю, в каком виде я его сейчас увижу. Я не вижу его. Звоню:

— Где ты?

— В машине.

«В машине — значит, трезвый…»

Он выходит из машины и машет мне рукой. Подхожу. Он наклоняется и целует меня. Он — пьяный.

Сажусь в машину. Он везёт меня куда-то. Улыбается, как ребёнок.

— Я так счастлив, что ты приехала!

Мы подъезжаем к старенькому дому. Выходим из машины. Я автоматически поворачиваюсь к его подъезду. Он берёт меня за руку, останавливает и произносит:

— Надо зайти в магазин.

— Зачем? — спрашиваю, уже заранее зная ответ.

— Как зачем? Ты ведь приехала — это такое счастье для меня! Это же — праздник! Надо что-то купить выпить. Что ты пьёшь?

— Я пью коньяк. Только мы не пойдём в магазин, — категорично произношу я. — Праздники могут быть и без этого. Мы не будем сегодня пить. Пойдём.

Мы заходим в подъезд. Идём по лестнице на последний этаж. Я всё это уже видела. Подходим к двери. Он открывает. Я захожу внутрь.

Афиши. Плакаты. Афиши.

Я иду в ванну мыть руки. В ванну, где течёт кран.

Я вхожу в Его комнату. Она — справа. Не разложенный диван. Тумбочка. Полки. Такие же, какие когда-то были у меня. Стол, на котором стоит компьютер. Аппаратура. Картины.

Балкон. Не закрывающееся окно на балконе. Я закрываю глаза. Я не хочу видеть. Видеть везде разбросанные пустые бутылки. Пробки. Стаканы. Чужие окурки и что-то там ещё…

— Я рисую… — как-то смущённо произносит он, доставая покрытый многовековой пылью мольберт, валяющийся где-то в углу на балконе.

Я киваю. Я — тоже.

— Покажи мне свои картины, — спокойно произношу я.

Он показывает те, которые на полках у окна. На них на всех — чёрный город. Чёрные дома. Маленькие слепые окна. Серый туман. Везде. На каждой картине. Это — город, который до боли мне знаком. Это — мой любимый город. Город на Воде.

— Что это за город? — спрашиваю я, уже зная ответ.

— Венеция…

— Ты там был?

— Нет, никогда…

— А почему он — чёрный?

Он пожимает плечами.

Я вспоминаю и рассказываю ему свой сон. Про свои похороны в Венеции. Туман. Острова. Лодка отчаливает от берега. В ней — лодочник и Человек в Чёрном. Я не знаю, кто он…

— Нарисуй мне Венецию, хорошо? — прошу я, зная, что он этого не сделает.

Он открывает шторы. В чёрную комнату вливается свет.

— Посмотри! Посмотри же!!! Какое чудо! Ты приехала, и… СОЛНЦЕ!!! Солнце светит! Разве это не прекрасно?!!

Я улыбаюсь. Мне очень тяжело. Но я улыбаюсь. Я судорожно перебираю в голове все варианты. Я хочу ему помочь. Но я понимаю, что…

Под столиком — почти пустая огромная бутылка. Стакан — на столике.

Он показывает мне свои сокровища — огромное количество редких пластинок. Какие-то супер элитные записи.

— Что ты хочешь послушать?

Мне всё равно.

Он включает свой последний диск. У него их — море.

Он берёт меня за руку. Мы изображаем жалкое подобие танца.

Я сажусь на не разложенный диван. Он садится рядом. Берёт стакан и наливает оставшееся в бутылке.

Я беру стакан, молча встаю и ставлю стакан на стол, где стоит компьютер.

Он молча встаёт, подходит к компьютерному столу, берёт стакан и пьёт.

— Что в твоей жизни не так? — спокойно спрашиваю я.

Он молчит.

— Почему ты пьёшь?

— Давай не будем говорить об этом сейчас… — спокойно отвечает он.

Я вдруг смотрю туда, куда я не смотрела. Ни ТОГДА, когда мне показывали всё это в Иной Реальности, ни сейчас, когда я вошла в Его комнату. Я проходила это место мимо. Почему-то. Я всегда проходила сразу вдаль. Это — то место слева, где стоит какая-то тумбочка под полками при входе в комнату.

Я подхожу к тумбочке и замираю… Что-то внутри меня резко обрывается. Мне кажется, я сейчас потеряю сознание. Он подходит. Стоит рядом. Мы смотрим на то, что — там, на тумбочке.

— Что это? — выдавливаю я из себя.

— Портрет. Мой и ЕГО… А это — книга о Нём.

— Какое отношение ты имеешь к Нему? — спрашиваю я, ещё не придя в себя. — Ведь ты поёшь совсем в другом жанре?!

— Последнее время я… Я стал Его понимать… Я даже выучил пять Его песен. Недавно пел на Его вечере… Хочешь, спою?

— Нет, — категорично отвечаю я, продолжая вглядываться в их лица на одном портрете.

— Знаешь, я не знаю, кто мой отец. Но моя мама… Она умерла год назад… Она часто рассказывала мне о Нём… Как они вместе… Ты знаешь, какое у меня отчество?

Я молча медленно опускаюсь на пол.

Я вспоминаю свой стих про Марину, который написала два дня назад. Встаю. Подхожу к компьютеру и захожу на свою страничку. Молча открываю этот стих и показываю ему. Он читает. Читает и стих, и комментарии прочитавших. Он молчит.

— Ты читал меня? — спрашиваю я, вспоминая про книги.

— Нет… Прости…

— Ты — первый человек в моей жизни, которому всё равно, что я пишу…

— Да, мне всё равно. Потому что они все видят в тебе такую раскрутую писательницу. А я вижу в тебе Женщину. Ты для меня — прекрасная, красивая, потрясающая ЖЕНЩИНА, которая ищет свою ЛЮБОВЬ, понимаешь?

Киваю.

Он подходит ко мне и робко проводит пальцами по моему лицу.

— Ты — очень красивая. ОЧЕНЬ!

Он смотрит на меня, как на Богиню, и внезапно произносит с надеждой, что я отвечу «нет»:

— Ты считаешь, что двум творческим людям трудно… вместе, да?

Молчу. Сажусь на диван. Он садится рядом и рассказывает мне о своих грандиозных планах. О тех крутых людях, с которыми он был знаком. Об очередях, которые выстроены к нему, чтобы он их записал.

Я слушаю и киваю. Я всё прекрасно понимаю. Всё. Всё…

— Ты давно не работаешь?

Он молчит.

— А кем ты работал?

Он говорит. И снова — стакан.

— Ты что-нибудь ешь? — спрашиваю я.

— Нет… Я могу долго не есть…