Мир, которого нет - Виктор Кувшинов

— Круто!

— Но подействовало раз в тысячу слабей, чем обычно. Таким воплем, я бы, наверно, толпу «пришедших» сразу умертвил, ведь сил-то у нас раз в десять, если не в сто больше, чем у обычных душ.

— Возьмем на заметку. На нас колдовство все-таки действует, но очень слабо.

Другой раз Женька нырнул на изнанку и явился оттуда с двумя настоящими катанами в ножнах.

— Смотри, каковы?! — горделиво спросил он у своей подружки по приключениям.

— Да, Моа о таких мечтала… но прошу тебя, старайся ими поменьше махать!

— Ну что ты, в самом деле?! За кого меня принимаешь? Я ведь страшный трус, и в драку ввязываюсь только тогда, когда другого выхода нет, — попытался успокоить свою подругу по оружию, владелец новеньких катан.

— Если ты и был трусом, то очень давно. Меня, по крайней мере, никогда в беде не оставлял.

— Это тебя! А когда некого защищать… ты просто не знаешь, как быстро я умею бегать!

— Ладно, уговорил, трусливый мой защитник! Владей этим страшным оружием! — Лэя задумалась и спросила. — А интересно, здесь, что, нет огнестрельного оружия?

— Я не знаю точно, но мне сдается, что порох здесь просто не работает, так как другие технологии сравнимы с девятнадцатым веком на Земле, а пистолетов или мушкетов я не видел. Максимум, что они используют — это довольно примитивные арбалеты.

Лэя только согласно кивнула, вспоминая пиратское вооружение:

— А и правда, зачем бы тогда была нужна магия, если любого мага из автомата Калашникова за полкилометра расстрелять можно? Весь мир насмарку бы пошел.

Так они и продвигались на север, минуя деревеньки и расспрашивая: не останавливался ли у них слепой сказитель. Несколько раз ребятишки признавали в Женьке Яна. Как им это удавалось — было совершенно непонятно. Все-таки Ян был выше, с более светлыми волосами и крупными чертами лица. Но от детворы не скрывалось их сходство.

В последней деревне, где они остановились, уже слышали о двух очень добрых и милых молодых людях, поселившихся в одном селе в нескольких часах верховой езды.

Ночью на сеновале, Женька рассказывал Лэе, какие забавные и милые ребята были Саши, какие таланты в музыке и живописи они проявили, как хорошо относились друг к другу и как Лэе будет интересно с ними познакомиться.

А на утро он, потрясенно обнаружил, что Лэи нет больше рядом с ним. Его сердце захлестнул приступ тоски, но тут же внутри раздался тихий знакомый голос: "Не рано ли опечалился? Лучше прислушайся, кто с нами говорит!" и Женька ощутил радостную и звонкую волну любви, буквально смывшую его тоску и захлестнувшую теплом сердце. Ему слышалось ликование их маленького ангелочка, истосковавшегося по родителям. Элия выражала всю свою ласку и нежность, и кто бы ей мог отказать в ответных чувствах? Поэтому Женьку тут же бросило из холода отчаяния в эйфорию теплых чувств. Жаль, что никто не видел его глупую физиономию, умудряющуюся одновременно кукситься от расставания с Лэей и расплываться в блаженной улыбке от общения с доченькой…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: В ПОИСКАХ ТЕНЕЙ

ГЛАВА 9. ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ПЕРВЫХ

Утреннее солнце вышло из-за дальнего горного хребта, синеющего в сонной дымке тумана, и сразу озолотило своим светом противоположный склон долины. Коснулось оно своей теплой ладонью и его щеки, словно кто-то мудрый и всепонимающий погладил непослушное дитя в немом одобрении. Он стоял и встречал восход, как и неисчислимое множество раз до этого, зная до каждой мелочи, как будет развиваться цветовая гамма зари. Каждый рассвет повторял почти в точности предыдущий, и все же в каждом было еле заметное отличие: то облако оттенит синевой небосвод; то листва меняется от нежной зелени весной, темнея летом и раскрашиваясь красками осенью; то, выпавший вечером дождь, к утру поднимется зыбкой молочной дымкой тумана; а то влага наоборот, выпадет серебристой росой, украсив бисером листву лугов.

Замечать и ценить эти оттенки он научился спустя бесконечные годы своего существования. Как научился ценить и не нарушать жизнь, текущую мимо него в своей непрестанной и неторопливой суете. Он кинул последний взгляд с балкона, висевшего над пропастью ущелья. Там, в глубине бежал горный поток, через который был перекинут единственный мостик, ведущий в его замок. Отсюда открывался великолепный вид на долину, освещенную утренним солнцем и опоясанную величественными горами. Утреннее представление праздника природы заканчивалось.

Дымка тумана быстро таяла пол теплыми лучами солнца, согревающими альпийские луга. Скоро день войдет в свои неторопливые права, озвучивая трелями пичуг и шелестом ветра знойную солнечную палитру красок. Тогда надо искать уединения где-нибудь в тени больших ив на берегу озера или ручья. Можно даже половить форель, но зачем переводить рыбу?

Сейчас он спустился с балкона в свой кабинет, обставленный, как и положено магу, шикарной мебелью тяжелого дерева, неисчислимыми стеллажами, заставленными фолиантами один древнее другого и, естественно (куда без этого деться?), с большим камином в углу. Он всегда улыбался этой бутафории и не понимал, зачем ему самому все это нужно? Он ведь прекрасно знал, что был старше любой из этих книжек, к тому же он не припомнил, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь любовался всей этой магической помпезностью. Только улыбка его временами была умиротворенной и понимающей, временами саркастической, а иногда раздраженной — в зависимости от настроения и обстоятельств. Правда, последнюю сотню лет обстоятельства фактически не менялись, за исключением погодных условий…

Из всех живых сейчас с ним в замке обитал только огромный и очень умный пес.

Сколько он их сменил — память не могла удержать их всех. Они слишком быстро умирали — какие-нибудь пятнадцать лет и все… Но всегда, когда беспощадный мир в очередной раз отбирал у него мохнатого друга, он выходил в свет и брел по деревням, подыскивая себе нового соратника. Судьба зачастую сама вручала ему в руки или приглянувшегося щенка, или уже взрослого пса. Иногда, для этого ему нужно было дойти до одного из ближайших городов, а это был немалый путь. Обычно, он просто заглядывал в глаза его будущему питомцу и понимал — вот он, тот, с кем он свяжет предстоящие годы. Ему казалось, что грусть по утраченному спутнику жизни играла в этом важную роль. Он немного знал, как мир перевоплощает души животных, и всегда надеялся, что в новом спутнике живет душа старого и верного товарища. Но, с другой стороны, мир стирал всю предыдущую сущность животного, так что проверить, та ли это душа, ни сил, ни умения у него не было, и оставалось только слепо верить…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});