Испытание Тьмой - Петр Верещагин

Твои размышления нарушает грохот разорвавшегося пространства. В небесной голубизне на краткое мгновение возникает черный зев Бездны, из которого в Явь вываливается крылатый ящер, отсвечивающий темной бронзой чешуи. Прищурившись, ты видишь цепляющуюся за основание шеи дракона фигурку человека. Вернее, наполовину человека, а наполовину – Рожденного-под-Звездами.

Крылатого окружает облако ледяного воздуха, куда более холодного, чем покрывающие вершину Арарата вечные снега. Выстукивая зубами непонятный марш, Арген с трудом расцепляет закоченевшие руки и скатывается с шеи дракона в ближайший сугроб. Крылатый провожает незадачливого наездника чуть насмешливым взглядом и поворачивает гибкую шею к тебе.

«Дело сделано, Повелитель?»

Ты киваешь и достаешь из-за пазухи Зеркало Снов.

Ящер, осторожно взяв артефакт левой передней лапой, поднимает правую к правому веку, слегка оттягивает его и… гигантский, искусно ограненный желтый топаз сферической формы падает на снег, а дракон с величайшей осторожностью вставляет на место отсутствующего глаза черную пластину Зеркала.

«Интересно, – мысленно говоришь ты. – Разве у Крылатых нет дара видеть все три мира простым взглядом? Зачем же использовать Зеркало столь странным образом?»

«Так можно увидеть куда больше, – с чувством превосходства отвечает дракон, – а кроме того, можно посмотреть также сквозь время без дополнительных усилий. Помимо этого, с Зеркалом Снов, скорее всего, будет легче Перемещаться в Бездне, оно ведь „видит“ и там. Нам обычно приходилось полагаться на удачу…»

«Которая крайне редко подводила ваш род.»

«И все же так куда надежнее, Повелитель. Оставляю тебе прежний мой глаз – полагаю, ты найдешь ему применение.»

Мощным прыжком рванувшись в небеса, Крылатый описывает над горной площадкой нечто вроде прощального круга и растворяется в бесконечной голубизне небосвода.

Арген более-менее приходит в себя и встает, слегка покачиваясь.

– Отец?

– Да. – Ты убираешь иллюзорную маску забрала и заставляешь Венец Власти умерить сияние. – Как я выгляжу?

– Ужасно, – сообщает он с несвойственной звездному народу прямотой. – Словно тебе не двести лет, а по меньшей мере тысяча.

Ты криво усмехаешься. Двести лет – не столь малый срок даже для представителя древнего рода; редко кто из Одаренных достигал достаточно высокой ступени Искусства, чтобы обратить свой Дар в силу, отвращающую наступление старости. Некогда ты мог сделать это, но в том не было нужды; теперь же у тебя нет Дара, а значит, старость берет свое. Но это уже не имеет значения: через три месяца все завершится, так или иначе.

– Не надо так, – говорит Арген. – Мы можем победить.

– Очень надеюсь, – киваешь ты, – и сделаю все для этого. Только моя жизнь тут уже не будет решающей. Действовать вам, не мне.

– Сражаться – да. Однако и тебе придется сделать свой ход.

Очень похоже, что даосы учат большему, чем ты полагал.

– И много ты узнал об Игре?

– Достаточно, чтобы не лезть в эту кутерьму.

– Умно, – вздыхаешь ты. – Жаль, что у меня в свое время не было выбора. Пусть тебе повезет больше.

– А разве везение не зависит лишь от тщательной подготовки? – с абсолютной серьезностью спрашивает Арген.

Если бы, молча говоришь ты. Тогда б все было куда проще, а Черному Рассвету вовсе не нашлось бы места в этом мире… Подготовка крайне важна, это верно, но она ничего не гарантирует!

– Мне пора готовиться, ты хочешь сказать?

– Именно так, – подтверждаешь ты. – Очищение, медитация, и что там еще положено. Каждая капля накопленной силы может оказаться решающей. Эти горы тебе подходят или предпочитаешь лес?

– Лучше лес, – кивает Арген. – Привычнее.

Подобрав холодный Глаз, ты прячешь его в подвешенный к поясу старый мешочек из черного шелка (а кого сильно волнует, что мешочек этот вчетверо меньше драконьего топаза, пусть не верит собственным глазам). Затем, зажмурившись, отдаешь приказ – и тут же Перемещаешься вместе с сыном в заповедные леса к востоку от города, который местные жители называют то Новгородом, то Хольмгардом – в зависимости от происхождения.

– Подходит?

Арген некоторое время прислушивается к своим чувствам, соединяя свои мысли с жизнью лесного сообщества. Ты легко читаешь все его ощущения: вот Арген вздрагивает, наткнувшись на старую избушку на курьих ножках; вот его мысленный взор скрещивается с пристальным взглядом зеленых глаз невероятно большого черного кота, развалившегося на ветвях векового дуба – и кот выигрывает этот ментальный поединок; а где-то там, еще дальше к востоку, за холмами, чернеет зев пещеры, в которой обитает трехглавое огнедышащее чудище, родственное и Крылатым, и Черному Змею…

– Ты смеешься?

– Отнюдь. Так годится тебе этот лес?

Арген передергивает плечами и кивает.

– Да, если только…

– На этот счет не волнуйся, – успокаиваешь ты, – Черный Рассвет и Темным Богам придется встречать во всеоружии. Причем сражаться Они будут на нашей стороне. Просто не мешай местным… обитателям делать свое дело – и они не потревожат тебя.

– Потревожат – им же хуже будет, – мрачно улыбается Арген.

Да, клинок у него на поясе такой, что и Боги трижды задумались бы, прежде чем вступить в бой с его носителем. Меч Теней, обладающий всепроникающей и неудержимой сумеречной силой – даже в твоем акинаке, созданном в седой древности, нет подобной мощи. Тебе игрушка такого класса никогда не была нужна, но вот Воителям Черного Рассвета она понадобится стопроцентно. Для них, собственно, и изготовлена – тобой же…

– Только не провоцируй их, – молвишь ты.

Арген пожимает плечами и цитирует очередной урок даосов:

«Военное искусство гласит: я не смею первым начинать, я должен выжидать. Я не смею наступать хотя бы на вершок вперед, но отступаю на аршин назад. Это называется деянием посредством недеяния, ударом без усилия. Тогда нет врага, и я могу обходиться без солдат.

Нет беды тяжелее, чем недооценивать противника. Недооценка противника повредит моему сокровенному средству. В сражении тот, кто скорбит о поражении, одерживает победу.»[44]

– Все верно, – соглашаешься ты. – Ну, удачи.

– Подожди до вечера. – Арген вдруг останавливает тебя, уже собирающегося Переместиться. – Илит хотела что-то сказать.

– А разве у вас не общая память? – удивляешься ты.

– Память – общая. А вот разум раздельный. Я не слышу ее мыслей, если она не хочет открывать их, и наоборот. Так что, если тебе не нужно спешить…

Ты чуть усмехаешься и киваешь.

Круглый золотой щит Хорса-Солнцебога окончательно скрывается из виду. Дыхание ночи, как всегда, заставляет тебя раскрыться навстречу черноте небосвода, хотя ты теперь лишен Дара и не получаешь из темноты силу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});