Призрачный обряд - Маша Моран

смеха Катарина еще не слышала.

– Знаете, он пару раз говорил о вас… Что-то про то, что вы довольно посредственный лекарь. И что-то еще… – Он притворно нахмурился, делая вид, что вспоминает: – Ах да! Что вы настолько заносчивы, что не пожелали с ним дружить. Он тогда даже посмеялся над этим. Мол, деревенский лекарь настолько самовлюбленный, что воротит нос от насле…

Катарина резко его перебила.

– Не стоит упоминать его титул в этих стенах. Или вы так долго жили в своей укромной крепости, что позабыли о том, насколько суровым и жестоким может быть внешний мир?

Она вздернула брови, холодно глядя на мерзавца. Неужели он думает, что она купится на его жалкую ложь? Из всех мужчин Сунлиню нравится только Рэйден. А Рэйден – это она!

От того, что целитель осознал свою ошибку, в его взгляде появилось еще больше ненависти.

– Бедный-бедный старичок совсем не знает жизни за пределами крепости. – Катарина покачала головой, провоцируя соперника на ошибку. Пусть знает, что Сунлинь рассказал ей все. Абсолютно все. У него нет от нее секретов! – Я слышал, вам больше трехсот зим… Какой почтенный возраст!..

Не о сражении с ним ей сейчас думать, но… пусть знает свое место! К тому же ему что-то известно о Манускрипте.

Целитель встал и сделал шаг к ней. Его лицо приняло угрожающее выражение. Он начал медленно наступать, а Катарине пришлось отступить. Вряд ли сейчас Сунлинь придет на помощь. А этот негодяй, по его рассказам, хорош в Мертвой Алхимии. Даже Дайске с ним не сравнится, что уж говорить о Катарине. Ему может хватить ума перерезать ей глотку, а затем надеть ее личину. Мозг уже вовсю рисовал картинки кровавой расправы, когда целитель вогнал в нее нож признания.

– О да… представляете, сколько опыта я получил за это время? Чему научился? Самое равнодушное тело растает в моих руках. Что уж говорить о таком потрясающем воине, как господин Сунлинь… Он такой чувствительный… Даже его шрамы… От криков он едва не срывал голос, когда я целовал их. Особенно тот, что на животе.

Катарине показалось, что ее лишили воздуха. Она будто снова оказалась в жутком подземелье, в неизвестности, и все, что оставалось, – гадать о своей участи. Она никогда не думала, что испытает нечто подобное еще раз. Богиня ревности пробуждалась, но Катарина чувствовала лишь сжимающую сердце боль.

А Баи продолжал ее добивать:

– А тот, что на бедре… Пришлось сдерживаться, пока лечил ту рану. Сначала я даже думал, что господин Сунлинь стонет от боли. Но оказалось, он просто ждал, когда я к нему прикоснусь… – На лице Баи появилось выражение превосходства. Самодовольная ухмылка почти добила Катарину. – Так возбуждающе осознавать, что я получил его первый поцелуй.

Скотина!.. Катарина не помнила, чтобы ненавидела кого-то так сильно. Сгустившийся запах влажных трав придал ей сил. Ей хотелось разорвать целителя. Уничтожить! Раскромсать на мелкие куски и сжечь их все до одного. Она медленно встала на цыпочки, чтобы хоть немного сравняться с ним в росте.

– Ошибаетесь, господин Баи. Его первый поцелуй получил я. Если вы успели так хорошо изучить его тело, то должны были увидеть тонкие шрамы на спине. Ну, припоминайте. Длинные и глубокие, похожие на произведения искусства. Знаете, кто их ему нанес? – На растерянный взгляд целители она безумно улыбнулась. – Он сам. Потом спросите почему. – Слова Духа Ширм отчаянно трепетали в сознании. Теперь многое становилось понятным, и Катарина могла лишь ругать себя, что не придала тогда этому значения. Не обратила внимания. – Я лечил те его раны. А затем разминал его мышцы после боя. А после все его тело было покрыто следами моих губ и зубов. Так что вы могли быть первым в чем угодно, но не в этом.

Баи оскалился, обнажая зубы. Катарине показалось, что он готов впиться ей в шею, чтобы растерзать.

– Вы врете! Потому что его вы… господин Сунлинь ясно дал мне понять, что вы даже смотреть на него не хотите! Я был первым, кого он поцеловал!

Катарина откинула голову назад.

– Я был первым, к чьей плоти он прикоснулся!

– Со мной он познал боевое искусство, какого не знал прежде.

Катарина безумно улыбнулась.

– А со мной – наслаждение, какого прежде не ведал!

– Я был рядом, чтобы исполнить любое его желание во время бури Короля Мертвых. Он ведь рассказал вам, что тогда происходило?

Баи насмешливо вздернул брови, не сомневаясь в своем превосходстве.

Катарина кивнула, чувствуя себя той самой несчастной марионеткой, которая состоит из кусков дерева и соломы.

– Рассказал. Вы были рядом, чтобы исполнить, а я… – Она сделала паузу и тихо прошептала: – Исполнил… – Баи скрипнул зубами, снова бледнея, на этот раз от ярости. Катарина наклонила голову к плечу, будто бы рассматривая его. – И раз уж вы теперь знаете обо мне так много, то, как и обещали, должны поведать о Манускрипте Маледиктуса.

Брови Баи взлетели вверх, а на лице отразилось выражение глубочайшей растерянности, чуть ли не паники. Однако затем он вдруг рассмеялся и погрозил Катарине пальцем.

– О, я знаю таких, как вы… Думаете, благодаря иноземной внешности можете вертеть людьми? Чтобы обеспечить себе лучшую жизнь, вы и вам подобные прыгаете из постели в постель, продаете свое тело и ласки. Вы совратили господина Сунлиня своей доступностью, и он возомнил, что любит вас…

– Я действительно его люблю.

Холодный голос был подобен зимней стуже. Суровой и беспощадной. Никому не скрыться от мороза, если тот вздумает получить свою жертву.

Катарина судорожно повернула голову. Баи сделал то же самое. У распахнутого витражного окна стоял Сунлинь. По-прежнему в маске и в легком плаще. Первой мыслью было: как ему вообще удается перемещаться с такой скоростью? Совершенно беззвучно. Тише безмолвно падающего снега. Тише призраков. Как он умудряется проникать в запертые помещения? Как остается незамеченным, когда не хочет, чтобы его заметили?

Сняв маску, Сунлинь подошел к ней и встал рядом, обняв за плечи и прижав к себе так крепко, что Катарина вновь ощутила жар его тела. Он проникал в нее, расплавляя, переплавляя и делая ее собственностью принца. Подобно тем марионеткам, о которых он рассказывал. Безвольные служители своих создателей. Готовые на все, лишь бы их хозяевам было хорошо.

Мрачно глядя на целителя, Сунлинь спокойно произнес:

– Ты говоришь с тем, кто принадлежит мне. Ты должен быть почтительным с Рэйденом и проявлять к нему уважение. Потому что за него я убью любого. Даже тебя.

Настоящей угрозой было не то, что он говорил, а то, как он это