Пушкинский вальс - Вадим Смиян

 После этого, критически оценив результаты своих трудов, заперла сторожку и села за руль. Часы показывали без десяти одиннадцать. Она завела двигатель и удовлетворенно улыбнулась: нет, сегодня она не опоздает! Устала, конечно, ведь не девчонка, чтобы взлягивать! Ничего, крепче и дольше поспит! И она тронула машину с места.

 *        *         *

     Утром в понедельник Владислав Георгиевич проснулся в отличном настроении. Сегодня состоится его встреча с ней… С Ней! Ради такого знаменательного события он отложил свой выезд на кладбище по крайней мере на день – следовало при встрече с нею выглядеть свежим и бодрым: во-первых, ему хотелось произвести на обожаемую женщину должное впечатление, а во-вторых, кто знает, чем завершится их долгожданное свидание? Долгожданное? Таковым оно являлось для него – это было совершенно точно. А для нее? Ждет ли она этой встречи? Он с улыбкой вспоминал, как написал ей письмо – единственное маленькое послание за год разлуки. Как-то вечером он впал в невероятную тоску по ней, и рука сама потянулась к бумаге и ручке. Он писал в никуда, что называется, на деревню дедушке, и практически не было шанса, что письмо вообще будет ею получено. Отправленное «до востребования», оно по всем правилам, должно было прийти на главпочтамт, проваляться там с месяц, а потом попросту вернуться к нему с отметкой почтовиков « Ваш адресат не явился» или что-то в этом роде… Если только кто-нибудь из почтовых работников не догадается позвонить ей и сообщить, что ее ждет письмо из Москвы. Но кто станет этим заниматься, кому это нужно? Даже если среди почтовиков у нее есть знакомые, никому нет дела до чужих проблем. Он понимал, что пишет напрасно, однако не написать ей он не мог! И – произошло чудо. Она не только зашла на почтамт и получила письмо, но и ответила! Владислав Георгиевич получил от нее ответ – небольшой, написанный довольно сдержанно, но когда он читал ее послание, за каждым ее словом он ощущал скрытую радость, которую он сумел пробудить в ее сердце…  И теперь он привез ее письмо с собой, Ее ответ ему, бережно сложенный в конверт и спрятанный во внутренний кармашек саквояжа. Это малюсенькое письмо он берег, словно бесценную реликвию.

    Ему так хотелось прямо сейчас, с утра отправиться в город, а может быть, на городской  рынок, разыскать самые свежие и прекрасные цветы и купить ей не три-пять, а целый букет самых прекрасных, самых благоухающих роз! Причем разных цветов – алых, розовых, желтых, белых…Какие там еще бывают? Он был готов бежать за ними, и даже не бежать – лететь! Но, поразмыслив немного, Владислав Георгиевич отказался от этого намерения: было бы неосмотрительно являться в библиотеку, то есть, к ней на работу, с охапкой роз… В самом процессе дарения цветов женщине он всегда усматривал нечто глубоко личное, даже интимное, и выставлять на всеобщее обозрение свое отношение к госпоже Гончаровой ему крайне не хотелось, тем более, что он прекрасно помнил, как эти две молодые девушки, ее сотрудницы, охотно пересмеивались и злословили за спиной своей начальницы. Не стоило давать им повода и дальше точить лясы на ее счет. Цветы он купит потом, когда они с Лилией Николаевной соберутся пойти куда-нибудь – даже если это будет простая прогулка, как в прошлый раз…

     День он провел в приятных и волнующих воспоминаниях, совершил небольшую прогулку по Советской, особое внимание уделяя попадающимся ему кафе и ресторанчикам, которые он осматривал с точки зрения возможного  визита туда со своей дамой, а затем отобедал, и после непродолжительного послеобеденного отдыха, отправился в библиотеку.

     Подходя к знакомым дверям, Владислав Георгиевич вдруг ощутил непрошеную робость. Сердце его буквально рвалось туда, в такой величественный читальный зал, и в ее небольшой, но такой уютный кабинет, где он чувствовал себя желанным гостем… И при этом откуда-то появилась странная неуверенность, что-то неуловимо тревожное… он вдруг поймал себя на мысли, что похож на мальчишку, идущего на какое-то школьное мероприятие, на котором должна быть любимая им девочка…Он сам усмехнулся такому сравнению и быстро справился с волнением. Отметился у дворцовой охраны и направился к библиотечным дверям. Вот он идет по устланному дорожкой коридору, провожаемый молчаливыми взглядами строгих классиков – совсем, как год назад. Открывает двери в зал – и у него вновь перехватывает дыхание от невиданного множества книг, с такой любовной аккуратностью расставленных по полкам высоченных стеллажей! Ему вдруг показалось, будто он не был здесь давно-давно, не год, а много дольше…И вот наконец снова явился сюда. Ну, и где же главная смотрительница всего этого книжного изобилия?..За столом сидела одна из библиотечных девушек; еще один стул рядом с нею сейчас пустовал.

    - Добрый день,..- сказал Владислав Георгиевич, - а вас, кажется, Вера зовут?

 - Здравствуйте…- отозвалась девушка с легким удивлением. – Да, меня зовут Вера… А вы, кажется, приезжали к нам в город в прошлом году… Вас тогда еще Лилия Николаевна записывала…

 - Точно, - улыбнулся Владислав Георгиевич. – И вот я снова здесь. И снова хотел бы записаться. Я так понимаю, для этого необходима Лилия Николаевна?

 - Да… С приезжими только она решает этот вопрос и строго в индивидуальном порядке…

 - Так будьте любезны… пригласите ее сюда.

 - Видите ли…- Вера смущенно опустила глаза, - к сожалению, Лилии Николаевны нет сейчас… она на семинаре, и вряд ли будет сегодня. А вы не могли бы завтра прийти?

    На столе резко зазвонил телефон. Вера извинилась и сняла трубку.

      Пока девушка разговаривала по телефону, Владислав Георгиевич угрюмо переваривал полученную информацию. Завтра? Безусловно, он может прийти завтра, но это будет уже четвертый его день здесь, в родном городе, а всего у него в активе имелась дюжина дней, почти втрое меньше, чем год назад. Четвертый день! А он ее пока еще и не увидел… А ведь он приехал в этот раз уже вовсе не для того, чтобы копаться на кладбище… Он приехал именно к Ней.

    Вдруг он понял, что Вера в эту самую минуту разговаривает по телефону с ней! Да, сомнений не было – на другом конце провода была Она!..

    - Да, Лилия Николаевна, - говорила Вера. – Я поняла, Лилия Николаевна… Но ведь Ксюшка-то болеет, как же я одна…Что?Вы шутите? Как к четвергу?Да ведь я не успею, как вы не понимаете?..

    Владислав Георгиевич понял, что девушка отбрыкивается от какой-то работы, которую вешает на нее начальница. И ей сейчас совсем не до него и его переживаний. Сосредоточившись на беседе, Вера просто забыла о его присутствии. Хорошо еще, что больше в зале не было никого – рабочий день в библиотеке только начался, и народ еще не успел подтянуться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});