Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день в первой роте 5-го Амурского полка дежурный получил из штаба дивизии телефонограмму с приказом направить курсанта Алёшкина к комиссару дивизии в 16:00. Такие вызовы являлись чрезвычайным событием. Дежурный доложил старшине роты, тот — командиру взвода, последний — политруку, а уже политрук, тоже взволнованный этим вызовом (неужели Алёшкин что-нибудь натворил?), передал телефонограмму командиру роты.
К удивлению Савельева, Константинов к этому вызову отнёсся спокойно. Он вызвал к себе старшину роты и приказал ему проверить состояние обмундирования курсанта Алёшкина, а также умение обращаться к старшим начальникам, и направить его к указанному времени в штаб дивизии.
Около часа дня в конце одного из занятий, Борис был вызван старшиной. Все удивились, и прежде всего, сам Борис. Вызовы с уроков случались крайне редко и происходили до сих пор только в двух случаях, когда в Благовещенске проездом находились родители курсантов. Борис вначале подумал о том же: «Уж не приехала ли Катеринка?», но сейчас же отбросил эту мысль. «Зачем она может появиться в Благовещенске? Да и денег у неё на такую поездку нет… Может быть, отец приехал в командировку?» — думал он, торопливо шагая за дневальным.
Явившись к старшине по всем правилам строевого устава, Алёшкин в тревожном состоянии ждал разрешения мучавших его вопросов. Старшина не объяснил ничего. Придирчиво осмотрел Борисовы сапоги, штаны и гимнастёрку. Последняя ему, очевидно, не понравилась, потому что он достал из шкафчика почти новенькую, аккуратно сложенную гимнастёрку и протянул её Борису.
— Переоденьтесь, — коротко приказал Белобородько.
Борис удивлённо посмотрел на него, однако, молча снял свою и надел новую гимнастёрку, и через несколько секунд, уже вновь вытянувшись, стоял перед старшиной. К этому времени он был достаточно вышколен и понимал, что задавать какие-либо вопросы нельзя. Ещё более его удивило дальнейшее. Старшина снова придирчиво оглядел его и, заявив, что после обеда следует почистить сапоги, добавил:
— А теперь, курсант Алёшкин, вспомним строевую подготовку — обращение к старшему начальнику. Я — комиссар дивизии, войдите и представьтесь.
Такой урок для Бориса был не нов: на занятиях, представляясь друг другу, они изображали по очереди не только комиссара дивизии, но и командарма, и члена реввоенсовета республики и даже председателя ВЦИК. Но к чему такое занятие сейчас? Ведь всё это давно прошли. Однако, привыкнув уже повиноваться приказаниям старших без каких-либо рассуждений, Борис вышел из комнаты, затем постучал в дверь так же, как это делалось при входе к командиру роты и, не открывая её, спросил:
— Разрешите войти?
Услышав в ответ «войдите», Борис вошёл в комнату, ступив от двери два шага, вытянулся и громко отрапортовал:
— Товарищ комиссар дивизии, курсант первой роты 5-го Амурского стрелкового полка 2-й ордена Красного Знамени Приамурской дивизии Алёшкин по-вашему приказанию прибыл.
Чёткость и уверенность рапорта понравились старшине, он чуть ли не ласково сказал:
— Вольно. Садитесь, товарищ Алёшкин.
Когда Борис сел, тот сочувственно к нему обратился:
— Вот, товарищ Алёшкин, курсант вы хороший, строевую подготовку и прочие предметы усваиваете хорошо, а что-то натворили! Вы уж там держитесь скромнее, может быть, усё и ладно кончится… Ну, посидите на «губе» суток двое… Всякое бывает!
Тут уж пришла очередь взволноваться и Борису:
— Да в чём дело, товарищ старшина, что случилось? — почти выкрикнул он.
Старшина горько усмехнулся:
— У чём дело? Это я у вас должон спросить, у чём дело. Вы там разные штучки вытворяете, а ведь и я за вас в ответе: вам попадёт — и мне тоже. Ведь комиссар дивизии курсанта зря вызывать не будет? Наверное, чего-нибудь там есть…
От волнения, и чего греха таить, и от испуга Борис даже побледнел. Он мысленно начал перебирать все свои поступки и слова, которые могли бы его как-нибудь скомпрометировать, и ничего, ну ровным счётом ничегошеньки не находил такого, что могло бы или должно было бы привлечь к себе внимание комиссара дивизии. Однако волнение его от этого не уменьшилось.
Старшина, видя, в каком состоянии находится курсант, решил его успокоить:
— Да ты, хлопче, не турбуйся, — перешёл он на украинский язык, — мабуть усё не так погано обернётся, — и он потрепал Бориса по плечу. — Я думаю, что дело не так скверно, бо комроты, передавая приказание о явке твоей к комиссару, не был сердитый, а я уж его знаю! Колы шо, так он сам як взвинченный, да и нас уже навинтит! Так вот, товарищ Алёшкин, у 16:00 быть у кабинету комиссара дивизии. Ясно?
— Есть в 16:00 быть у кабинета комиссара дивизии, — машинально ответил Борис.
— А теперь можете идти. Не забудьте сапоги почистить! — напутствовал повернувшегося к двери и взявшегося за её ручку Бориса старшина.
Время до назначенного часа тянулось нескончаемо медленно. Борис мысленно перебрал всю свою короткую жизнь и, кроме партийного выговора, полученного в 1929 году, ничего не находил. Но всему приходит конец. В 15 часов 30 минут Алёшкин был у двери, ведущей в комнату комиссара дивизии, там уже сидел какой-то курсант из 6-го стрелкового полка. Мы, кажется, не говорили, а ведь у каждого красноармейца на петлицах был проставлен жёлтой краской номер полка. Сидевший красноармеец был одет в новое чистое обмундирование, отличное от обмундирования красноармейцев других рот. Борис определил, что его товарищ по несчастью — одногодичник.
— Вы к комиссару? — спросил он сидящего.
— Да, вот, вызывает, — ответил тот.
— А вы не знаете, зачем? — замирая от ожидания, снова спросил Борис.
— Нет, хотя и догадываюсь…
— Зачем же?
— А вы в прошлом не комсомольский работник?
— Да, а что?
— Ну, так это, наверно, штучки Кольки Завьялова, знаете такого?
— Конечно, знаю…
Но в этот момент их разговор был прерван. В коридоре, выйдя из какой-то двери, которых здесь было много, к своему кабинету направился комиссар дивизии. Заметив вскочивших при его приближении курсантов, Щёлоков спросил:
— Вы ко мне, товарищи? — и получив утвердительный ответ, продолжал, — Ну, что ж, тогда заходите.
Войдя в кабинет и увидев, что сопровождавшие его посетители остановились у двери, комиссар сказал:
— Да вы проходите, товарищи, не стесняйтесь. Садитесь вот сюда, к столу. Давайте поговорим. Расскажите о себе, ну вот хоть вы, — обратился он к соседу Бориса. — Да не вставайте, не вставайте, мы сейчас с вами как коммунисты разговариваем.
Через несколько минут Борис уже знал, что его сосед — Николай Басанец, до армии работал в раздольненском райкоме ВЛКСМ зав. агитпропотделом и что он член ВКП(б) с прошлого года. Также коротко он рассказал и о себе. Выслушав их биографии, комиссар заметил:
- Сімъ побѣдиши - Алесь Пашкевич - Историческая проза
- Фрегат «Паллада» - Гончаров Александрович - Биографии и Мемуары
- «Я буду жить до старости, до славы…». Борис Корнилов - Борис Корнилов - Биографии и Мемуары
- Зеркало моей души.Том 1.Хорошо в стране советской жить... - Николай Левашов - Биографии и Мемуары
- Фридрих Ницше в зеркале его творчества - Лу Андреас-Саломе - Биографии и Мемуары
- Федор Черенков - Игорь Яковлевич Рабинер - Биографии и Мемуары / Спорт
- Десять десятилетий - Борис Ефимов - Биографии и Мемуары
- Жуков. Маршал жестокой войны - Александр Василевский - Биографии и Мемуары
- Монахиня секс-культа. Моя жизнь в секте «Дети Бога» и побег из нее - Фейт Джонс - Биографии и Мемуары / Публицистика
- 100 кратких жизнеописаний геев и лесбиянок - Пол Рассел - Биографии и Мемуары