Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сань, да какой базар, мы с мужиками их готовы хоть сейчас под молотки пустить, да сам понимаешь, за них вся блоть отрядная встанет. Крысы, пристибаи вонючие, — выругался Матвей.
— А мы с пацанами — выходит тоже, вроде блатных? Как бы вопросом проверял Сашка Матвея.
— Воробей, надо людьми оставаться, мы все здесь по сути равны, почему ты в отличие от них не собираешь дать с мужиков, и при этом не прикрываешься общаком, а они: где кулаками, где подлянками собирают в общак, у нас терпение почти на исходе. Мне больше некому сказать такие вещи. Мы с мужиками присматриваемся с первого дня твоего появления в отряде. Хоть ты и молодой, но за себя постоял, за нас просишь перед вором, ведь не боишься же? А эти шакалы.
Сашка понял, кого он называл шакалами.
— Сань, не лез бы ты в этот гадюшник, оставайся мужиком, тебя и так будут уважать, а блатные сожрут тебя.
— Подавятся, — решительно заявил Сашка.
— Может кто-то и подавится, только не Пархатый с Равилем.
— А вот тут ты не угадал, — включился Сашка в полемику, — Матвей, всему свое время, я тебе одно хочу сказать, если Дрону удастся тормознуться ненадолго в зоне, он наведет здесь порядок: одного двух, таких как Пархатый он успеет обуздать, а дальше мы должны сами рулить. Перемены будут, вот увидишь, скоро будут!
Воробей поднялся с постели и пошел к бригадиру. Подойдя к нему, поздоровался и пригласил выйти на свежий воздух. Он закурил и предложил Воробью, но он отказался.
— О Дроне что-нибудь слышал? — спросил его Сашка.
— В общих чертах, говорят вор в законе. А почему ты спрашиваешь?
— Так вот, он просил, чтобы ты, и твои подручные не напрягали Матвея и мужиков за деньги, завтра разговор состоится по этому поводу.
— А ты вообще кто, и с какого боку прилип к этой истории? — грубовато остановил бугор Воробьева, — тебя пока отмазываем от работы, что ты не в свое дело лезешь, смотри, много на себя не бери, здесь тебе не воля.
— А теперь послушай сюда, и давай без эксцессов, — одернул бугра Сашка, — если тебе слово вора не указ, то давай оставим оскорбления на завтра, хотя, за твою грубость я готов спросить с тебя. Я с тобой начал спокойно, и ты будь любезен, отвечай тем же. В противном случае за оскорбление ответишь.
— Правильно о тебе говорят, в зоне без году неделя, а уже ход набрал, я не буду тебя оскорблять, но и базарить больше с тобой не стану, ты для меня не указ. Ты понял! Ты для меня никто и звать тебя никак.
Сашка понял, что бугор провоцирует его на драку, но собрав свою волю в кулак, как можно спокойнее ответил:
— Ты не кипятись, я себя в блатные не зачисляю, я просто передаю тебе просьбу авторитетного человека, который будет завтра с тобой говорить. Понимаешь! Го-во-рить! Будь к тебе другая предъява, с тобой бы сейчас никто разговаривать не стал. Так что давай без кипиша.
На том и разошлись. Сашка понял, что с бугром нужно аккуратно, у него видимо с ментами «подвязки» хорошие, и с блатными тоже, раз он так себя уверенно чувствует. «Ну, ладно, как говорят — еще не вечер, завтра поглядим».
Прозвучала команда «Отбой!» и все потянулись к своим спальным местам.
Равиль проспал до двух ночи. Проснулся, а на улице уже темно, в отряде все спят. Лег на спину. В голове снова всплыли события прошедшего дня.
Первой мыслью отдалось в голове: «Надо ломиться на вахту, иначе… Как говорил мой знакомый: — Промедлишь — башки лишишься!. Он поднялся, и открыв дверцу тумбочки, взял пакет, в котором лежали пачки сигарет. Натянул сапоги и потихоньку двинулся к выходу. Дневальный прикорнул, уронив голову на тумбочку.
Равиль вышел из отряда и почувствовал, как его естество требует опорожнения. Пошел за барак, где находился туалет. Свет, идущий от фонарей на центральном плацу, погнал его в уличный сартир, не давая пристроиться возле уборной. Он вошел, и тьма туалета поглотила его. Сделав дело, он попытался застегнуть ширинку, как вдруг: крепкая рука, одетая в кожаную перчатку с силой зажала ему рот и нос одновременно. Кто-то схватил его за ноги и сжал в объятиях, не давая брыкаться. Равиль застонал от боли и попытался укусить за ладонь нападавшего, но рука с еще большей силой сдавила ему рот. Кто-то третий ухватил его за руки, окончательно лишив свободы.
Через несколько минут все было кончено. Свет от уличного фонаря пробился сквозь тьму и тускло осветил деревянный пол туалета. Осмотрев все вокруг и убрав улики ночного происшествия, неизвестные поднесли труп к дырке, они сняли с него штаны и усадили голым местом на дырку туалета.
Кто-то тихо выругнулся:
— Успел-таки сволочь в штаны наделать, все мокро и воняет.
На прощанье еще раз взглянули, как бывший блатной прислонился спиной к стенке и, уронив голову на плечо, заснул вечным сном.
Исполнители воли Дронова вышли на улицу, и разошлись в разные стороны.
Обнаружили труп Равелинского только под утро. Один из осужденных пошел спозаранок справлять нужду и наткнулся на спящего, (ему так показалось в первый момент), но присмотревшись, вскрикнул от испуга и побежал в отряд. Поднял ночного дежурного, затем завхоза, и со всех ног бросился докладывать на вахту.
Когда надзиратели прибежали на место, возле туалета и внутри уже толпился зоновский люд: всем было любопытно, кто же оказался покойником? Рядом с трупом крутился Пархатый и несколько его приближенных.
ДПНК приказал всем покинуть место происшествия, где лежал остывший труп Равелинского и послал прапорщика, чтобы он вызвал по телефону начальника колонии и скорую помощь. Дополнительно прибыли солдаты с охранной роты и резервный наряд контролеров. Всех осужденных загнали по отрядам. Рядом с работниками администрации сновали активисты с повязками на рукавах. Лейтенант Брагин, дежуривший на сутках, поверхностно осмотрел труп заключенного и что-то увидел в нагрудном кармане куртки. Он потянул за уголок и заметил небольшую бирочку. Брагин почему-то быстро спрятал ее в свой карман, а когда пришел на вахту, то с интересом рассмотрел кусочек белой ткани: на нем был изображен черной краской — зигзаг черной молнии.
Утром понаехало разномастное начальство и врачи, запущенные в зону с разрешения начальника колонии, которых оберегал от заключенных усиленный наряд солдат.
Первый осмотр не выявил следов насильственной смерти: по всем признакам заключенному стало плохо, когда он поднатужился. Врач не исключал, что могли лопнуть кровяные сосуды в головном мозге или отказать сердце. В любом случае тело нужно перенести в санчасть, а затем, с разрешения управления, вывезти из колонии и произвести вскрытие.
Весть о том, что ночью нашли мертвым блатного из шестнадцатого отряда, быстро облетела всю зону. Новость моментально обрастала слухами, говорили разное: «Проигрался блатарь, вот и порешили свои же». Запустили еще слушок: будто мужики забили его до смерти за магерамство и беспредел. Но с другого конца зоны пошла свежая весть, что погибший Равелинский был кумовским сексотом и за это его приговорили блатные зоны. После такой новости количество сострадающих ему людей, резко поубавилось.
Засуетилась оперчасть, затаскала осужденных. Всех блатных шестнадцатого отряда допросили и кое-кого закрыли в ШИЗО на время предварительного разбирательства.
За Дроновым тоже явился усиленный наряд из прапорщиков и сержантов, его незамедлительно препроводили к начальнику по РиОР майору Кузнецову.
— Дронов, что за разборки вы там устроили? Я же просил тебя, без серьезных эксцессов.
Дрон достал смятую бумажку и, протянув ее Кузнецову, сказал:
— А когда Колдун прикрыл твою задницу, ты помнится, даже поблагодарил его. Я тебе на блюдечке Ефремовского стукача преподнес, выходит не рад ты этому.
— Дронов, ты с ума сошел, труп в колонии, а ты мне тут про стукача. Я спрашиваю тебя, твои архаровцы натворили?
— Да успокойся ты, майор, его видно напугать хотели, да опустить в сортире, кто ж знал, что у него такое сердце слабое.
— Ничего себе напугали, он на вид здоровый, как бык, о каком сердце ты говоришь?
— Я в своей жизни, и не такие смерти видел, когда страх к горлу подступает, то гарантий нет, что мотор выдержит — это у кого, какое здоровье, — пытался успокоить начальника вор.
— Может быть, он не был в курсе наших дел, — пытался выгородить Равелинского майор.
— Кстати, он уже близко подкрался, и сливал Ефремову всю живую информацию. Равиль был не глупый, у него даже в управе свой человек работает.
— Это как так?
— Он мне все выложил, потом пробьешь фамилию одного мента из управы, о нем Равелинский упоминал.
— Что это за писулька?
— Это Ефремов ему на прощание передал, перед тем, как ты его отправил в командировку.
— Ну, и что ты мне прикажешь делать с трупом? На кого его повесить.
- Клуб избранных - Александр Овчаренко - Исторический детектив
- Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров - Борис Камов - Исторический детектив
- Взаперти - Свечин Николай - Исторический детектив
- Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов - Военное / Исторический детектив / Шпионский детектив
- Звезда волхвов - А. Веста - Исторический детектив
- Смертельный дубль - Евгений Игоревич Новицкий - Детектив / Исторический детектив
- Последнее пророчество - Жан-Мишель Тибо - Исторический детектив
- Серебрянные слитки - Линдсей Дэвис - Исторический детектив
- Заводная девушка - Анна Маццола - Исторический детектив / Триллер
- Вызовы Тишайшего - Александр Николаевич Бубенников - Историческая проза / Исторический детектив