Зрелость (СИ) - Гетто Виктория

— Что, больно?!

Рванула цепь, и саури едва не задохнулась.

— Поднимайся, тварь!

Стиснув зубы, кое‑как та встала с земли, с ненавистью полоснула по аури взглядом. Против ожидания, та рассмеялась:

— Надо же! Какая злоба! Бывшая благородная из высокого клана стала ничтожеством, о которое вытирают ноги! Ничего! Скоро из тебя вылетит вся спесь, и ты ещё будешь умолять дать тебе кусочек фирры, животное!

Швырнула свой конец цепи рослым гигантам, возвышавшимся позади неё:

— Заприте её в клетке, а я пойду, извещу нового хозяина этой…

Что? Эта аури — всего лишь посредник?! Значит, кто‑то ещё? Гиганты мгновенно напялили ей на голову мешок из грубой ткани, подхватили её под руки, потащили. Несколько раз саури спотыкалась, потому что ничего не видела, но ей не давали упасть. Потом лязгнуло железо, мешок стащили с её головы, и Яяли пришла в ужас — грубо изготовленная клетка в виде яйца, болтающаяся на цепи, подвешенной к высокому столбу, свисающего за зубчатую каменную стену. Что это за планета? И что за место? Между тем один из гигантов подтащил крюком клетку к стене, открыл дверцу. Второй отцепил цепь сопровождения от ошейника. Они снова подхватили Яялу за руки, запихнули внутрь клетки. То ойкнула от боли, грубые швы рассадили ей кожу на колене. Стражники радостно оскалили зубы в глумливом смехе. Затем дверцу захлопнули, повесили примитивный, но надёжный замок. Всё? Проводив взглядом удаляющиеся фигуры, саури осмотрелась — внизу расстилалось море. Далеко внизу зубчатой скалы, на которой было возведено строение. Острые клыки камней выглядывали из белого прибоя, яростно бросающегося на отвесный берег. Большая, неправильной формы бухта. У дальнего конца стоит множество примитивных кораблей. Впрочем, что они знают о жизни аури? Ничего. Совершенно ничего. Враги умело хранили все свои тайны… Яяла поёжилась. Сейчас тепло, вон как припекает солнышко. Хотя ветер довольно пронизывающий. А на ней всего лишь тонкое, грубое полотнище, оставляющее открытым руки и босые ноги. И очень хочется пить. Просто ужасно! Будут ли её поить и кормить? И вдруг похолодела от ужаса: клетка, выставленная за стену дома… А не казнь ли это? И она должна будет умереть в этой самой клетке от голода, если не замёрзнет и не заболеет раньше? Боги! Спасите меня!..

Яяри дель Стел набрала номер абонента. Пара гудков, потом сфера вспыхнула, и в ней появилось лицо человека:

— Привет, Ник!

— О, доса графиня! Ужасно рад вас видеть! Значит, мой заказ выполнен?

Аури улыбнулась:

— Разумеется, когда я могла отказать тебе, Коля?

Рогов–средний рассмеялся в ответ:

— Да тогда, когда вышла замуж за Сергея, разумеется!

Теперь засмеялись оба. Наконец, человек оборвал смех, взглянул на аури, та тоже стала серьёзной:

— Она здесь, Коля. Мы ради такого случая, даже клетку раздобыли! И на стену повесили.

— У неё нет никаких подозрений?

— Ни малейших. Будь уверен. И сколько мне её так держать?

На лице Рогова отразилась задумчивость, но буквально на мгновение, затем её губы сжались в ниточку, и он процедил:

— Три дня. Раньше не могу. Но воду ей давайте. А вот кормить не обязательно. И остальное тоже.

— Ты чего?!

Аури разозлилась не на шутку:

— С ума сошёл?! Я что — варвар, или садистка?

— Яяри, очень прошу. Ради меня! Мне надо, чтобы она сломалась. Очень надо.

Графиня зло посмотрела ему в глаза, но всё же смягчилась:

— Ладно. Но только три дня. И ни минуты больше!

— Я твой должник, Яяри!..

…К исходу третьих суток в клетке за стеной замка Яяла потеряла всякую надежду выжить. Бутылка из сушёной тыквы с водой — вот и всё, что ей давали. Голод терзал пустой желудок тупыми ножами изнутри желудка. Ни выпрямиться, даже шевельнуться было больно. Рёбра клетки промяли нежную кожу до ссадин, и боль была просто невыносимой. Измученная сверх всякой меры, она уже начинала терять сознание, когда клетку вновь подцепили крюком, подтащили к стене, и сильные руки охранников вытащили её из страшного орудия пытки. Всё тело горело от солнечных ожогов и соляной пыли, осевшей на нём. Роскошные некогда волосы свалялись в комки, разогнуться сама она уже не могла. Охранники вновь напялили ей на голову мешок, куда то потащили.

— Она?

— Да.

Голос женщины саури узнала. А вот второй, мужской, был тоже знаком, но очень смутно. Кто же это? Откуда она его знает? Если бы не туманящееся сознание… И она бы могла видеть? Едва не застонав, подняла скованные по–прежнему руки к мешку, но тупой удар заставил саруи опустить их и застыть неподвижно…

— Что же, выглядит она так, как и заслужила.

— Ты жесток…

— Никаких имён.

Короткая тишина. Потом последовал приказ:

— Загрузите её ко мне. Я возвращаюсь в Михонго. Спасибо.

— Больше никогда не проси ничего подобного у меня.

— Не буду. Только ты зря обижаешься.

— Ох, не знаю, что у тебя на уме, но с каждой минутой это мне нравится всё меньше и меньше, Коля…

— Я же просил, без имён!..

Коля? Имя похоже на… Да нет. Не может этого быть! И зачем ему?! Руки охранников вновь подхватили саури под локти, куда то потащили. Потом швырнули на жёсткое ложе. Яяла застонала от боли, задохнувшись на мгновение от удара о поверхность. Попыталась вытянуться — к её величайшему удивлению, это удалось. Затем поверхность затряслась, что‑то загрохотало, и она почувствовала, что они поднимаются. Потом последовало плавное движение вперёд, к горлу подступила дурнота. Но в следующее мгновение стало легче, да и шум двигателя изменился на более ровный и спокойный, без прежнего надрыва. Сколько они были в пути, она не поняла. Но очень и очень долго. Яяла пришла в себя, когда вдруг рёв мотора смолк. Наступила тишина, отдавшаяся звоном в ушах. Затем послышались шаги, её подхватили под руки, подняли. На этот раз это был явно один охранник, или кто там ещё. Начал её тянуть за собой. Лучше бы снял мешок!

— Лестница.

Предупредил? Осторожно нащупывая ступеньку за ступенькой, спустилась, так же поддерживаемая неизвестным. Наконец оказалась на чём то ровном. По ощущениям ступней — то ли камне, то ли бетоне, излюбленном материале для строительства людей. Услышала облегчённый вздох, не обращённый ни к кому:

— Дома…

И потом, насмешливое обращение к ней:

— Эй, саури, снять с тебя мешок?

— Да!

Выпалила она, не раздумывая ни секунды. Тишина. Никаких движений. И пересиливая себя, Яяла тихо произнесла пересохшим горлом:

— Снимите с меня, пожалуйста, мешок, хозя… ин…

Мгновение страшного ожидания, а потом пыльную ткань рывком сдёрнули с головы, затем рывком развернули, и колени саури подкосились:

— Здравствуй, Яяла. Ты просто не представляешь, как я рад тебя видеть! Особенно, в таком виде…

Рогов отступил назад и с нескрываемым удовольствием окинул взглядом измученную, грязную саури, прищёлкнул пальцами:

— Просто великолепно! Ты выглядишь настоящей рабыней!

— Ты?!

Его глаза мгновенно прищурились, словно человек прицеливался, затем тот буквально процедил:

— Как смеешь ты, рабыня, обращаться к своему хозяину на 'ты'?! Или тебе опять хочется туда?

Проследив за направлением его вытянутой руки, саури мгновенно забыла обо всём и рухнула на колени:

— Пощадите, хозяин! Простите мою дерзость!

…Она билась в ужасе от увиденного — над стенами висела не просто клетка, подобная той, в которой она провела трое жутких суток. В этой клетке внутри сидела мумия… Раньше бывшая человеком… А Рогов молчал, и саури не выдержала, внезапно провалившись в спасительную черноту… Довольно высокий потолок, чистый и светлый. Мягко. Голова лежит на чём то приятном. И — как же хорошо! Чистое тело не зудит, а те раны, что она получила в клетке, перестали болеть. Её что, лечили?! Рывком приподнялась на локте, второй рукой удерживая покрывало, осмотрелась — небольшая, но уютная комната с красивой мебелью явно человеческого производства. Она лежит на большой мягкой постели. Одеяло почти невесомо, но очень тёплое. И — роскошное постельное бельё. Только вот на самой Яяле ни единой ниточки нет. Она полностью обнажена. Возле кровати неподвижно застыл сервис робот имперского производства. Уж в этом саури разбирается. Рядом с кроватью — аккуратная стопка одежды. При первом же движении девушки робот шевельнулся, затем вспыхнула сфера голопроектора, из которой на неё взглянуло суровое лицо Рогова: