Доктор Данилов в реанимации, поликлинике и Склифе (сборник) - Андрей Шляхов

– Старшая сестра должна была позвонить, забыла, наверное...

Информацию о переводе Виктория Михайловна восприняла спокойно. Данилов опасался, что она начнет качать права, выясняя, как врачи могли перевести старушку без согласия родственников, но обошлось без нового скандала.

– Спасибо, доктор. Адрес и телефон не подскажете?

– Отчего же, подскажу.

Данилов достал из ящика стола пухлый адресный справочник и, быстро найдя нужную страницу, списал на чистый лист бумаги адрес тринадцатой психиатрической больницы и телефоны ее справочной и приемного отделения.

Для полного спокойствия Данилов позвонил в приемное отделение больницы и узнал, что Межевова действительно поступила и в настоящее время лечится в шестом отделении. Коллега из тринадцатой психиатрической был столь любезен, что сообщил и номер палаты, и имена лечащего врача и заведующего отделением.

– Вы мне еще свою фамилию запишите, – попросила Виктория Михайловна, когда Данилов протянул ей лист с информацией.

– Зачем? – удивился Данилов.

– На всякий случай, вдруг я благодарность вам захочу написать...

– Жалобу не напишете, вот и будет благодарность, – пошутил Данилов, но записал не только фамилию, но и имя с отчеством. Не жалко, раз просят.

Виктория Михайловна, как оказалось, не собиралась ограничиваться одной лишь письменной благодарностью. Получив от Данилова бумажку с информацией, она взамен положила на стол другую, оранжевую. Купюру в пять тысяч рублей.

– За что? – поинтересовался Данилов.

– За помощь!

– Заберите, пожалуйста.

– И не подумаю, Владимир Александрович! – Виктория Михайловна встала и направилась к выходу.

Что делать в подобной ситуации? Пришлось Данилову с денежкой в руках догонять свою благодетельницу и чуть ли не силой возвращать ей подарок.

Незваные гости появились тогда, когда купюра еще была в руке Данилова. Гостями оказались заместитель директора института по лечебной части Ромашов и двое незнакомых Данилову мужчин. Все были в белых халатах, то есть еще находились на работе, несмотря на то, что шел девятый час вечера.

Увидев их, Виктория Михайловна ойкнула, забрала у Данилова купюру, скомкала ее в кулаке и, дробно стуча каблуками, ушла прочь.

– Что здесь происходит? – спросил Ромашов, вглядываясь в бейджик, висевший на груди у Данилова.

Его спутники дружно, как по команде, нахмурились.

– Женщина навела справки о своей родственнице, а затем попыталась заплатить мне за это.

– За справки о родственнице?

– За то, что я сказал, куда ее перевели.

– Что вы мне голову морочите! – возмутился заместитель директора. – Это не может стоить пять тысяч! Я же видел, сколько она пыталась вам дать!

– Во-первых, у меня есть два свидетеля. – Данилов указал рукой на стоявших рядом Машу и охранника. – Во-вторых, вы, Максим Лаврентьевич, видели, как я пытался вернуть деньги и вернул их. Какие ко мне могут быть претензии?

– Пока никаких, – с нажимом на слово «пока» ответил Ромашов. – Но предупреждаю, что буду к вам приглядываться.

– Ваше право. – Данилов прекрасно понимал, что означает «приглядываться» на языке начальства.

– Конечно, кто же рискнет прибрать деньги в присутствии администрации! – хмыкнул один из незнакомцев, намекая на то, что возврат денег был вызван их появлением.

– Ваши домыслы – это ваше личное дело, – вежливо сказал Данилов. – Но если вы пытаетесь обвинить меня...

– Давайте осмотрим ваши палаты! – перебил его Ромашов. – Проводите нас!

В палатах все было в порядке – пусто и чисто.

– Всего хорошего, – буркнул на прощание заместитель директора и сказал своим спутникам: – Теперь в реанимацию!

Они пошли в реанимацию, а Данилов вернулся в смотровую.

– Что это было? – спросил он у Маши.

– Контрольный обход, – пояснила она. – Чтобы мы не расслаблялись. Хорошо, что они не вошли тогда, когда деньги лежали на столе...

– Верно, – согласился Данилов. – А кто это был с Ромашовым?

– Сама не знаю, – улыбнулась Маша. – У нас так много начальства, всех и не запомнишь. Вы теперь будьте начеку, Владимир Александрович, Ромашов ничего не забывает.

– Я всегда начеку, – улыбнулся в ответ Данилов. – При моей работе иначе нельзя.

Настроение у него испортилось. Кому приятно попадать в подобные идиотские ситуации и выставляться без вины виноватым? Данилов постарался взглянуть на ситуацию со стороны – поставил себя на место заместителя директора и вынужден был признать, что и сам пришел бы к такому же выводу. Решил бы, что проявление начальства сорвало дачу взятки врачом.

Помянув про себя недобрым словом Викторию Михайловну, Данилов ушел в ординаторскую. Он не сомневался, что история с возвратом пяти тысяч будет иметь продолжение.

От грустных дум отвлекла карета скорой помощи. Привезла молодого человека, пытавшегося покончить с собой при помощи афобазола, препарата, применяющегося при лечении депрессий.

– Мать подсчитала, что он съел пятнадцать таблеток, – сообщил врач скорой помощи. – Афобазол принадлежал ей. Невропатолог выписывал. Во время промывания желудка парень пытался перегрызть зонд, но мы не позволили.

– Я все равно с матерью жить не буду! – заявил пациент, на вид человек из приличной семьи. Интеллигентное лицо, очки в недешевой оправе, глаза умные, но настороженно-недружелюбные.

– Разве для этого обязательно кончать с собой? – удивился Данилов, расписываясь в приеме. – Можно же просто переехать!

– Куда? Я студент! Мне квартиру снимать не на что!

– Значит, травиться единственный выход?

– В моем случае – да!

– Ясно, – вздохнул Данилов, присаживаясь на кушетку рядом с пациентом и разматывая манжетку тонометра. – Жалобы есть?

– Медицинских – нет!

– Отлично. Снимите, пожалуйста, рубашку. Посмотрим сперва, каково ваше давление...

Давление оказалось нормальным – сто пятнадцать на семьдесят пять. Пульс оказался шестьдесят два в минуту, сердце билось ровно, дыхание было чистое, следов от инъекций на теле не было. Ну, просто образцовый молодой человек.

Маша, заполнявшая первый лист истории болезни, к тому времени списала данные с паспорта и поинтересовалась местом учебы.

– РХТУ, – ответил пациент. – Российский химико-технологический университет имени Менделеева. Четвертый курс.

– А факультет какой? – спросил Данилов.

– Химико-фармацевтических технологий и биомедицинских препаратов.

– Так-так... – Данилов внимательно посмотрел на молодого человека.

– Что такое? – забеспокоился тот. – Одеваться можно?

– Одевайтесь, – разрешил Данилов, вставая с кушетки.

Он сел за стол и огорошил пациента неожиданным вопросом:

– Каковы были ваши истинные намерения?

– Не понял... – Молодой человек подошел ближе к столу.

– Вы посидите на кушетке, подождите, я еще в истории писать буду, – сказал ему Данилов. – И ответьте, пожалуйста, на мой вопрос. Как говорят милиционеры в кино, не для протокола. В истории я с ваших слов напишу, что вы намеревались покончить с собой...

– Так оно и было, доктор!

– Позвольте вам не поверить. Если бы вы были студентом Плехановки или ВГИКа, то я бы еще поверил, что вы рассчитывали умереть при помощи пятнадцати таблеток афобазола. Но студент четвертого курса химико-технологического университета, да еще и фармбиофакультета... Не смешите меня!

– Я запил таблетки вином, чтобы усилить действие!

– Да хоть водкой, – отмахнулся Данилов. – Все с вами ясно – родителей шантажировали...

– Не шантажировал, а защищал свои права, – пробурчал самоубийца-шантажист.

– Каждый волен выбирать свой способ. – Данилов начал заполнять историю болезни.

Визит заместителя директора по лечебной части аукнулся уже утром.

После пятиминутки Данилова пригласил в свой кабинет заведующий приемным отделением. Марк Карлович был не в духе – хмурился, смотрел в сторону, разговаривал резким тоном, то и дело дергал себя за бороду.

– Почему вы не сказали на пятиминутке, что вчера вечером в корпус приходил Максим Лаврентьевич?

– Я не думал, что об этом надо сообщать. Тем более что никаких замечаний по приемному отделению не было.

– Так уж и не было? – усомнился Марк Карлович. – А у меня другие сведения. Максим Лаврентьевич позвонил мне вчера вечером и поинтересовался, знаю ли я, что мои врачи берут на дежурстве деньги с родственников больных.

– Все было не так...

Марк Карлович выслушал Данилова не перебивая и не задавая вопросов. Только на лице было недоверие.

– Спросите у охранника и у Маши, – предложил Данилов.

– Какой смысл, Владимир Александрович? Смена всегда в доле.

– Марк Карлович, – Данилов поморщился от распирающей голову боли, – все же видели, что я возвращал деньги!

– Ну, вы как ребенок! Что же еще вам оставалось делать? Ясное дело – возвращать! Попробовали бы вы взять их при трех свидетелях, да еще при представителях администрации института.