Абсолютное зло - Александр Мазин

– Грины привез? – не здоровясь, бросил жирный.

– Мы тебе ничего не должны,– негромко произнес Дефер.

От него исходила такая аура силы, что Николая затрясло.

Но жирному – по фигу.

– Не должны?! – прохрипел он яростно.– Ты, фуфло позорное, хоть знаешь, под кого нас подставил?

– Меня это не интересует, Труба! – отрезал Дефер.– Заказ не выполнен. Аванс надо вернуть. И еще столько же. Своим непрофессионализмом вы нас серьезно подвели. Пусть это будет вам уроком на будущее.

– Чем? – У Трубы даже голос сел от удивления и ярости.– Ты, пидор гнойный, нас под «тобольских» подставил, понял?

– За базар ответишь,– отрывисто бросил Ахур.

– Я? Я?! – Труба стал цветом похож на спелый гранат.

– Именно,– кивнул Дефер.– Нас не интересуют ваши бандитские разборки. Нас интересует качество выполнения заказа.

Труба оглянулся на своего спутника: что происходит, может, это слух его обманывает, или это кино снимают американское?

– Они не въехали,– сказал похожий на щуку.– Они еще не въехали, как попали. Может, им повезло, и они не слыхали про «тобольских»?

– Это вашим тобольским повезло, что они не слыхали о нас,– усмехнулся Ахур.– А, Дефер?

– Именно. Бандит уважает вора, потому что может попасть в тюрьму. А может и не попасть. А вот к нашему Господину он попадет точно.

– Куда-куда? – в очередной раз удивился Труба.

Этот Дефер вроде и по-русски говорит, а как будто по-иностранному. Ни хрена не понятно, куда загибает.

– В ад,– услужливо подсказал Ахур.– Там малость покруче, чем на зоне, может, слыхал?

– Все! – рявкнул Труба.– Кончай фуфло гнать, понял? Давай бабки или считай – тебя уже нет!

Дефер поднял руку, раскрытую ладонь, покачал ею в воздухе. Труба, как завороженный следил за красным пятном, проступившим в центре этой ладони, затем натолкнулся на взгляд сатаниста – и лицо Трубы как-то обмякло.

– Мы тебе ничего не должны,– разборчиво произнес Дефер.– Повтори.

– Вы мне ничего не должны,– блеклым голосом повторил Труба.

И тут Николай услышал странный шлепок. Труба схватился за ногу и осел на землю.

– Э? Что? – Дефер оглянулся.

Николай увидел его растерянное лицо, и тут похожий на щуку партнер Трубы выхватил пистолет и принялся всаживать пули в объемистое туловище жреца.

Первая пуля попала в плечо и развернула Дефера. Вторая угодила в спину и швырнула жреца на Николая. Тот отлетел назад – автоматчик каким-то невероятным образом успел отскочить,– опрокинулся навзничь, а Дефер девятипудовой тушей навалился сверху…

– А-а… – выдохнул жрец, неожиданно впился в пересохшие губы Николая страстным поцелуем, дернулся еще дважды (Веня Кубанский продолжал стрелять в лежащего, пока его самого не срезала очередь), затрясся, выдохнул в последний раз прямо в рот Николая и отбыл к своему покровителю.

А воздух уже с визгом кроили автоматные очереди.

Николай, отчаянно извиваясь, выкрутился из-под тяжеленного трупа, нырнул под днище микроавтобуса, успев увидеть Ахура, пускавшего кровавые пузыри. Посыпалось разбитое стекло. Лопнула граната – над головой завизжали осколки, калеча стенки микроавтобуса.

«Беги!» – шепнул внутренний голос.

Николай вынырнул с другой стороны микроавтобуса, проскочив между расставленных ног автоматчика,– тот даже не заметил – и кинулся по дороге к разворачивающемуся «мерседесу». У самого уха взвыла пуля. Николай распахнул дверцу, вцепился в нее, повис – машина уже рванулась с места, удержался и ввалился на заднее сиденье.

«Мерс», набирая скорость, понесся прочь. Николай осторожно выглянул в заднее окно, но они были уже слишком далеко, чтобы разглядеть детали. Впрочем, выстрелы были слышны хорошо.

– Цел? – спокойно спросил Сворд.

Николай ощупал себя, оглядел. Если не считать раздавленной Дефером губы и Деферовой же крови, не очень заметной на черной рубашке, все нормально.

– Цел.

«Мерседес» перепрыгнул через деревянный мостик, взметнул облако пыли.

– Дефера убили,– сказал Николай.– И этого, черного…

– Ахура. Я видел.

Николай ощупал языком распухшую губу.

– Дефер меня поцеловал,– зачем-то сообщил он.

– Ну? Вообще-то он мальчиков помоложе любил! – Мучников фыркнул.– Так что у тебя никаких шансов не было, Шаман.

– Да нет, он меня перед смертью поцеловал. Это что-то значит, Сворд?

– Может, и значит. А может, и не значит. Когда тебя посадят, Шаман, лучше об этом помалкивай. А то из Шамана Машкой станешь.

– А с чего это вдруг меня посадят? – мрачно спросил Николай.

Сворд засмеялся.

– А что еще с тобой делать? – осведомился он.– Да ты не бойся. Расскажи, как ты своими учениками питался, и тебя сразу из «Крестов» в спецбольницу переведут. А годика через три выпустят, и ты опять сможешь кем-нибудь закусить.

– Никем я не закусывал! – обиделся Шаман.– Это же ритуал! Как Дефер говорил, так я и делал. Во славу Сатаны!

– Угу. Дефер большой был шутник!

Встречная машина мигнула фарами: впереди гаишная засада. Сворд сбавил скорость.

Николай подавленно молчал.

– Ладно, брат, не напрягайся,– миролюбиво произнес Мучников.– Я тоже большой шутник. На, причеши патлы, а то на бомжа похож! – он протянул Николаю расческу.

Через четверть часа «мерседес» уже ехал по городу.

– Куда тебя подбросить? – спросил Сворд.

– Домой.

– Не советую. Пришьют.

– Тогда не знаю,– растерянно проговорил Николай.

Мучников остановил машину.

– Вылезай,– скомандовал он.

– А как же…

– Мы благотворительностью не занимается!

– Но…

Сворд повернулся к нему, похлопал по щеке.

– Погуляй до вечера, Шаман. Если дотянешь до вечера, позвони мне на мобильник, вот номер. Прояви себя, Шаман, и я вытяну тебя из говна! А сейчас – вылезай, мне некогда.

Николай покорно вылез на улицу. Отряхнул джинсы, огляделся.

– Красивый, купи рубашку! – к нему подкатилась цыганистого вида женщина.– Хорошая рубашка, английская! – Развернула перед ним черную плотную рубашку без рукавов.

– Сколько?

– Триста.

– Давай.

Цыганка достала из сумки целлофановый пакет.

Николай вскрыл его, достал продукцию, усмехнулся. Вмиг вернулась прежняя уверенность. Он дернул ткань, и сметанный от руки шов тут же разошелся.

– Ты что делаешь, а? – злым шепотом спросила цыганка.

Николай, не отвечая, бросил рубашку на сумку, стянул через голову свою собственную. Торговка уставилась на кулон из черного серебра на его тощей груди. Глаза цыганки округлились. Николай повесил ей на плечо старую рубашку, вынул из рук растерявшейся торговки «образец», надел, достал кошелек…

– Не надо мне твоих денег! – прошипела цыганка.– Смерть на тебе, и за тобой – смерть! – Она стряхнула на асфальт рубашку Николая и ту, которую он разорвал, трижды сплюнула и быстро засеменила прочь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});