Ночь в Гефсиманском саду - Алексей Павловский

Надо думать, что и слушатели из толпы, расходясь по домам, еще долгое время так и сяк толковали услышанную ими басню, повторяя про себя то же, что и ученики: «Что значит притча сия?»

Дальше Лука рассказывает, как объяснял эту притчу Христос:

«Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие;

А упавшее при пути — это суть слушающие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись;

А упавшее на камень — это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают;

А упавшее в терние — это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода;

А упавшее на добрую землю — это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!

Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом, или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет.

Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным, и не обнаружилось бы.

И так, наблюдайте, как вы слушаете; ибо кто имеет, тому дано будет; а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь» (Лука. 8: 11-18).

Как видим, притча, рассказанная Христом, действительно имеет многослойный характер, недаром у нее всегда находились различные толкователи. Но главный смысл ее доступен и ясен: доброе произрастет только из доброго, а не из терния и не на камне. И в то же время каждому ясно, что притча не сводится лишь к одному, хотя и самому важному смыслу: в ней содержатся и другие нравственные требования, например требование нравственной чистоты и открытости.

ПРИТЧА О СЕМЕНИ И ПЛЕВЕЛАХ.

Закончив притчу о сеятеле, Иисус, видя, что толпа не расходится, рассказал вслед за ней другую о семени и плевелах.

«Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;

Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы (По мнению толкователей, имеется в виду спорынья.), и ушел;

Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.

Придя же, рабы домовладыки сказали ему: господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы?

Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их?

Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы,

Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою» (Матф. 13: 24-30).

При всей внешней понятности этой притчи, ее выпуклой и четкой простоте, особенно понятной для земледельцев и виноградарей, окружавших Христа в тот день, она все же, как и все другие аллегории, рассказанные Иисусом, содержит в себе и нечто загадочное, требующее от слушателей дополнительной умственной и духовной работы. Дело в том, что притча — не только эта, но и другие — содержит в себе как бы скрытый от первого взгляда заряд ассоциаций. Но опять-таки самый первый, самый простой и как бы даже элементарный ее смысл (а он-то и является главным) доходит сразу: необходима бережность, внимательность, чуткость. Христос под пшеницей и плевелами имеет в виду, конечно, людей. А они в его время, да и всегда, были нетерпимы и жестоки, они были готовы выполоть целую полосу пшеницы лишь потому, что не могли сразу отличить ее от плевел: наберитесь терпения и мудрости — таков человеколюбивый смысл рассказанной Иисусом притчи. Она актуальна и сейчас.

И тут же в тот же день рассказал Иисус собравшимся еще одну коротенькую притчу, очень сходную с первой, потому что смысл ее почти тот же, — о горчичном зерне, «которое хотя меньше всех семян, но, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его» (Имеется в виду так называемая черная горчица, достигающая значительной высоты.) (Матф. 13: 32).

Как видим, действительно смысл улавливается тот же: будьте терпеливы, добры, разумны: ведь и из самого малого и внешне ничтожного может произрасти великое и прекрасное.

Притчи Иисуса, как, наверно, не раз замечали его слушатели, заметно расходились с жестокими и суровыми требованиями Ветхого завета, особенно в толковании фарисеев и книжников в тогдашних синагогах и в центре иудейской книжности — Иерусалимском храме.

ПРИТЧА О ЗВАНЫХ И ИЗБРАННЫХ.

Однажды после долгих странствий, когда Иисус пришел со своими учениками на берег Иордана, примерно в то место, где когда-то принял он крещение от Иоанна, к нему явился слуга из дома некоего начальника, чтобы пригласить на обед. В доме начальника собралось немало фарисеев, и замысел состоял в том, чтобы, пригласив Христа, поставить его в затруднительное положение, так как к тому времени между Иисусом и фарисеями существовала глубокая неприязнь. В евангелии от Луки недаром сказано, что, когда Христос появился в доме, фарисеи «наблюдали за Ним», то есть буквально не спускали глаз, стремясь заметить какую-нибудь оплошность против обычая или закона.

И такой случай им представился, едва только Иисус подошел к дому.

Возле дороги, ведущей к парадному входу, стоял, еле держась на ногах, тяжелобольной, страдавший, как выяснилось, водянкой. Он ждал Иисуса, чтобы испросить исцеления, но по всей его согбенной и робкой фигуре было видно, что вряд ли он решится обратиться к нему, потому что в доме начальника Иисуса уже ждали важные лица, а во-вторых, в тот день была суббота, воспрещавшая, по Моисею, всякую работу, а значит, возможно, и труд исцеления.

Но, скорее всего, главной причиной была именно последняя, так как страждущий был тоже из числа званых на обед. Вполне возможно, впрочем, что он был из числа тех, кого зовут последними — из милости: Так или иначе, Христос, войдя к собравшимся и указывая на страдавшего водянкой, спросил «законников и фарисеев»:

«…позволительно ли врачевать в субботу?

Они молчали. И прикоснувшись исцелил его и отпустил» (Лука. 14: 3, 4).

Надо думать, что лица «фарисеев и законников» выражали раздражение и недовольство: они не могли спокойно отнестись к такому надругательству над субботой. Именно этим и объясняются последующие притчеобразные разъяснения Христа.

«При сем сказал им: если у кого из вас осел или вол упадет в колодезь, не тотчас ли вытащит его и в субботу?» (Лука. 14: 5).

Характерно, что с книжниками и законниками, какими были фарисеи, привыкшие толковать священные тексты на языке ученом и схоластическом, Иисус, однако, разговаривает точно так же, как он разговаривал с народом — с рыбаками и земледельцами, то есть с помощью притч. То был явный укол с его стороны. Сам прекрасно знавший с детства книжную премудрость, умевший даже в двенадцатилетнем возрасте изъясняться с раввинами из Иерусалимского храма, он тем не менее не желает говорить с ними на их языке, а говорит на языке народа. Обида, нанесенная фарисеям, была, по-видимому, тем заметней, что они, при своем тщеславии, попали как бы в положение учеников в школе, где учитель поясняет отдельные места с помощью наглядных примеров.

Но, будучи званными на пир и не желая огорчать хозяина ссорой или раздражительным разговором, фарисеи смолчали.

Таких случаев, как можно легко догадаться, накапливалось немало, злоба врагов Христа росла, и они лишь ждали — терпеливо, словно в засаде — удобного часа.

На том обеде у важного начальника Христос, как это обычно с ним бывало при изложении какой-либо притчи, не остановился на рассказе о воле и осле, упавших в колодец, которых угораздило попасть туда именно в субботу. Он, оглядев собравшихся и увидев, что каждый из них, занимавший какую-либо должность, был зван хозяином, конечно же, по расчету или из тщеславия и что садились они за стол соответственно своему положению, то есть важные лица занимали первые места, а кто попроще — задние, сказал:

«Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя,

И звавший тебя и его, подойдя не сказал бы тебе: «уступи ему место»; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место.

Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: «друг! пересядь выше»; тогда будет тебе честь пред сидящими с тобою: