Стражник (СИ) - Олег Мир

— передо мной не Обр, а обычный, пусть и очень сильный, человек.

Очередной удар в голову, и я взвыл от боли в пальцах. Не придумав более ничего действенного, стал забивать противника локтем. Когда тело врага перестало подавать признаки жизни, хрипя, я выдохнул и почувствовал, как меня поднимают с двух сторон, а капитан орет:

— Взять их, болваны!

Меня оттащили к какой-то двери, голова шла кругом, а рот никак не мог напиться воздухом. Среди витающих красных кругов заметил Серну и тусклый блеск стали в ее руках. Неожиданно меня втолкнули в маленькую комнатушку для прислуги. Едва дверь закрылась, как упал шкаф, перекрывая вход, а после уже остальная мебель создала баррикаду. Руки появились в просвете щели, но Мел нагло их колол заточкой. Все это прошло у меня в голове как рваные картинки, я почти не понимал, что происходит и почему именно так. В висках стучали молотки, вбивая все здравые мысли в глубины подсознания. У меня не осталось сил ровно ни на что.

Спустя какое-то количество времени, я расслышал голос лейтенанта с приказом открыть дверь. Пришлось повиноваться, разобрали баррикаду и вышли на свет ламп. В гостиной толпилось уже с десяток рассерженных бойцов. Я охнул и выставил перед собой обломок ножки стула.

— Не дури, сержант, — проговорил незнакомый мне стражник в дорогой форме.

— А вы кто? — озвучивать вопросы куда легче, чем махать обломком деревяшки.

— Гвардия его Имперского величия.

— Аха, — я опусти оружие и мне тут же заломили руки, заставляя встать на колени.

— Сержант Грант… ты арестован по обвинению в предательстве и попытке убийства мирных жителей…

Дальше не слушал, сказанного с лихвой хватало на свидание с палачом.

Глава 5

Я стоял, подняв подбородок вверх, и наслаждался солнечным теплом в виде луча из узкого окна. Не слишком долго, толком согреться не успевал, только и хватало лицо обогреть, все остальное время приходилось мерзнуть в промозглой камере. Но это не самое худшие. Больше всего эти два дня угнетала боль: тугая, давящая, выматывающая в кисте и плече. Как бы я ни пытался, а смириться и притерпеться не получалось. Видимо, не быть мне прославленным воином, что с отрубленной рукой еще полчаса уничтожает врагов, а после помогает раненым. Нет, я из другого теста, боль — это явно не про меня.

Луч света соскользнул с лица. Я вздохнул и отправился на валяющуюся в углу камеры дряхлую циновку. Аккуратно нагнулся и сначала упал на колено, после завалился сам, опираясь спиной об стену. Пристроил больную руку поудобнее. Я, конечно, понимаю, в драке можно пострадать, даже если бьёшь, но чтобы настолько, это просто кошмар. Кисть распухла и посинела, пальцы не гнулись. Думается мне, еще пару дней без помощи лекаря и я перейду в статус инвалидов. Придется идти нищенствовать, ибо одноруких стражников я не видел. Тем более отслуживших едва ли пару месяцев. Это при условии, что я выберусь отсюда живым.

За два дня со мной поговорили только единожды. Пришел лысый мужичок в потрёпанной одежде, с грязными рукавами от чернил. Разложил переносной столик и флегматично стал задать вопросы. Я отвечал честно, все как есть, он скупо записал мои слова и ушел. А я остался один со своей болью и полным непонимание ситуации: как про себя, так и про мир снаружи. Стражник, приносящий еду, даже не ругается, когда я приставал с вопросами.

Когда тишину разбавили приближающееся шаги, я сразу понял — это за мной. Поступь моего охранника я хорошо изучил — он шаркал одной ногой при ходьбе. Шипя от боли, поднялся, отряхнул одежду, придавая себе честный и невиновный вид, настолько смог, конечно.

Металлическая створка отворилась, и в камеру вошел крепкого вида стражник с кандалами в руках.

— Руки, — коротко приказал он.

Я подчинился. Кандалы, противно звякнув, закрылись на запястьях. На распухшем левом едва сошлись. Поморщился от нового всплеска боли. Крякнув, стражник согнулся и нацепил еще одну пару стальных браслетов на ноги, после протянул между ними цепь. Это все выглядело нелепо, меры предосторожности, как против сверхопасного преступника. Хотя в неряшливых действиях стражника читалась командирская воля, а не желание обезопасить мир от меня.

— Пошли, — новый приказ с сопутствующим толчком в спину.

Звеня цепями, вышел в коридор. Там нас дожидалось еще двое стражников уже моложе и одетые в парадную форму. Им бы маршировать на площади перед Наместником, а не по камерам сновать. Оба сжимали в руках странного вида лампы в виде светящихся шаров на палке. Ни слова не говоря, пошли вдоль коридора. Я по центру, они, соответственно, по краям. Передвигаться, закованным в цепи — та еще задачка. Я не сразу приноровился, чтобы успевать за быстрым шагом и не спотыкаться.

Выйдя из подвальной части здания, поднялись по лестнице и далее двинулись по более широкому коридору, к моей радости, освещённому солнцем из высоких окон, пусть и узких, даже ребенок не пролезет. Я радовался теплу, ширя рот в улыбке. Поход завершился возле невысокой двери, даже мне пришлось сгибаться, дабы пройти. Один из сопровождающих забрал лампы, другой толкнул меня вперед и после последовал за мной.

А за дверью меня ждал суд. Тут не ошибёшься. Просторное помещение с высокими потолками и окнами во всю длину стены, с краю клетка, куда я, собственно, и попал. В торце помещения трибуна, за которой восседало три человека в серебристых мантиях, В честь Серебряной Звезды Одарённой, что в стародавние времена вершила суд над всем миром. По центру сидела женщина с суровым лицом и настолько сильно прищуренными глазами, что они казалось закрытыми. По бокам двое мужчин. Один узловатый и возрастной, другой по-юношески тощий и с чуть испуганным лицом. При моем появлении разговоры смолкли, и судьи принялись меня рассматривать. Словно по внешнему виду можно полностью понять степень виновности.

На плечо легла тяжелая рука и вдавила вниз. Пришлось брякнуться на колене, левое как обычно кольнуло в знак солидарности с болью в руках. Но это не помешало мне рассмотреть других посетителей суда. Ближе всего расположился на скамейке лейтенант ан Ворн, с абсолютно бесстрастным выражением лица и в обыденной форме стражника. Рядом суетился до отвращения разодетый франт. Дальше находился капитан ан Корн в парадной форме и с лицом, отражающим нервозность человека, отвлечённого от чего-то важного. Между судом и сидящими стоял обвинитель в белой накидке. Правда, в честь чего такой выбор одежды, я не знал. Но думаю, Мел объяснит в случае чего. Парень в белом неспешно раскладывал листки бумаги на