Договор на сто дней - Кира Черри

что я знаю ее всего несколько дней, – возразил Лукас.

Мое сердце сжалось: его слова причинили невероятную боль. У Лукаса появилась девушка. Ему нравилась другая девушка. Это происходит на самом деле?

– Кто она? – в унисон спросили Кэти и Эшли.

– Какая разница, – закатил глаза Лукас. – Она не из нашей школы. Так что перестаньте расспрашивать.

«Я уже обо всем забыл», – сказал он мне тогда, а во мне все еще теплилась надежда. Но сейчас она разбилась как хрустальный шар.

Картер с подозрением посмотрел на меня, прищурившись. Похоже, только он один не заметил, что мы с Лукасом давно отдалились, потому что сразу подумал на меня. Я поспешно отвела взгляд, уставившись в свою тарелку, чтобы он ничего не понял по моему лицу. Глаза слезились от обиды, но я не могла дать волю чувствам сейчас.

– А где ты с ней познакомился? – продолжила вопросы Кэти.

– На улице.

– Я требую двойное свидание! – встрял Нэйт, продолжая клянчить. – Пускай захватит для меня подружку.

– Так, значит, ты, наконец, отстал от Лилли, – заметил Картер.

Я вздрогнула от упоминания своего имени и подняла голову, стараясь выглядеть непринужденно. Лукас холодно посмотрел на Картера, а потом на меня, но так ничего и не ответил, снова отворачиваясь к Нэйту.

Вот так быстро я стала той, на кого ему плевать. Он даже не удосужился ответить, что больше ничего ко мне не чувствует. А я, как дурочка, продолжала носить браслет, который он мне подарил, в надежде, что он заметит. Но Лукас даже не утруждался смотреть в мою сторону.

Дыра в груди разрасталась все сильнее, пока я старалась взять себя в руки, чтобы ребята не заметили моего состояния. Все, что мне хотелось сделать прямо сейчас – это оказаться дома в своей кровати, свернуться калачиком и плакать всю ночь напролет, чтобы потом стать бездушной машиной, которой плевать на все. И зачем вообще придумали влюбленность? От нее одни неприятности.

После обеда, который прошел как в тумане, Картер нагнал меня в коридоре.

– Лилли! С тобой все в порядке?

– Да, – соврала, не замедляя шага и глядя прямо перед собой.

– Вы с Лукасом поссорились?

– Перестань меня о нем спрашивать! – разозлилась я. Мне хотелось выкинуть его из головы и сердца.

– Он тебя опять обидел? – Картер взял меня за руку, заставляя остановиться, а затем заглянул мне в глаза.

– Нет, – снова соврала я. – Просто наш договор давно закончен.

– Ясно…

– Мне пора на урок, – сухо произнесла я и поспешила удалиться, потому что подбородок предательски дрожал вслед за голосом, а на глаза наворачивались слезы.

Я забежала в туалет и дала волю чувствам, беззвучно разрыдавшись в кабинке. Обида и ненависть к Лукасу разрывали сердце на части. За что он так со мной? Я думала, он был искренен, когда говорил, что влюблен в меня. Отчего же его чувства так быстро прошли? Может, он мной просто наигрался?

Я сняла браслет с запястья и собиралась выкинуть, но все же положила в карман. Ведь красивый браслет не виноват, что его хозяин такой холодный, бессердечный придурок.

По приезде домой я заперлась в комнате и проплакала до самого вечера. Я проклинала тот день, когда познакомилась с Лукасом; проклинала все те дни, когда мы весело проводили время; проклинала себя за то, что влюбилась в него.

Открыв почту, взглянула на фотографии, когда мы катались на Зорро. Я корчила рожицы, в то время как Лукас улыбался, а на одной фотографии мы улыбались вместе. Боль снова пронзила сердце, сменяясь раздражением и злостью. Я удалила письмо вместе с фотографиями, а затем взяла в руки телефон, собираясь позвонить Лукасу и высказать все, что я о нем думаю. Мне хотелось накричать на него, сказать много плохих слов и сильно обидеть. Но я вовремя сдержалась.

Я просто решила, что забуду Лукаса и дело с концом. Подумаешь, нравится. Еще пару месяцев назад я его терпеть не могла. Я убеждала себя, что мои чувства к нему были навеяны волшебной атмосферой Рождества и ничего больше. Просто мне понравился его подарок и его внимание, вот я и дала слабину, поцеловав его. К черту Лукаса! Не пройдет и пары недель, как я его забуду!

* * *

Стараясь не думать о своих безответных чувствах, я записалась в шахматный клуб и стала ходить на рисование, чтобы просто было чем себя занять. Я верила, что шахматы позволят мне поумнеть и научиться трезво оценивать ситуацию. А на рисование ходило мало человек и уроки проходили в тишине, что меня очень даже устраивало. Так что я просто молча играла в шахматы и молча рисовала всякие каракули.

Еще я иногда оставалась после уроков в библиотеке, чтобы позаниматься. Временами ко мне присоединялись Нэйт и Джулиет, а иногда новые знакомые из шахматного клуба. С Лукасом мы совсем перестали общаться, ограничивались дежурными фразами. На химии мне больше не нужна была его помощь, а на испанском мы разговаривали исключительно на темы, которые задавала учительница.

Однажды темой была встреча старых друзей, и Лукас спросил меня на испанском:

– Как дела?

– Все хорошо. У тебя что нового?

– Встречаюсь кое с кем…

По телу прошла волна раздражения, от того, что он снова начал говорить про это, будто я не знала.

– Я знаю, – сухо отозвалась я.

– А ты чем занимаешься в последнее время?

– Я играю в… – я замялась, вспоминая, как будут шахматы на испанском.

– Шахматы?

– Да. Откуда ты знаешь? – удивилась я.

– Кэти как-то упоминала, – пожал он плечами.

А я-то уже на долю секунды подумала, что до сих пор ему интересна. Меня охватило разочарование, а затем обида. И все же мне было тяжело с ним вот так общаться как ни в чем не бывало. Потому что время от времени боль отдавалась в груди, напоминая о себе. Лукас так же себя чувствовал, когда я постоянно его отшивала?

Повисла тишина, я не знала, что еще у него спросить. Иногда мне хотелось узнать больше о его девушке.