Знак снежного бога (СИ) - Элевская Лина

Это был настоящий крик души.

— Обожди, появятся новые, — пожал плечами Шэ'Эл.

— Ближе к весне! Когда скапливается жизненная сила всех тех, кому не суждено проснуться от зимнего сна! — аж подскочил от возмущения морозник. — А до тех пор как прикажешь быть?!

— Умей вертеться, — пожал плечами дух-художник. — Я же как-то успеваю.

— То ты, один из старейших! — льстиво прижал уши к голове морозник. — Да и хлопот небось с мелочью будет…

— Ничего, зато ты среди них будешь самым старшим и важным. Героем даже — битву с прежним хозяином выдержал! — поддразнил Эно.

Криос нахохлился.

— Страшно было! — буркнул он. — Я уж думал, пропадем…

— Всем было страшно… Но она нас приняла. И нас, и нашу силу. А потому не верю я, что она без хозяина будет счастлива, что бы он там ни говорил, что бы там великий Сулу ни ткал! — горячо воскликнула Шелькри, глядя, как рыжеволосая девушка останавливается на углу, чтобы, запрокинув голову, полюбоваться звездным небом.

— Поживем-увидим, — совсем по-человечески отозвался Шэ’Эл.

Наконец, Рэлико осторожно проскользнула в дом, и снежный шлейф рассеялся — духи один за другим разлетелись в разные стороны. Криос вернулся в лес, поддерживать стужу до конца зимних праздников, Шэ'Эл метнулся в соседний город выводить новые узоры, Шелькри умчалась к деревушке, близ которой жила, сосульки выращивать у колодца. Эно же поднялся в воздух, выбирая малейшие кристаллики снега из этой яркой зимней ночи.

Самой долгой в году.

Зимние чудеса и странности только начинались.

Глава 17

Адаш, зябко поджимая корешки-ножки, пробирался по снегу в старом лесу, который смертные отгородили стеной от настоящей чащи. Пробирался упрямо, насупившись, с решимостью, которая сделала бы честь иному богу.

Долг подгонял, как и чувство вины. Мог бы — пришел бы раньше… Но выбраться из чертогов обычно строгой госпожи оказалось не так просто.

Он не ожидал такой заботы. Богиня земли лечила его, выхаживала, питала своей силой и пичкала всевозможными подкормками. Потом, когда он совсем окреп, попросту боялась отпускать во внешний мир. И только объективная потребность духа земли хотя бы в короткой зимовке под снегом вынудила Гестию неохотно позволить ему отправиться восвояси — наказав непременно сообщать о себе, хоть с летучими семенами одуванчиков, хоть с грызунами, снующими по земле, хоть с другими духами. С весточкой от него она примет и выслушает любого.

Он обещал. Эта ситуация действительно надломила госпожу, и ради ее спокойствия можно пойти на некоторые неудобства.

Правда, она еще просила не приближаться больше к людям… Но на эту просьбу Адаш ничего не ответил, лишь серьезно посмотрел на свою богиню, показывая, что услышал и учел. Ему не хотелось ни лгать сейчас, ни нарушать потом свое слово.

Потому что долг благодарности требовал хотя бы попытаться отплатить тому, кто в трудную минуту укрыл от опасности. Адаш долго искал, чем можно отблагодарить снежного бога за спасение, и смог придумать только одно.

К тому же ему нравилось в этом старом парке, на окраине мирного человеческого городка, где все дышало суматошной жизнью — но при этом не было ни грязи, ни свалок, ни иных признаков дурного отношения к природе. Здесь люди и природа мирно сосуществовали. По земле далеко разносился городской гул, к которому Адаш любил прислушиваться. В тихую ночь, особенно зимнюю, хорошо различались и их шаги, и далекие голоса, и песни, и смех, и танцы, и даже гул огня в очагах… Нужно лишь уметь слушать.

Здесь жила девушка, которая была очень дорога снежному богу. Адашу она тоже полюбилась — сколько раз та смертная приходила сюда, сколько раз здесь любовалась небом и лесом? И всегда добра, мила, искренна…

А еще здесь было деревце, которое в тот страшный вечер до последнего пыталось укрыть его своими ветвями и корнями… за что и поплатилось. Наверняка и снежный бог, и та девушка были опечалены, когда узнали…

И вот теперь старейший дух земли отчаянно искал ее останки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И, похоже, нашел.

Адаш вдумчиво коснулся снега мгновенно запульсировавшим корешком.

Да. Именно здесь. Это деревце он помнил, как ни одно другое — потому что сам подарил ему вторую жизнь.

Адаш сперва нахохлился, а потом, решившись, скоренько закопался под снег, подняв целый белоснежный фонтан — так человек нырнул бы в холодную воду. Погрозил пальцем подобравшемуся было ближе юному морознику, пока совсем мелкому, необученному.

Все-таки уже близок конец зимы, раз молодые духи начали появляться…

Энергия пробуждающейся и свободной жизни начинала бурлить в воздухе, делая его сумбурным, легким, чудодейственным.

Таков запах весны.

Он тоже мог зачерпнуть разлитую вокруг силу жизни и пустить ее на благое дело.

Адаш провернулся на одном месте, ища нужные элементы. Хорошо, что стужа быстро сковала уцелевшие веточки и корешки — в них еще можно пробудить жизнь.

Древний дух приложил тонкую, сохранившую все иголки ветку к корешку и сосредоточился, сливая два в одно, выправляя жилки, по которым скоро пойдут древесный сок и смолы.

Из-под снега пробилось нежно-зеленое сияние.

Скоро здесь вновь вырастет их общее деревце, он уж постарается! Не зря же набирался сил…

А по весне елочку напитают самые чистые, самые светлые воды. Сеоль наверняка об этом позаботится.

Пожар же теперь будет обходить этот лес за километр и своим не позволит подойти.

Духи действительно умеют быть благодарными.

В конце концов, кто сказал, что чудеса умеют творить только боги?

* * *

Близилась весна, когда Ланеж наконец двинулся в путь, в погоню за холодами. В этом году его ждала незнакомая прежде задача — требовалось не пробудить своих духов, не привезти снега

и стужу, а, напротив, выровнять зиму и усмирить ее — подготовить почву для прихода весны. Часть духов предстояло отозвать на север, других — убаюкать на долгие три сезона… И убедить их в том, что давно не сердится на них, а то совсем оробели.

Напротив, он был им благодарен за верную службу. В следующем сезоне нужно будет непременно пуститься в путь самому, первому — второй такой изматывающей зимы его духи могут и не выдержать…

Появлялись новые. С обледеневшей ветки спорхнула, пробудившись, Шелькри-ледянница, с изумлением глядя на себя и на мир вокруг. Под раскидистым боярышником притаился морозник, совсем маленький, с детским восторгом наблюдающий за тем, как от его лапки озерцом разливается стынь…

Конечно, его не было — вот природа и пытается восполнить пробелы. В этом регионе не хватило стужи. На этот счет тоже нужно будет распорядиться.

В этом регионе.

Сердце тревожно екнуло, едва Ланеж понял, что преодолел предел срединных земель — вытянутую горную цепь, отделяющую их от Севера.

А затем и пересек границу ее государства. Чем ближе он подлетал к знакомым местам, тем сложнее было унять гулкое, тяжелое биение сердца.

А вот здесь была рана земли, которую позже окрестили раной Мира. Сньор поработал на славу — трещина открывалась не раз и не два. Возможно, и в последний раз они не окончательно срастили земную твердь…

Совсем близко. Час, другой — и вдали покажется город Рэлико…

Но в этот раз он не увидит ее. Не услышит тихого "Здравствуй".

Слово бога нерушимо.

Нужно не останавливаться, пролететь мимо и не мучить себя лишний раз.

Но он не смог.

В ее городе, так хорошо знакомом, Ланеж натянул поводья. Помедлил и все-таки спрыгнул с седла. Прошелся по уже знакомым улочкам, осыпая их напоследок снегом и собирая былые воспоминания. Здесь он когда-то впервые увидел ее. А здесь помог ее подруге… Этим путем как-то провожал ее домой, беззастенчиво подслушивая разговор… Издали взглянул на дом. Похоже, там все в порядке -

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

как обычно, здесь всё дышит теплом и уютом…

Увидеть он ее не сможет. Но, возможно, стоит привезти гостинец и попросить духов его отнести?..