Где ты, Маленький Птиль - Сергей Вольф

-- Уль Митя, я ни разу не слышала, чтобы вслух вы или ваш папа произнесли нам т о главное, без чего невозможно что-либо сделать, -выполнено: приоткрыть незаметно ма-аленькую щелочку в окне квистора.

-- Да, действительно! -- сказал я. -- Вот умница я -- ничего вам не сообщил! Вот это номер! Со щелочкой все в порядке!

-- Странно, -- сказала Пилли. -- Сколь многообразна логика у женщин, о которой политоры-мужчины говорят, что ее вообще нет. Я, в отличие от Оли, именно потому, что разговор начался, решила, что с этим все в порядке. Говорить Мите следовало только о неудаче со щелью, и это бы он не забыл.

-- Мне несколько стыдно перед Малигатом, -- сказал вернувшийся Орик, -это же не игрушки с теми классными кулачными бойцами, здесь, возможно, сработает огнестрельное оружие... нет, это слишком серьезная просьба, хотя Малигат и не отказал бы мне. Я позвонил моему тренеру Киолу, с его слов среди наших кулачных бойцов больше цирковых артистов, чем я думал. Сочетание их качеств кулачных бойцов и циркачей скомпенсирует нам отсутствие моро. Квистория окружена чуть отдаленными кустами, и я думаю, когда вырубят свет...

-- Придется решить и вопрос о прицельной стрельбе издалека, если подоспеет сверху дежурная машина, -- сказал Палиф.

-- Как это подоспеет? В темноте? -- спросил доктор Бамбус.

-- В какой темноте? -- спросил Орик.

-- Я понял, что охрана, даже если успеет моментально включить фонари, будет быстро ликвидирована.

-- Но дежурная машина "спрыгнет" вниз с прожектором.

-- Простите, -- сказал доктор Бамбус. На этом все кончилось. Алург не произнес ни слова. Гости покинули наш дом вскоре, Алург и Орик -- в полвторого ночи.

... Квистория была освещена нормально, достаточно ярко, как всегда ночью. Вот прошли солдаты наружной охраны перед решеткой. Минутная пауза -затем за решеткой появились охранники, совершающие обход вдоль самих стен квистории. Ситуация эта повторилась несколько раз: то одни прошагают, то другие. Машина-охранник была достаточно высоко. Тоже круговые движения, то по часовой стрелке, то против. Горят бортовые огни, рыскает луч поискового прожектора. Кольцом кусты вокруг квистории, снаружи от решетки не далеко -не близко; прямо в кустах через равные интервалы -- столбы с фонарями. Внезапно (ровно в два ночи) все изменилось. Полная темень. Все освещение вырубилось. Только слабые бортовые огни высоко в воздухе и тонкий яркий луч поискового прожектора. Вдруг, после паузы, луч заметался. Тут же загорелись фонари охранников. Охранники еле видны в темноте и еле видны неясные фигуры политоров, метнувшиеся от кустов к охранникам. Зигзагами мелькают, падают на землю их фонари. Такое ощущение, что в схватке слышны короткие вскрики, хрипы. Полминуты, не больше -- и уже видны тени политоров, быстро взлетающих по стенкам решетки вверх. Вот они на самом верху решетки, вот уже по ту сторону ее, -- и только тогда появляются тени и фонари охранников за решеткой. Вновь едва видимая короткая схватка, фонари -- на земле... исчезают во мраке тени напавших на охрану политоров. И тут же, черт, ничего почти не видно, только мечется луч быстро снижающейся машины-охранника; едва уловимая глазом тень большой птицы, взлетевшей из кустов, -- над решеткой, к окну квистории. И не видно, скорее ощущается, что окно приоткрылось, а тень растворилась за стеклами окна. Машина-охранник "прыгнула" на землю, включив дополнительные бортовые огни, стало светлее, и видно, как выпрыгивают из машины солдаты квистора, начинают палить, не разбирая, в какую сторону, потом все-таки палят в одну: вероятно, туда, откуда издалека ведут огонь повстанцы. Некоторые солдаты квистора, выбросив руки вверх, рот открыт в крике, падают на землю.

Какая вспышка за окнами квистории! Неслышимый мощный взрыв! Из пустого, без стекол, окна выпархивает гелл -- и сразу неуклюже вверх, вверх, в темное небо, а солдаты палят теперь тоже только вверх, вверх... Та-та-та! Та-та-та! Где гелл?! Упал, что-то мелькнуло: сверху-вниз! Или это не он? Или он?!. Или вовсе не он, просто показалось!

... Так все это выглядело на кинопленке уже на другой день, пленку отснял с той точки, откуда вели по квистории огонь повстанцы, кто-то из них же; как оказалось потом -- прямое задание Орика. А после того, когда события происходили на самом деле раньше, ночью, нам -- Пилли, Оли, папе и мне -оставалось только мучительно ждать. Сколько -- неизвестно. Орик появился в четыре ночи, один. Волнуясь (не то слово), все мы ждали и Алурга, но Орик был один и все же почти светился. Кому-то показалось, что они видели падающего Алурга, кто-то не видел... Будем ждать. А слышали ли мы взрыв? Да, но очень-очень отдаленный. Это не главное. Главное, что сейчас делается со всеми геллами Политории. Они -- свободны!

Еще надеясь, но уже подавленные, мы не спали и ждали прилета Алурга до утра. Утром Орик включил стереотелек. Диктор сообщил следующее: ночью совершено варварское нападение повстанцев на квисторию, и так далее, и тому подобное. Раздался взрыв в самой квистории, неизвестный хотел взорвать кабинет квистора уля Горгонерра... Повстанцы издалека открыли стрельбу по выскочившим из машины-охранника военным... Взрывавший вылетел из окна, так как был геллом, и был убит; как врага Политории его изрешетили пулями, частично он был задет своим же взрывом; имя его не удалось установить. Остается загадкой, как это именно гелл оказался способным на столь варварский поступок.

Часть 4

1

Я стоял на дикой жаре в одних трусиках высоко на скале, над морем, где когда-то (мне казалось почему-то, что очень давно) стоял незнакомый мне еще, замкнутый и гордый вождь Малигат с Сириусом на руках. Ветра не было, ни рябиночки на воде, тем более -- в лагуне, в бухте, где мы однажды охотились; вода была чистейшей, и сверху я видел тени проплывавших в глубине рыб. Пилли, папа и Оли -- я знал -- лежат подо мной на пляже, но я не глядел на них. Думал я об этом каждую минуту или не думал, но будто какая-то невидимая пластина с отрицательным зарядом была накрепко вмонтирована в мою, ставшую чуть-чуть политорской душу: погиб Алург. Я вспоминал его маленькое крепкое тело, мягкие крылья, доброе и одновременно очень жесткое лицо, и мне было худо, не по себе, плохо. Неизвестно, зачем в сознании возникала необязательная параллель: оставленная мною в окне планетария щель, гелл Латор, его полет на Тиллу, моя модель в космосе по дороге к Земле, к маме -жизнь, и мною же оставленная щель в окне кабинета квистора, гелл Алург, лазер, "окно" в сейфе, брошенная бомба -- смерть. Я понимал, головой-то я понимал, да и душой чувствовал, что и эта бомба, и гибель адской машины, и смерть Алурга -- все это тоже жизнь, жизнь геллов, их свобода, жизнь Политории, даже ее счастливая жизнь, завоеванная и с помощью Алурга, но мне некуда было деться от постоянного ощущения, что его нет среди нас, нет и не будет, хоть плачь, хоть улетай на Землю и возвращайся снова на свободную Политорию -- Алурга уже не будет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});