Восемь причин любить тебя сильнее - Федра Патрик

присоединился к очереди и, как положено, открыл паспорт на нужной странице. Небольшой автобус доставил пассажиров к самолету. Артур представить себе не мог, что он будет таким огромным – сияющий белый зверь с римским носом и красным хвостом.

Дружелюбная дама со светлой стрижкой каре приветствовала его на борту, и Артур прошел к своему месту. Он сел, пристегнулся, выслушал объявления по салону и достал бесплатный журнал из кармашка на спинке сиденья.

Соседка любезно предложила ему свою запасную надувную подушку для шеи и мятную конфету. Двигатель взревел. Внимательно просмотрев инструкции экипажа на случай чрезвычайной ситуации, он вжался в спинку кресла и вцепился в подлокотники – самолет оторвался от земли и устремился вверх, набирая высоту.

Очередное путешествие началось.

Будущее

Артур сел на край шезлонга и зарылся босыми пальцами ног в горячий белый песок. Его кремовые льняные брюки были закатаны до колен, а белая хлопчатобумажная рубашка свободного кроя наполовину заправлена за пояс.

Плотно окутанный жаром, он ощущал приятную расслабленность. Под мышками и на лбу крошечными капельками выступил пот. Ему нравилось в этой духовке.

Он смотрел на синее море, на набегающие на берег волны, оставляющие после себя полоску белой пены. Стайка мальчишек влетела, не раздеваясь, в воду. Тут и там лежали перевернутые вверх дном деревянные лодки – выходившие в море рыбаки вернулись с уловом. От разбросанных по берегу жаровен растекался запах барбекю. Вскоре сюда спустятся туристы в ярких пляжных накидках и бусах – поужинать и выпить пива.

Солнце садилось, и небо пронизали красные и оранжевые полосы, напоминающие тканые сари. Пальмы тянули ветви к роскошному небу. Развешанные на пляжных домиках шарфики, саронги и полотенца колыхались от ветра, словно танцующая радуга.

Артур встал и подошел к кромке воды. Песок под ногами казался теплой пылью. В одной руке он крепко сжимал шарм, в другой держал наполовину прочитанный «Путеводитель по Индии».

Решение предпочесть Гоа Австралии далось нелегко. Но ему нужно было вернуться туда, откуда началось его путешествие, с телефонного звонка мистеру Мехре. За этим последовало то, что изменило его взгляд и на жену, и на себя самого.

Они с Люси уже договорились поехать и провести Рождество с Дэном. Такой вариант больше подходил его дочери, ведь она могла путешествовать во время школьных каникул.

Артур раскрыл ладонь, и золотой слоник засиял. Когда солнце опустилось ниже, погружаясь в море, лучи его скользнули по шарму, и Артур почти мог бы поклясться, что слон подмигнул ему.

– Стареешь, – сказал он вслух, обращаясь к самому себе. – Вот и мерещится всякое.

Он тут же отметил, что сказал «стареешь», но не назвал себя «старым». Пока он только шел в том направлении.

– Мистер Артур Пеппер! Мистер Пеппер! – Маленький мальчик не старше шести лет подбежал к нему. У него были уши, напоминающие ручки чашек, и копна черных курчавых волос. – Сэр. Пора возвращаться в дом к чаю.

Артур кивнул, вернулся к шезлонгу, надел сандалии и последовал за мальчиком с пляжа. Они прошли мимо коровы, мирно жевавшей потертую кожу на сиденье ржавеющего красного мотоцикла.

– Идите за мной, сэр.

Они вдвоем прошли через тяжелые, выкрашенные в бирюзовый цвет железные ворота и оказались во внутреннем дворе. Прошлым вечером они приехали в темноте, и Артур был рад, что теперь его сопровождают к хозяину.

Раджеш Мехра ждал его у небольшого, украшенного мозаикой фонтана. Журчащая, струящаяся вода напоминала текучее серебро. На маленьком круглом столике стоял серебряный чайник и две фарфоровые чашки. Хозяин был во всем белом и без единого волоска на голове. Прищуренные глаза светились добротой.

– Все еще не могу поверить, что вы здесь, мой друг. Я так рад, что вы приехали погостить у меня. Вам нравится загорать?

– Да. Очень даже. Мне никогда раньше не было так тепло.

– Здесь бывает душно. Сейчас еще неплохо. Мириам любила солнце. Говорила, что ей, как ящерице, нужно солнце, чтобы согреть косточки.

Артур улыбнулся. Ему она говорила то же самое и при малейшем намеке на солнце выходила с журналом в сад и нежилась в теплых лучах.

Чай пили во внутреннем дворике.

– Я – человек привычки, – признался Раджеш. – Мне нравится пить чай каждый день в одно и то же время. Я люблю, чтобы моя газета была сложена должным образом, и я трачу ровно тридцать минут на то, чтобы посидеть и почитать.

– Выходит, я нарушаю ваш распорядок дня.

– Вы ничего не нарушаете. Вы его укрепляете. Иногда бывает полезно встряхнуться.

Артур рассказал Раджешу о своих привычках, и о том, как они, послужив доброй цели, постепенно превратились в оковы. Он уже собирался сказать, что выпутаться ему помогла милая леди по имени Бернадетт, но это было не так. Он выпутался сам. Нашел браслет. Позвонил мистеру Мехре. Он сам принес перемены в свою жизнь.

– Мириам не была связана рутиной. В ней жил дух свободы, – сказал Раджеш. – Мириам была особенной. Она ведь прожила хорошую жизнь?

– Да, – не колеблясь и с гордостью ответил Артур. – Она заботилась о вас. Она играла с тиграми. Была вдохновением для поэта и повлияла на создание великолепного произведения искусства. Она была фантастической матерью. Мы по-настоящему любили друг друга. Она была замечательной.

Он подождал, пока Раджеш нальет чай, и сделал глоток.

Изящную фарфоровую чашку украшали крошечные розовые розы.

Мириам бы это понравилось.

Они прожили свои жизни в противоположных направлениях. У Мириам жизнь была яркая, шумная, бьющая через край, но потом, после встречи с ним, вошла в тихое, спокойное русло. Он, в свою очередь, никогда не желал больше того, что было дано – жена и дети, – но теперь оказался здесь, и на его сандалиях белел песок, а лодыжки успели загореть.

Это было неожиданно и свежо. И привела его сюда она, Мириам.

– Я отведу вас посмотреть ее комнату, хорошо?

Артур кивнул, чувствуя, как подступает к горлу комок.

Ее комната была маленькая, не более восьми футов в длину и около пяти футов в ширину. В ней стояли простая низкая деревянная кровать и письменный стол. На белых оштукатуренных стенах виднелись дырочки в тех местах, где годами висели фотографии и картины.

Он представил, как она сидит за письменным столом, смотрит в окно и смеется над играющими во дворе детьми, перекатывая между пальцами марблы. Здесь она могла писать оптимистичные письма Сонни, не зная, какие ужасные события развернутся после возвращения домой.

Он встал у окна и закрыл глаза. Лучи заходящего солнца согревали