Клетка для эгоиста - Грушенька Светлова

образ прекрасной Кристины. Из полусна вырвал телефонный звонок. Нехотя разлипив глаза, Лука разглядел на экране фото и имя жены. Внутренне собравшись, он с трудом заставил себя принять входящий.

— Да? — выдохнул в трубку, совершенно не представляя цели ее звонка, как и всегда в последнее время. На том конце несколько секунд можно было различить лишь частое напряженное дыхание. Он физически ощутил, что она плачет, и от этого стало так погано, что захотелось повесить трубку.

— Ты мог бы позвонить хотя бы раз за все это время… — наконец выдавила она с упреком, собравшись с силами. Только в ее приглушенном хрипловатом голосе все равно отчетливо слышалась мука.

Лука провел ладонью по лицу, прогоняя сон, и сел повыше.

— Чего ты хочешь от меня? — вымученным пониженным тоном произнес он.

— Чтобы ты не был, мать твою, так безжалостно равнодушен! Я скучаю по тебе! Ужасно скучаю… — Она всхлипнула, и он вновь физически ощутил, как по ее щекам потекли обжигающие слезы, как она вытерла их, как зажала пальцами воспаленные глаза, будто это могло остановить изливающуюся из нее боль.

— Прости меня, Лен… я сожалею обо всем… — попытался утешить он ее, как мог, ведь это было единственным, что он мог ей сказать…

— Боже, за что ты так с нами?!

На это у него не было ответа, и Лука просто промолчал. Ему и правда было жаль, что после стольких лет вместе он даже не находил правильных слов… Какое-то время он просто слушал, как она плачет, но потом она все-таки взяла себя в руки.

— Я звонила вовсе не ради того, чтобы унижаться, — ее голос немного окреп, а потом и вовсе стал как сталь. К такому он уже даже привык в последнее время. — Ева не может без тебя уснуть. Она не понимает, почему папа больше не укладывает ее в постель, почему не провожает ее в садик, почему тебя постоянно нет дома… Рано или поздно должны были появиться вопросы… И вот они появились. Она плачет, Лука… Из-за себя я бы никогда не стала тебе звонить.

Мужчина сглотнул комок в горле, прекрасно понимая, чего ей стоило просто взять и набрать его номер. Все последнее время она держалась, и он верил — пыталась справиться без него. Единственной ее слабостью теперь осталась Ева. Впрочем, как и его…

— Дай мне ее к телефону…

Он ждал, наверное, вечность. Потом в трубке послышался заплаканный и недовольный детский голосок. Кажется, он мастерски умел только одно — заставлять женщин любого возраста проливать слезы.

— Привет… — пробурчала девочка.

— Привет, милая, — ласково промурлыкал он. — Что случилось?

— Я хочу к тебе…

— Солнышко… мы увидимся с тобой на выходных, как всегда. И пойдем в одно волшебное место…

— Почему только на выходных? — проигнорировала она его отвлекающий маневр.

— Потому что у меня слишком много работы.

— Больше, чем раньше?

— Да… — через силу выдохнул он циничную ложь.

— А мама сказала, что у тебя теперь всегда будет так, и ты больше не будешь жить с нами… — голос девочки вновь задрожал и стал тоненьким и жалобным, как мяуканье котенка.

— Мама… права… — с трудом подтвердил он. — У меня многое поменялось. Но это не значит, что я тебя не люблю и что не скучаю по тебе. Просто у взрослых очень часто много важных дел, от которых нельзя отказаться. Хочешь я в следующий раз привезу тебе какой-нибудь крутой сюрприз? Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты прямо сейчас приехал… — срывающимся голосом пролепетала она и жалостливо захныкала в трубку. У него сердце разрывалось, особенно от осознания, что ей в принципе нельзя было нервничать.

— Я сейчас приеду, дорогая. Ты дождешься меня? Не уснешь?

— Правда?! — она даже не поверила своему счастью, но радостные нотки в ее голосе ни с чем не могли сравниться — только благодаря им на душе становилось так радостно.

— Правда, — уверенно и также счастливо подтвердил он.

— Ни за что не усну! — воскликнула его принцесса, оглушая звонким, как колокольчик, писком.

— Дай мне маму…

Теперь девочка радостно завопила на весь дом, что сейчас приедет папа, а через какое-то время в трубке вновь послышался холодный голос жены.

— Приедешь на пару часов, дождешься, когда она уснет, и уедешь.

— Конечно, — покорно согласился Лука.

Меньше, чем через час, он уже был в ее спальне, они играли, читали, болтали и смеялись, даже вполне сносно общались с женой, старательно делая вид, что ничего не изменилось. Через пару часов он вырубился в большом мягком кресле рядом с кроватью дочери в обнимку с каким-то плюшевым жирафом. Проснувшись лишь в пять утра, откинул заботливо принесенный Леной плед, встал и, пройдя в ванную, не обнаружил там никаких своих привычных принадлежностей для бритья и умывания. Достал из шкафчика новую зубную щетку и женскую одноразовую бритву. Привел себя в порядок, поцеловал в лоб свою ангельски прекрасную спящую девочку и прошел на кухню, где нашел жену, готовящую завтрак.

— Могу я выпить кофе? — на полном серьезе поинтересовался он, больше не чувствуя себя в собственном доме хозяином.

Елена молча достала чашку и сунула капсулу в кофе-машину. Раньше она всегда заваривала ему свежемолотый кофе сама. Это, конечно, не имело значения, но в общем давало прочувствовать разницу. Через пару минут чашка была поставлена на стол, а девушка отступила в дальнюю часть кухни, будто боялась даже одним воздухом с ним дышать. Лука вздохнул, взял сахар из шкафчика, но даже садиться не стал.

— Спасибо, что разрешила переночевать.

Она закатила глаза, крепко сцепив на груди руки.

— Спасибо, что приехал, но… постепенно такие визиты лучше исключить.

— Хорошо, — кивнул покорно, за пару глотков осушил чашечку эспрессо и отнес ее в раковину.

— Поклянись, что никогда ее у меня не заберешь?! — вдруг резко окликнула она его. Лука вскинул на нее удивленный взгляд. Лена затравленно кусала губы, ее глаза снова были полны слез, а пальцы были сцеплены в кулаки, будто она готова была его избить, изорвать в клочья, исцарапать и уничтожить. — Поклянись! Иначе я собственноручно тебя убью!