Записки следователя - Геннадий Скубилин

— И вы со мной, — твердо ответил постовой.

Ермаков шел за сержантом и проклинал неудачу. Пути господни неисповедимы. Только что капитан не мог сдержать душевного подъема, и вдруг все насмарку.

К счастью, дежурный офицер счел необходимым поговорить с каждым из нарушителей в отдельности. Оставшись наедине с ним, Ермаков сказал, кто он, и попросил выпустить Харитона Петракова. Тот так и сделал, предварительно прочитав «приятелям» целую лекцию о правилах поведения в общественных местах.

— А в общем, извините за недоразумение, — заключил офицер, — однако впредь толкайте женщин поосторожнее.

Инцидент наконец-то был исчерпан. Своим бойким заступничеством в милиции Ермаков еще раз подтвердил Петракову свою верность.

— Молодец, в беде не оставил, — заметил Петраков, когда приятели остались вдвоем. Бандит не находил слов благодарности:

— Думал, все, пропало. Хотел долбануть мильтона, да зевак вокруг много. Но ты хладнокровен. До гробовой доски обязан. Заставлю Альбину раскошеливаться. Ты заслужил роскошное угощение. К твердому выводу пришел: надо будет забрать у «кирюхи» пушку и ходить с ней, с «дурой» спокойнее. Чуть что… пах.

Вдруг на перрон снова вышел старый знакомый сержант милиции. Петраков зыркнул на него искоса и прикусил губу.

— Никак ищет кого-то? Не нас?

— Меньше паникуй, — ответил Ермаков. Но ему самому показалось странным, что постовой пристально всматривается в лица отъезжающих. Не хотелось бы снова…

— Пошли, — кивнул Петраков в сторону поездов дальнего следования. — Сумской сейчас отправится. Им поедем. Сойдем в Апрелевке, а оттуда на автобусе доедем.

— Не останавливается в Апрелевке, — возразил Ермаков.

— Спрыгнем.

— Заманчивая перспектива! — бурчал Ермаков. — На полном ходу ночью.

— Теперь доверься мне. С проводниками умею ладить. — С этими словами Петраков сунул два червонца мордастому с мясистым носом проводнику. Тот открыл вход в вагон.

— Куда вам?

— До первой остановки, — ответил Харитон и ринулся в тамбур вагона. Ермаков последовал за ним. Не было другого выхода.

Перед Апрелевкой Петраков и капитан вышли в тамбур. Харитон своим ключом открыл дверь вагона. Скорость поезд держал бешеную. Бандит не решился на риск.

— Не меньше сотни, — заметил Петраков. — Подождем, по станции пойдет со снижением.

Прогнозы не оправдались. Отбивая мелкую дробь колесами по стрелкам, скорый на полном ходу пролетел Апрелевку.

Петраков, не говоря ни слова, спустился на последнюю ступеньку подножки и крикнул:

— За мной!

Петраков приземлился удачно.

— Была не была, — вырвалось у капитана милиции, и он коснулся ногами земли. Но неудачно, встал на пятки. В следующий момент не удержался и ударился лицом о землю.

Когда к Ермакову вернулось сознание, он не сразу понял, где находится. Осмыслив происшедшее, забеспокоился: не выдал ли себя. Харитон и его сестра Альбина суетились около него.

— Ну, что, родненький, — прикладывая мокрую тряпку к лицу сотрудника уголовного розыска, заискивающе заглядывала в глаза «своему любимому» девица.

Харитон тормошил Ермакова за плечо, с беспокойством спрашивал:

— Корешок, живой? Душа в теле?

Ермаков вяло отозвался:

— Дураков приключения любят. Вполне бы приехали электричкой. Чуть шею не свернул.

— Главное — живой. Остальное приложится. Лучше отдать богу душу, чем вернуться за колючку.

Альбина стояла рядом, охала и ахала. Гундосила:

— Родненький! Раньше времени хотел вдовой оставить.

Петраков хитро подмигнул сестре:

— Губа не дура, да только не спеши. Не навязывайся. Пусть решает. Я молчу.

От боли в груди, голове Ермакова мутило. Он недовольно махнул рукой:

— Дайте прийти в себя. Не до жиру, быть бы живу. — Он взял у Альбины заново смоченную водой тряпку и приложил ко лбу. Стало легче.

Два дня старательно лечили Ермакова Харитон и его сестра. Петраков лез из кожи вон, доказывая новому «приятелю» верность и дружбу. Он как самого близкого человека лечил Ермакова.

На второй день старший оперуполномоченный встал с постели и подошел к зеркалу. Посмотрел на себя — бледного, с синяками под глазами. Лицо было обсыпано каким-то порошком. «Стрептоцидом», — пояснила Альбина. Одет он был в чисто выстиранное белье. В прихожей висели на вешалке вычищенные костюм и плащ. Тут же стояли до блеска надраенные полуботинки.

Поздно вечером в квартиру Петракова пришли те, с кем Харитон обещал познакомить. Их было трое. Назвались: Петр (на вид ему не больше двадцати лет), Валерка (этот был чуть старше, лобастый крепыш) и Василий — самый старший среди всех.

После выпивки и щедрой закуски Харитон отвел Ермакова в сторону и сказал:

— У Васьки пушка. Ему передал Валерка. Желаешь — заберем себе?

— Возьми, — согласился Ермаков.

Однако тут же оказалось, что оружия у Васьки нет. Он передал его «одному малому, который сидит в укрытии». Оружие вот-вот должен вернуть.

«Значит, не вся банда в сборе», — отметил Ермаков. Петраков ему больше не был нужен. Все, что можно было из него выжать, — выжато. Он дал не только важные сведения, но и ввел капитана в шайку преступников, хорошо отрекомендовал Ермакова Василию и его сообщникам. Рассказанную старшим оперуполномоченным легенду Харитон развил и приукрасил: находчивость и хладнокровие, проявленные на вокзале, сыграли тут не последнюю роль. Васек поверил Харитону и с удовлетворением выпил стакан водки за нового «кирюху». Были тосты за воровские удачи, за намеченные дела.

Узнав все, что нужно, о Василии по прозвищу «Бомба» — где его найти, как с ним встретиться, если потребуется, Ермаков сказал Харитону, что ему пора ехать домой.

— И я с тобой! — напрашивался Харитон.

Капитану милиции только и требовалось: ликвидацию банды решил начать с Петракова. Но он счел нужным не сразу согласиться. В шайке бандитов никому не должно прийти в голову, что Харитон заманивается в ловушку.

— Я же тебе говорил, — начал Ермаков, — ремонт у меня. Приведу в порядок квартиру — прошу, приезжай. Адрес дам.

За Петракова вступился Васек:

— Дурень, Харитон пригодится: таскать, передвигать — этим он занимался в местах не столь отдаленных. Так, что ли, «Слон»?

Для Ермакова кличка «Слон» много значила: в двух налетах на пассажиров потерпевшие слышали, как этим прозвищем сообщники называли одного грабителя. «Был он в маске. Высокого роста. Руки длинные, как лопаты». — Так они описывали его.

— Ладно, как знаешь, — согласился Ермаков, — собирайся. Мне нельзя больше здесь оставаться.

— Мне тоже, — буркнул как всегда пьяный Харитон и повел своим массивным подбородком. Все черты лица Петракова говорили о его грубом и сильном характере.

Продрогший в холодном вагоне, капитан милиции легко вздохнул на вокзале родного города. Петраков был настроен радушно. Ему казалось, что он ушел от опасности. «Слон» даже пустился в философию:

— Людей я делю на два рода. Одни мильтоны, с которыми шутки плохи, вторые — все остальные. С этими, грешным делом, люблю позабавиться.

— Постой здесь, — приказал Ермаков верзиле, — я на минуту. Есть свой человек. Узнаю, никто мной не интересовался?

Петраков послушно остановился, прислонился к стене. Смотрел, как спокойно его дружок подошел к одной из билетных касс и что-то начал говорить кассирше.

Ермаков попросил знакомую женщину позвонить Георгию Митрофановичу Сомову и сказать следующее: «Товарищ полковник, на вокзале Ермаков. Он не один. Вас ждет».

Но Сомова в кабинете не оказалось. Произошла заминка. Капитан милиции скосил глаза в ту сторону, где остановился Петраков. Тот прохаживался вдоль стены, хмурился. Ермаков назвал кассиру номер телефона заместителя Сомова. Он, к счастью, был на месте.

Не успел Ермаков отойти от окошечка кассы, как услышал надрывный крик Петракова:

— Беги, кореш!

Скрученный сотрудниками уголовного розыска, бандит своим криком предупредил капитана «об опасности».

Ермаков на глазах у Петракова с паническим выражением на лице бросился в густой поток пассажиров. А обладателя пыжиковой шапки повели в дежурную комнату милиции. Он не мог сообразить, что произошло.

Капитан впервые за четверо суток почувствовал себя душевно раскованным. Почти бегом он устремился в отдел.

Едва Ермаков, запыхавшийся, бледный, появился в родном кабинете, как с объятиями на него набросились друзья, те, кто знал об операции.

Сомов тепло пожал руку Ермакову, внимательно всмотрелся в его лицо.

— Болел? Осунулся. Весь поцарапан. По всему вижу, не сладкая у тебя была жизнь.

— Житуха — во! — со смехом ответил Алексей Гаврилович.

Ермаков обстоятельно доложил о ходе выполнения задания.

— По-моему, — вставил Орловский, — на главного организатора разбойных нападений Алексей еще не вышел.

— Да, — согласился Георгий Митрофанович, — главарь тщательно законспирировался. «Бомбы», «Слоны» — послушные овечки в его руках. Задача такая, Алексей Гаврилович: теперь сближайся с Васьком «Бомбой», войди к нему в полное доверие и с его помощью знакомься со всей бандой. Устанавливай вожака. Это опаснейший рецидивист.