Очень прекрасный принц (СИ) - Чернышова Алиса

— Так вот на кого ты злишься, — Биланна вздохнула. 

И я сорвался. 

— Он виноват в том, что с тобой происходит! — крикнул я. — Он присвоил тебя, хотя ты не была его парой. Он забрал у тебя шанс иметь детей, встретить какого-то нелюдя и стать его парой, получить вечность...   

— Или, — Биланна подошла ко мне и мягко провела рукой по моей щеке. — Пожалуйста, перестань унижать меня. 

Я удивлённо моргнул. 

— Я не…

— Ты не осознаёшь сейчас этого, но унижаешь меня, — заметила она мягко. — Обесцениваешь мой выбор. Как будто твой отец — единственный, кто ответственен за мои решения. Только всё совершенно не так. 

Она вздохнула и указала мне на веранду.

— Давай выпьем немного чаю, мой мальчик? Знаю, что ты спешишь и должен незамедлительно заняться поисками своей пары, но… Я думаю, этот разговор давно назрел между нами. И, прежде чем ты найдёшь свою пару, мы должны поговорить.

— Конечно, — согласился я тихо. 

Биланна прикоснулась к специальной руне, вызывая слуг. Когда мы уселись в изящных креслах, ожидая напитки, она заговорила.

— Когда мы впервые встретились с твоим отцом, это были очень… тёмные времена. Тогда правил твой дед, Первый Император, и был он жесток. Но не надо думать, что люди были намного лучше. Быть человеческой женщиной в те времена было не слишком приятно, уж поверь мне. 

Я тихо хмыкнул. Учитывая исторические хроники — сразу и безоговорочно верю. 

— Я была сговорена, — продолжила Биланна, — как и любая человеческая девушка того времени. И да, мы встречались с женихом дважды в жизни. Именно так в те времена выглядели человеческие браки. Потому-то во многом забавно, как нынче любят придавать эпохе завоеваний романтический ореол… Но речь не о том. 

Она помолчала, дождавшись, пока компаньонка расставит на столе всё для чайной церемонии. Как только мы остались одни, Биланна продолжила:

— Не скрою, когда Первый Император потребовал человеческих девиц для Отбора и обязал их делить постель с драконами, это было ужасно. В те времена с девственностью было принято носиться, как с флагом. По сути, ничего удивительного: тогда не было нормальной контрацепции, да и болезней никто не отменял… В общем, обязанность разделить ложе с драконом (а, возможно, даже с драконами) казалась мне кошмаром. И, когда драконий принц обратил на меня внимание, я не была счастлива. Но никто из родных и близких не вступился за меня, а жених, узнав об этом, только потребовал увеличить размер приданого. Благо, за Отбор драконы выплачивали немалые компенсации. Так что я поступила, как типичная девушка того времени — легла под того, под кого приказали лечь. Но… разница в том, что мне понравилось. 

Я удивлённо покачал головой:

— Ты никогда не рассказывала об этом.

— Такие вещи не принято рассказывать детям, верно? — слегка улыбнулась она. — Но мы с тобой сегодня говорим откровенно, без прикрас и увёрток. И я хочу, чтобы ты понял, кто такая я, если отбросить тот ореол любимой матери, который меня в твоих глазах окружает. Я — не небесное существо, малыш. Я — земная женщина, и отношения мои с твоим отцом начались с неприятия и страсти. Как ты понимаешь, я была девственницей. И ничего не знала о чувственности. И, если честно, о чувствах. Меня приучили к мысли, что я люблю своего жениха. Как иначе, если он — мой жених? Но с твоим отцом я открыла нечто совершенно иное. Он был опытен, нечеловечески вынослив, и, что важнее, увлечён мной. Он хотел, чтобы мне было хорошо… Я же ждала каждой ночи, не признаваясь себе в этом. Я отрицала свои чувства, но в глубине души начала впитывать драконий жизненный уклад, взгляд на любовь и страсть… Мы оба знаем, что культура драконов весьма откровенна и чувственна. И куда более свободна, чем человеческая. И чем дальше, тем больше мне начинал нравиться мужчина, с которым я делила ночи, и его мир. Потому для меня стало почти трагедией, когда твой отец отослал меня обратно. 

— Подожди, — нахмурился я. — Но ведь ты выиграла Отбор! Отец сделал тебя фавориткой!

Она улыбнулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да, в конечном итоге. Но сначала он попытался поступить, как благородный дракон. Думаешь, от кого ты унаследовал своё сердце? Твоя мать, при всей моей преданной любви к ней, никогда не отличалась мягкостью или сентиментальностью. А вот Лии... Он достаточно сильно полюбил меня. И, понимая, что мы не истинная пара, решил, что мне будет лучше вернуться к своим. И прожить свою счастливую человеческую жизнь… Звучит знакомо, да?  

— Да, — признал я тихо.

— Ну вот. И я вернулась в жизнь человеческой женщины, полную ограничений. К жениху, попрекающему меня связью с драконом и “отсутствием чистоты”. Незнакомому мужчине, запах которого вызывал тошноту, прикосновения не привлекали, а взгляды на жизнь раздражали. Он насильно затащил меня в постель в первый же вечер после моего возвращения, мотивируя это тем, что я “всё равно уже не девочка” и “нечего ломаться”. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍У меня к горлу поднялись желчь и гнев.

— Он…

— Твой отец убил его, когда узнал, — заметила Биланна сухо. — Хотя я не говорила ему. Но мой жених, видимо, сам сдуру рассказал кому-то… Он никогда не был особенно умным. Так или иначе, когда он ушёл, я лежала на кровати и представляла, что такой теперь будет моя счастливая замужняя жизнь. Это сводило с ума. И тогда я вернулась к твоему отцу и стала умолять его сделать меня своей фавориткой. Он не стал отказываться во второй раз. Но позже несколько раз предлагал мне счастливую и безбедную жизнь подальше от него… Только вот для меня уже не могло быть счастья без него. И я неизменно отказывалась. Мы были вместе, и с каждым днём всё больше привыкали друг к другу, опирались друг на друга. Любили друг друга. Да, у нас не было мгновенной страсти, которая может быть у истинных пар. Чувства пришли постепенно, но остались с нами навсегда.  

Я отвёл взгляд и посмотрел на небо. Чувства, которые я испытывал, были странными и очень смешанными. 

— Придворные сплетники ожидали, что всё изменится, как только у Лии появится пара. Но в конечном итоге нас просто стало трое — в жизни, в спальне и в отношениях. Между мной и твоей матерью есть много чего, и кое-что не назвать словами. Но соперничества не было никогда. И, когда родилась Иэ, она сказала мне: “Ты знаешь, что рядом с Лии я должна быть твёрдой опорой; ты знаешь, как всё сейчас непросто в Империи. Я едва ли смогу дать своим детям любовь. Пожалуйста, сделай это за нас двоих.” И я старалась, малыш. Делала всё, что было в моих силах. И да, твои родители предлагали мне, если я хочу, завести собственного, человеческого ребёнка. У него был бы титул, и будущее, и статус младшего члена Императорской семьи. Но я не захотела. Во-первых, изменять своей любви. Во-вторых, рожать человеческих детей и растить их среди вечных и всемогущих драконов. Это было на мой взгляд неправильно… к тому же, у меня уже были дети. Ты и Иэ. Других мне было не надо. 

Она вздохнула, помедлила и серьёзно посмотрела на меня.

— Малыш, — сказала она, — ты должен понять: я выбрала такую жизнь. Я была в ней счастлива, абсолютно и совершенно. И да, я выбрала такую смерть, и она меня не пугает. Я прожила на свете очень много лет, всякое повидала и пережила. Мне не о чем сожалеть, некого винить. Я — счастливая женщина, Или. Пойми это. И, пожалуйста, отпусти меня.  

Моё горло сдавил спазм.

— Я не хочу, чтобы ты умирала, — голос прозвучал так жалобно и слабо, что самому тошно. 

— В этом нет ничего плохого, милый, — сказала она мягко. — Это — естественный порядок вещей. Не воспринимай мою смерть, как нечто дурное. Думай, что я уехала в дальнюю страну, отдыхать там от шума двора. Я останусь в твоём сердце, милый. И с тобой останется моя любовь. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

По щекам моим медленно потекли слёзы.

— Правильно, — шепнула она, обняв меня. — Поплачь. И не пробуй больше запирать своё сердце, хорошо? Не пытайся сковать его льдом, избегать боли. Ужас не в том, чтобы умереть, мой маленький принц — мы все умрём, так или иначе. Ужас в том, чтобы всю жизнь играть в прятки с самим собой, своими чувствами и чаяниями. Ужас в том, чтобы на смертном одре сожалеть — о несделанном, несказанном, непройденном… Вот чего стоит бояться.