Рейтинговые книги
Читем онлайн Сорок третий - Иван Науменко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 82

Ночуют беглецы в березняке, костра не разжигают. На другой день ждут по полудня. Опять никого нет...

IV

Выход теперь один — прибиться к любому отряду. В конце концов, в лесу много людей, с которыми так или иначе хлопцы были связаны. Шура Гарнак, Андреюк, Шкирман, Михайлов со своим взводом. Не может быть, чтобы они никого не встретили!..

Расчет оправдался, словно в сказке. Вернувшись на место, где позавчера встретили Веселовского, хлопцы глазам не верят. По болоту бегут, держа в руках туфельки, две девушки в белых платочках, и одна из них Нина Грушевская, которая, забрав деньги из кассы торговой конторы, недели две назад ушла из местечка в лес, а вторая — Катя Хорошка, та самая, что приходила от партизан для установления связи с надежными людьми из местечка. Девушки — будто избавление от беды, будто посланцы судьбы.

— Чего вы тут блуждаете?

— Своих ищем. Может, знаете, где разведгруппа Мазуренки?

— Зачем вам разведгруппа? Пойдемте в наш отряд. Ваши все у нас. Два доктора, пленные со станции.

Митя с Лобиком возбуждены, девушки — тоже. Они же ровесники, и, кроме войны, немцев, власовцев, есть и другое — молодость, белые как снег платочки, вот эти довоенного фасона туфли, которые девушки так оберегают. По болоту ведет утоптанная стежка. Вокруг — порыжевшая трава, пушисто-белые сережки каких-то растений, задумчиво-прозрачные, как бы окутанные дымкой шары лозняков.

Вот она, долгожданная свобода, которая пришла в лице этих девушек! Теперь не надо бояться, хитрить, изворачиваться. Теперь у Мити за плечами винтовка, он будет из нее стрелять, ходить вместе со всеми в походы Как хорошо быть вместе со всеми!..

В душе едва слышно звенит мелодия. Она чем-то отличается от приподнятых мыслей и чувств Мити.

Пейте, пойте в юности,Бейте в жизнь без промаха,Все равно, любимая,Отцветет черемуха...

Почему же именно теперь, в опьяняюще-радостный миг, всплывает в памяти немного грустная песня, зовущая к наслаждению и беззаботности? Что ее породило в душе? Вокруг — осенний пейзаж, первые желтые листья на березах. Впереди на стежке — статные фигуры девушек.

Митя знает — они идут в Рогали. Там стоит Батьковичский отряд. Идут около часа, но и дорога не такая близкая: от Малковичского болота до деревни — шесть километров.

Болото кончилось, начинается лес. Какой он красивый, торжественный! Вокруг местечка нет таких могучих, разлапистых дубов, гряда которых, кажется, тянется без конца. Дубы — как часовые вечного покоя, мудрости земли. Солнце клонится к закату, и в лесу удивительно переплетаются длинные прозрачные полосы света с тенями, падающими от деревьев.

Вот уже и Рогали. Деревня раскинулась у самого леса. С восточной стороны леса нет, там открывается глазам заросший кустами луговой простор. В Рогалях — одна улица, хаты довольно опрятные. В том месте, где хлопцы вышли из дубняка, правая сторона улицы круто изгибается, делая колено и как бы образуя небольшую песчаную площадь. На ней стоит толпа вооруженных винтовками людей.

— Кто такие? — спрашивает ребят низенький, в красноармейских штанах, заправленных в лозовые лапти.

— Из местечка. В наш отряд идут, — говорит Катя.

— Долго собирались!..

— Потом скажут — воевали...

— Шкуры пришли спасать...

— Становитесь к забору, сейчас поговорим...

Митю разбирает злость. Он готов уже остановиться, сказать что-нибудь едкое, оскорбительное, но Катя дергает его за рукав — не связывайся. Останавливается перед большой хатой — она дощатым крыльцом выходит на улицу.

Катя идет в хату. Хлопцы стоят на улице. Ждут. Через несколько минут она выскакивает — все в порядке.

Первым идет в штаб Митя.

За столом двое: чернявый, в выцветшей кожаной тужурке, и второй, постарше, с одутловатым, хмурым лицом. Чернявый, который поднимает на Митю усталые глаза, кажется знакомым. Где-то Митя его видел.

— Выкладывай, что в карманах, — требует он.

Интересно, голос человека тоже знакомый.

Митя кладет на стол лесхозовское удостоверение, пачки немецких марок, книжку стихов Пушкина и "Атлас мира".

Лесхозовскую бумажку чернявый рвет на мелкие клочки.

— Где взял мундир?

— Михайлов дал. Он теперь у вас.

— С кем держали связь?

— С разведгруппой капитана Мазуренки. Мы шли к ним.

В этот момент в хату врывается Андреюк.

— Наш это! — кричит он с порога. — Бинты, медикаменты я ему передавал.

— Будем знакомы, — чернявый, поднявшись, протягивает руку. — Командир отряда Якубовский.

Молниеносная вспышка в памяти: летний день, местечковцы роют возле Вербич окопы, командует работами молодой подтянутый лейтенант.

— Я вас знаю, — говорит Митя. — С сорок первого года. Помните, окопы возле Вербич...

Лейтенант задумчиво улыбается. Андреюк тем временем исчезает.

— Если мы с тобой знакомы, подари мне атлас. Я все же командир, а таких карт не имею.

О деньгах Якубовский не спрашивает — кладет себе в сумку.

Лобика, Сергея допрашивают еще меньше. После того как хлопцы появляются один за другим на крыльце, Митю снова зовут. Якубовский на этот раз расхаживает по хате.

— Записку, которую ты передал с Михайловым, мы читали. Только ты очень добренький. Хвалишь людей, которые пошли служить немцам.

— Я знаю их.

— Откуда знаешь?

— С Михайловым часто встречался. Думаете, было просто отправить двадцать семь человек в лес? Мы им листовки давали, газеты. Они б не пошли к вам, если бы не поверили, что вы их примете.

— Михайлова нет, — задумчиво говорит Якубовский. — Погиб в бою с власовцами.

Митя обескуражен. Еще и месяца не прошло, как он простился с лейтенантом.

— Немцы своего среди двадцати семи нам не подсунули? — спрашивает Якубовский. — Не допускаешь?

— Нет. Какой у этих пленных авторитет? Если бы хоть раньше в партизаны пошли...

Якубовский усмехается:

— Ну хорошо. О вашей группе скажу вот что. Служили десантникам, послужите и нам. Отряд местный. Батьковичский. Ты с товарищем, Якубовский имеет в виду Лобика, — останешься при штабе. Для особых поручений. Старшим назначаю тебя.

V

Возле забора у штабной хаты Митю с Лобиком останавливает приземистый, одетый в темно-синюю гимнастерку и галифе человек.

— Не узнаете?

Круглое белое лицо, тихий голос. Да это же Анкудович — он приходил в местечко еще в первую военную зиму, созывал подпольщиков на собрание. Позднее прислал на лечение Ключника.

Сколько всего переменилось за полтора года. Будто вечность прошла. Хлопцы рассказывают о расстреле Сергея, его сестры, о своей службе у десантников, о Ключнике, которого угораздило во второй раз попасть в местечковую больницу.

— Знаю, — говорит Анкудович. — Я начальник разведки и контрразведки. С Мазуренкой видимся часто. Он мне сведения дает, я — ему.

— Где теперь Мазуренка?

— Его группу перебрасывают дальше. Часть осталась, часть ушла.

Так вот оно что! Ясно, почему никто не пришел на встречу. Может, даже хорошо, что так случилось. Ни у Мити, ни у Лобика нет особого желания идти с Мазуренкой в немецкий тыл. Дрожать, трястись? Никогда в жизни они не станут больше подпольщиками!..

Анкудович между тем рассказывает о Ключнике. Когда арестовали Сергея, он прибежал в отряд, имея в кармане немецкий пропуск в Овруч — Ключник оттуда родом. Анкудович отстегал его, бумажку порвал. Когда партизаны наступали на Росицу, Ключник от взвода отбился. Никто его в бою не видел, потому и не подобрали раненого.

Митя внимательно слушает, он полон противоречивых чувств. Когда-то они, подпольщики, смотрели на Ключника как на бога. Он казался необыкновенно находчивым, смелым. Какое там, в местечке, было страшное время! Со всех сторон подстерегала опасность. Даже оттуда, откуда они ждали помощи!..

Зачисляют хлопцев в первую роту. Командиром там Семен Гайчук, мужчина крупный, рослый, политруком — Петр Лисавенка. Поскольку Митя с Лобиком оставлены при штабе, они должны поселиться в другой половине штабной хаты, постоянными жителями которой являются командир и политрук.

Низенький партизан, который заговорил с хлопцами, когда они только вышли из дубняка, принес вязанку соломы, бросил на пол — постель готова. С хлопцами больше разговаривает политрук. Он необыкновенно словоохотлив, на то, что новичков подселили к ним, командирам, не обижается, — наоборот, как бы даже радуется, что есть возможность поговорить с людьми, которые близко видели немцев.

— Как Гитлер осмелился на нас напасть, не могу понять, — начинает он разговор. — Бандит, и больше ничего. Бандиты не очень раздумывают, когда собираются на какое-нибудь дело.

1 ... 67 68 69 70 71 72 73 74 75 ... 82
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Сорок третий - Иван Науменко бесплатно.

Оставить комментарий