В плену у ректора (СИ) - Миленина Лидия

— Сионитл! — Эдиан вскочила на ноги. — Ну почему, почему, ты не сказал раньше! Это ведь … спасение для всех! Не хочешь давать ключ мне? Так не нужно! Он принадлежит тебе по праву — и по праву принадлежит тебе этот артефакт — кольцо! Мы поедем туда, ты возьмешь кольцо и велишь драконам вернуться на пустоши и жить там…

Сионитл вдруг схватил ее за руку и сжал ее ладонь, так чтобы ключ оказался зажат у нее в кулаке.

— Нет! — испуганно сказал он. — Для меня это смерть! Я не могу… открыть дверь и взять артефакт! А вот вы … уверен, сделаете это.

— Да почему же?! — изумилась Эдиан. — Это твое право — ты последний из рода хранителей ключа.

Сионитл опустил глаза и грустно усмехнулся.

— Истинный хранитель кольца драконов — тот маг, который велел его спрятать. И он… сказал, что получить его сможет лишь «чистый сердцем». Тот, кто достаточно чист в чувствах и помыслах, чтобы не пожелать сделать его орудием своей личной власти или мести. Любого другого ждет смерть. Он должен быть свободен от гнева, ненависти, вожделения и других пороков… А я… Госпожа Эдиан! — он поднял взгляд. — Поймите, я далеко не такой!

— Ты? — улыбнулась ему Эдиан и погладила его по плечу. — Как раз ты именно такой. Ты преданный, умный и достаточно альтруистичный, чтобы предлагать мне этот артефакт.

— Нет, увы, нет… — опять отрицательно покачал головой Сионитл. — Я ненавидел тех, кто шпынял и презирал меня в родной деревне за мою слабость. И я… мечтал, что однажды драконы проснутся, я проберусь в Эрбин, добуду артефакт, стану «властелином драконов» и уничтожу обидчиков огнем драконов! Моя душа мечтала об этом, хоть я одергивал ее своим разумом…

— Вполне понятное чувство, — пожала плечами Эдиан. Ей вспомнилось, как когда-то она ненавидела Герберта, а еще больше — своего дядю. Как мечтала о мести и тоже сама себя одергивала. — Но ты ведь не сделал этого. Мы можем в порыве желать зла, но в итоге судят нас по поступкам.

— Да, я знаю… вы милосердны и можете это понять, — произнес Сионитл. — Но нет… Истинный хранитель отдаст кольцо лишь тому, в ком нет даже подобных чувств! Ведь только их отсутствие, отсутствие самой способности пожелать такой власти, дает гарантию, что кольцо не будет использовано во вред! А еще… я, — он выдохнул, — я полюбил вас. И я… вожделел вас каждую секунду. Знал, что вы замужем, но вожделел… Простите меня! — парень чуть не заплакал. Признание явно дорогого ему стоило, руки чуть затряслись.

«Тоже вполне понятное чувство…» — подумала Эдиан. Мало ли, кто кого вожделеет. Куда важнее, что за месяцы жизни под одним кровом Сионитл ни словом, ни делом не потревожил ее своей страстью. А потом ей подумалось о тех разбитых сердцах, что тянулись за ней. Кай… теперь вот Сионитл. Не так много. Но все же… Разве чистая сердцем вызвала бы такие проблемы?

— Сионитл, дорогой мой друг… — как можно мягче произнесла она. — Так бывает… Мы не властны… вернее, не всегда и не совсем властны над своей страстью. Но ты… ты был мне верным слугой и… другом, и никогда не совершил ничего… постыдного. Важно это! Не суди себя, прошу! Я тоже, знаешь ли, люблю судить себя. Хватит у нас одного любителя самоосуждения!

Что еще сказать, она не знала. Ведь его чувства не были для нее новостью. Она надеялась лишь, что эта любовь-восхищение и вполне понятное желание, пройдут у парня, когда он окончательно окрепнет и найдет свое место под солнцем. Вернее, полностью превратятся в ту любовь, что и так была у него к ней — в любовь к старшей подруге и учительнице.

— Благодарю, — тихо ответил Сионитл. Помолчал, потом так же тихо, но очень твердо и решительно произнес: — Но кольцо должны взять вы. Уверен, вы никогда не мечтали о большой власти и отомстить с ее помощью вашим обидчикам. Вы чище меня.

— Ну-у… — протянула Эдиан и не удержалась от улыбки. Ей вспомнилось, как она хотела стать сильным боевым магом и «навалять» Герберту. Впрочем, пожалуй, это вряд ли можно признать за «большую власть» и серьезную месть с ее помощью.

А вот, например, активировать шар бесконечной силы и использовать ее ради собственного всевластия она действительно никогда не мечтала. Напротив, всячески отговаривала Герберта от этого.

Да и если рисковать, то ей — той, кто заварил эту кашу. Просто она ведь тоже… не чувствует себя чистой сердцем.

— Ладно, — сказала Эдиан. — Только подожди, я хочу… посоветоваться… с мужем…

Ну не могла она снова обмануть Герберта! Убежать на великие дела, не поставив его в известность! Хватит, набегалась.

Если что и могло встать теперь между ними с Гербертом, то это ее очередное неразумное своеволие. Ей казалось, что нельзя, просто ни в коем случае нельзя снова исчезать в неизвестном направлении. Разрушать то, что существовало между ними, всаживать занозу в их отношения.

— Да, я понимаю, — сосредоточенно кивнул Сионитл. — Принести воды или огня?

— Воды, — ответила Эдиан.

И в этот момент вблизи что-то бухнуло, мощная ударная волна заставила затрястись стены, а пол заходил ходуном.

Эдиан с Сионитлом переглянулись, она резко провела рукой, устанавливая над ними защитный купол, который не позволит, чтобы на них что-нибудь упало, если начнет рушиться крыша.

И, не сговариваясь, бросились наружу.

Небо полыхало, земля сотрясалась от ударов. Все время что-то грохотало, подобно громовых раскатам, но намного ниже и ближе.

Эдиан с Сионитлом бросились к пригорку, с которого недавно наблюдали за лагерем магов. Эдиан приблизила картинку.

— О, Боже, — прошептала она. И, прежде чем успела испугаться за Герберта, за магов… и за весь мир, подумала одно: «Вот и посоветовалась с мужем. В кои-то веки захотела сделать это — и нате вам, пожалуйста!».

Там, прямо над полем, где стоял лагерь, кружились драконы.

Загорались шатры, маги быстро сплачивались в защитные ряды. Эдиан смогла разглядеть Герберта. Он прикрыл себя и еще пятерых сияющим защитным куполом и филигранно, из-под него, разил драконов огненными молниями.

Неизвестно, как драконы прорвали защиту, но теперь казалось, что это разумные твари. Даже неискушенный взгляд замечал, что драконы двигались рядами, переглядывались друг с другом, их пикировки, виражи и пламя, разящее из их пастей, не просто было звериной яростью. В их действиях ощущалась стратегия.

Словно чья-то злая воля вела этих животных.

— Седлаем коней! У нас мало времени! — коротко сказала Эдиан, переглянувшись с Сионитлом.

И тихонько прошептала: «Только выживи, Герберт, только выживи до моего возвращения! Я вернусь с победой. Или не вернусь вообще».

* * *

Теперь Эдиан казалось, что за последние дни их с Сионитлом жизнь превратилась в бесконечное бегство, в скачку, которой не было конца. Они мчались галопом, не жалея коней. Сионитл, знавший дорогу по преданиям и картам, которые отец-хранитель заложил в его голову в детстве, скакал чуть впереди, Эдиан — чуть позади.

Можно было сделать большой круг и полностью объехать сражение. Но времени не хватало! Эдиан порой приближала картинку и наблюдала, как некоторые маги гибнут… Лишь вокруг Герберта все было относительно спокойно. Ему удалось организовать хорошую оборону, он с приближенными магами даже заставил часть драконов улететь.

Часть несметных драконов…

Ведь теперь их почему-то стало намного больше. Может быть, просто проснулись те, кто прежде спал.

Круг был бы слишком большой, поэтому им с Сионитлом пришлось промчаться краем поля. Два дракона заметили две крошечные конные фигурки внизу и устремились в их сторону.

— Быстрее, Сионитл, под защиту гор! — крикнула Эдиан. — Нам нельзя умирать!

И пришпорила коня, на ходу обернулась, выставила новую защитную сферу и из-под нее ударила драконов водными струями, как раз, когда один из них снизился достаточно, чтобы изрыгнуть огонь прямо на всадников.

Успевшее лишь едва-едва зародиться пламя погасло, драконы фыркнули, словно в них, разогревшихся на солнце, резко плеснули водой, и слаженно зашли на второй круг.