Время предательства - Луиза Пенни

– Нет. Tabarnac. Они используют архив. Библиотечную сеть.

– И это значит?..

– Они могут находиться где угодно. Но теперь мы их засекли. И найти их – вопрос времени.

– У нас нет этого времени, – сказал Франкёр.

– Вам придется его найти.

– Мы можем от них оторваться? – спросила Тереза.

Ее муж отрицательно покачал головой.

– Тогда не обращайте на них внимания, – сказал Гамаш. – Мы должны двигаться вперед. Просмотреть файлы по строительству. Копайте как можно глубже. Они что-то планируют. Речь идет не о каждодневной коррупции, а о конкретном событии.

Забыв о соображениях безопасности, Жером пустился в поиск.

– Остановите его! – закричал Франкёр в трубку.

На его компьютере появилось имя, мигнуло и тут же исчезло. Но он его видел. И они тоже.

Одри Вильнёв.

Франкёр в ужасе смотрел, как на экране один за другим появляются файлы. По строительству. По контрактам на ремонт.

– Я не могу его остановить, – сказала Ламбер. – Сначала я должна найти, где он, откуда работает.

Франкёр бессильно смотрел, как один за другим открываются файлы, отходят в сторону и шпион продвигается все глубже. Рыщет, а потом несется дальше.

Он взглянул на часы. Почти десять утра. Почти дошли.

Но и шпион тоже почти дошел.

И вдруг неожиданно бешеный онлайн-поиск прекратился. Курсор замигал на экране, словно примерз к нему.

– Боже мой, – проговорил Франкёр, широко раскрыв глаза.

Гамаш и Тереза смотрели на экран. И на имя, которое там появилось. Имя, спрятанное на самом глубоком уровне. Под всеми законными делами. Под сфальсифицированными документами. Под вещами неоспоримыми и липовыми. Под густым слоем merde.

Старший инспектор Гамаш повернулся к Жерому Брюнелю, который тоже смотрел на экран. Смотрел не с тем удивлением, какое чувствовали его жена и его друг, а с другой ошеломляющей эмоцией.

С чувством вины.

– Вы знали, – прошептал Гамаш, с трудом шевеля губами.

Кровь отхлынула от лица Жерома, дыхание его участилось. Губы побелели.

Он знал. Знал уже несколько дней. С того момента, когда он задел один из маячков, после чего им и пришлось прятаться. Он привез свой секрет в Три Сосны. Таскал за собой повсюду – в школу, в бистро, в постель.

– Я знал.

Слова были едва слышны, но они заполнили собой все помещение.

– Жером… – проговорила Тереза, даже не понимая, что потрясло ее больше: то, что они узнали, или то, что они узнали о ее муже.

– Я виноват, – сказал Жером. Он с усилием оттолкнул стул от стола, и тот проскрежетал по деревянному полу, как мелок по классной доске. – Я должен был сказать сразу.

Он взглянул им в глаза и понял, что его слова очень слабо выражают то, что он должен был сделать – и не сделал. Но они уже снова смотрели на терминал и на курсор, мигающий перед именем.

Жорж Ренар. Премьер-министр Квебека.

– Они знают, – сказал Франкёр. Он только что рассказал все по телефону своему боссу. – Мы должны поспешить с реализацией плана. Начать немедленно.

Жорж Ренар ответил не сразу.

– Мы не можем начать, – заговорил он наконец. Голос его звучал спокойно. – Вы же понимаете, что вы не единственный участник. Если Гамаш настолько близко, остановите его.

– Мы все еще ищем шпиона, – напомнил Франкёр, стараясь контролировать собственный голос и дыхание, говорить убедительно и разумно.

– Шпион уже перестал быть критическим фактором, Сильвен. Он явно работает с Гамашем. Сливает ему информацию. Если старший инспектор – единственный, кто может связать все это воедино, то наплюйте на шпиона и найдите Гамаша. А потом будет достаточно времени, чтобы разобраться с остальными. Вы сказали, он в какой-то деревне в Восточных кантонах?

– Да, в Трех Соснах.

– Остановите его.

– Сколько времени им понадобится, чтобы найти нас? – спросил Гамаш, направляясь к двери.

Жиль опустил передние ножки стула на пол, и они глухо стукнулись о доски. Он встал и отодвинул стул в сторону.

– Час или два, – ответил Жером. – Арман…

– Я знаю, Жером. – Гамаш снял куртку с крючка у двери. – Мы все были небезупречны. Вряд ли это имеет какое-то значение. Сейчас нам нужно сосредоточиться и двигаться вперед.

– Мы должны уехать? – спросила Тереза, глядя, как Гамаш надевает куртку.

– Уезжать нам некуда.

Он произнес это тихо, но твердо, чтобы они не питали ложных надежд. Если придется принять бой, то это произойдет здесь.

– Теперь мы знаем, кто в этом участвует, – сказал старший инспектор. – Но пока нам неизвестно, что они запланировали.

– Вы думаете, дело не ограничивается прикрытием жульничества на сотни миллионов долларов? – спросила Тереза.

– Думаю, да, – ответил Гамаш. – Деньги всего лишь удачный сопутствующий фактор. Деньгами они хотят заткнуть рот партнерам. Но настоящая цель в чем-то другом. Они работали над этим многие годы. Началось все с Пьера Арно, а заканчивается премьером.

– Мы проверим, что можно найти на Ренара, – сказал Жером.

– Нет. Забудьте о Ренаре, – приказал Гамаш. – Ключ теперь – Одри Вильнёв. Она узнала что-то, и ее убили. Выясните о ней, что можно. Где работала, над чем. Что могла обнаружить.

– А мы не можем просто позвонить Марку Бро? – спросил Жером. – Он расследовал ее смерть. У него должна быть информация.

– И кто-то редактировал его отчеты, – сказала Тереза, покачав головой. – Мы не знаем, кому можно доверять.

Гамаш вытащил из кармана ключи от машины.

– Куда вы собираетесь? – спросила Тереза. – Вы ведь нас не оставите?

Гамаш посмотрел ей в глаза. Такое же выражение он видел в глазах Бовуара в тот день на фабрике. Когда оставил его.

– Мне нужно уехать.

Он сунул руку под пиджак, вытащил свой пистолет и протянул им.

Тереза Брюнель помотала головой:

– Я взяла свое оружие…

– Оружие? – изумился Жером.

– А ты думал, что я работаю в полицейском кафетерии? – усмехнулась Тереза. – У меня в нем никогда не возникало нужды. Надеюсь, и не возникнет. Но при необходимости я им воспользуюсь.

Гамаш посмотрел в дальний угол комнаты, где за терминалом работала агент Николь.

– Агент Николь, прошу вас со мной в машину.

Она продолжала сидеть спиной к ним.

– Агент Николь.

Вместо того чтобы повысить голос, старший инспектор понизил его. Этот звук пронесся по всему помещению и опустился на маленькую женскую спину. Все видели, как она напряглась.

И тогда Николь встала.

Гамаш потеребил Анри за уши и открыл дверь.

– Постойте, Арман, – сказала Тереза. – Вы куда?

– В ЗООП. Поговорить с Пьером Арно.

Тереза хотела было возразить, но поняла, что это уже не имеет значения. Они теперь играли в открытую. Теперь была важна только скорость.

Гамаш дожидался Николь снаружи, на крыльце школы.

Габри, направлявшийся в бистро, помахал ему, но не подошел. Время приближалось к одиннадцати, и солнце сверкало на белом снегу. Казалось, будто деревню усыпали драгоценными камнями.

– Что вы хотите? – спросила Николь, выйдя наконец на улицу и закрыв за собой дверь.

Она показалась Гамашу очень похожей на первую пятерняшку, вытолкнутую в этот мир против ее воли. Старший инспектор спустился по ступеням и пошел по тропинке к машине. Не глядя на Николь, он сказал:

– Я хочу знать, что вы делали в тот день в гостинице.

– Я вам уже сказала.

– Вы мне солгали. У нас мало времени. – Он посмотрел на нее. – В тот день в лесу я поверил вам, хотя и знал, что вы солгали. Знаете почему?

Николь сверкнула глазами, ее худое лицо покраснело.

– Потому что у вас не было выбора?

– Потому что у вас, как бы вы себя ни вели, доброе сердце. Странная голова, – улыбнулся Гамаш, – но доброе сердце. Однако сейчас я должен знать. Зачем вы пришли в гостиницу?

Николь шла рядом с ним, опустив голову и глядя на собственные ботинки.

Они остановились возле машины Гамаша.

– Я пошла за вами, чтобы сказать кое-что. Но вы так разозлились. Хлопнули дверью перед моим носом. И я не смогла.

– Скажите сейчас, – попросил он тихим голосом.

– То видео слила я.

Облачка ее слов рассеялись, едва успев появиться.

Старший инспектор широко открыл глаза и какое-то время переваривал эту информацию.

– Почему? – спросил он наконец.

Слезы оставляли теплые следы на лице Николь, и чем сильнее она пыталась их остановить, тем обильнее они текли.

– Простите. Я не хотела ничего плохого. Мне было так погано…

У нее перехватило горло.

– …Моя вина… – с трудом выдавила она. – Я сказала вам, что их шестеро. Я слышала только…

И она зарыдала.

Арман Гамаш обнял ее и прижал к себе. Она тяжело дышала, сотрясаясь всем телом. И рыдала. Она плакала и плакала, пока ничего не осталось. Ни звуков, ни слез, ни слов. Пока ноги ее не ослабели. И все это время Гамаш продолжал прижимать ее к себе.

Когда она отстранилась, все ее лицо было в слезах, нос распух. Гамаш расстегнул куртку, достал носовой платок и протянул агенту Николь.