Насмешки судьбы (СИ) - "Arne Lati"

      - И хули тебе опять надо? - по голосу, вроде, спит... ну, спал до моего звонка.

      - Че с голосом?

      - Гулял, - отвечает с неохотой и прямо вижу, как мучается и хочет сбросить вызов.

      - Как это?

      - Это отталкиваться от земли ножками и рассекать личиком воздух. Тебе че надо? Ты последний человек, которого хочу слышать с утра, тем более видеть, - матерится вполголоса, чем-то гремит, прикуривает и выдохнув затихает.

      - Блядствовал? - давится воздухом и, переждав кашель и ржач, вновь затягивается.

      - Не ревнуй, милый, я в отличии от тебя работаю, мне некогда трахать все, что движется.

      - Да боже упаси, - говорю скорее себе, чем ему. - Я че звоню...

      - Может ты мне письмо напишешь, а? Ну там пожелания, предложения, отправь почтой России и я обязательно тебе отвечу, - зевает и, по звуку слышу, заваливается на подушку.

      - Ты Яна встречать поедешь? - на какое-то время наступает затишье и, больше чем уверен, ему так же хреново, как и мне.

      - А стоит? Он же даже не отреагирует на мое появление, - злится. Это он с того момента, когда Ян, передав мне записку, попросил помочь его знакомому, Андрей, вроде. Волокиты не много, но сам факт, что Ян ПОПРОСИЛ что-то, вызвал у Клима бурю негодования и протеста, тем более попросил он у меня, а не у него.

      - Увидеть там, не?

      - Я его и так увижу, сам ко мне придет, - почему-то от его уверенности стало немного не по себе. Такое нехорошее предчувствие, он точно что-то задумал.

      - Не поделишься информацией? - мне стало интересно и еще захотелось его придушить, потому что этот мудак просто так слов на ветер не бросает.

      - Я с тобой местом на кладбище поделюсь и землей с червями, больше, извини, никак.

      - Ты хочешь со мной на кладбище лежать? - чувствую, как он начинает закипать, так и вижу, как играют на небритом лице желваки, а глаза привычно сужаются от гнева.

      - Я с тобой на одном полигоне срать не сяду, не то что разлагаться стану! - такое неприкрытое возмущение вызывает у меня легкую улыбку и чуть-чуть брезгливость.

      - Ты грубиян.

      - Ты еще скажи плохой мальчик.

      - Но явно не хороший.

      - Может ты уже прекратишь блистать остроумием, которое закончилось до твоего рождения, и отъебешься от меня? Я спать хочу.

      - Работал? - сам не понял, но голос стал спокойнее и даже издевки поубавилось.

      - Угу. Третьи сутки не сплю и, не поверишь, только лег ... - молчит недолго, видимо разыскивая часы. - Сука ты, я пятнадцать минут назад уснул! - орет в трубку, испуская даже через расстояние убийственные импульсы и все направленно непосредственно мне. - Теперь ты представляешь, как я неебически рад тебя слышать?!

      - Не ори, - прошу его, растирая висок пальцами и чувствую, как усиливается головная боль. - Завтра в десять выпускают. Если все же решишь поехать, будь добр побрейся... и помойся, не пугай ребенка.

      - Он не ребенок... уже, девятнадцать завтра стукнет, - тоже успокаивается и слишком медленно дышит, раздражает, уж лучше бы орал. И тут же, словно придя в себя:

      - И когда это я плохо выглядел?! - ну да, от скромности не помрет. Самолюбие выше положенного уровня, еще бы мозгов добавить.

      - Тебе все перечислять? - усмехаюсь, вспоминая как пару раз, осведомленный наводками своих, забирал эту скотину упитую из таких гнилых мест, что даже вспоминать мерзко. А он еще возмущался, когда за шкварник тащил его в машину (один раз даже в багажнике вез, было дело, заслужил), ну не на руках же мне его тащить, честное слово, не баба, вроде. До дома, правда, не провожал, высаживал у подъезда, пару раз давая пинка, когда этот мудлан намеревался продолжить праздник, но миром расходились.

      Я не уверен, зачем помогал ему, да и он мне, временами, скорее всего это взаимовыгодные отношения, нужные нам обоим. И если бы не Ян, я бы не стал тратить свое время на этого человека. А так и вроде как доброе дело сделал (вдруг где зачтется), и поржал, все-таки пьяный Клим зрелище незабываемое.

      - Ты сам-то поедешь? - откровенно зевает и, по шелесту слышу, собирается спать, точнее делает вид. Знаю же, не уснет уже.

      - Нет. Много дел.

      Ну как сказать, что ехать я не хочу, потому что откровенно боюсь не сдержаться и натворить какой-нибудь хуйни, да и Яну попривыкнуть надо к забытой жизни. А потом, через пару недель, возможно и заловлю где.

      - Пизди, пизди, - усмехается. - Все, милый, иди на хуй, - наше обычное прощание, не удивляйтесь.

      - Ага и тебя в то же место, - скидываю вызов и, переведя взгляд на стакан, только сейчас понимаю, как сильно сжимал пальцы, аж костяшки побелели от напряжения и нехватки крови.

      Да, такие разговоры даются очень тяжело. И вроде спросить хочется, что он решил на счет пацана, будет ли пытаться встать между нами (хотя это бессмысленно, я свое не отдам), но вдруг захочет. Мне не интересно, о чем он думает, чем жил эти годы и как вообще обстоят его дела, я больше политикой других стран интересуюсь, но то, что этот индивидуум каким-то неведомым образом влился в мою жизнь - изрядно бесит, но пока я не могу его выкинуть, хотя очень хочется.

      Эх, сегодня опять не усну...

Клим

      Глядя в потолок мутными и воспаленными от долгой работы глазами, никак не могу сфокусировать взгляд. Я слишком измотан, но это не повод заниматься самокопанием. Прошло уже два года. Два гребанных года, ЯН. Изменился ли ты? Думаю, да. И я не про внешность, про внутренние качества. Ты стал сильнее, знаю это из отчетов о твоих выходках, вот только осталось ли в тебе что-то человеческое после такого испытания?

      Поеду ли я его встречать? Нет. Я не соврал, когда говорил, что он сам меня найдет. Не сразу, ему понадобится время, но найдет. Не сможет иначе. Да, одним из алчных и эгоистичных способов, но я привязал его к себе. Он еще не знает об этом и когда узнает, будет в бешенстве, пусть так, но я не хочу, чтобы он выбрасывал меня из своей жизни как ненужный мусор. Я привязался к нему, уж не знаю, что послужило тому причиной, но менять что-то я не намерен.

      Черт, опять же не усну.

      - Как же вы все мне, блядь, дороги! - с протяжным воем откидываюсь на подушку, тут же скидываю одеяло и иду в душ. Класс, че, выспался не ебаться.

      Последний... день, месяц, год? - без разницы - перестал ощущать себя человеком. Робот без лишних эмоций и желаний. Я не хочу есть, не хочу пить (но тут смотря что иметь в виду), не хочу разговаривать, меня раздражают абсолютно все. Меня бесит мой шеф, который, сука, вместо того, чтобы отправить меня на пенсию (да, в двадцать восемь это предел мечтаний), загрузил работой. Так сказать, трудись Климка, исправляй свои грехи, пусть начальство порадуется, какой ты молодец и как неебически всем нам нужен. Ну, я и старался... перебарщивал слегка временами, но пахал за целый отдел. Не потому что выслужится хотел, а потому что уйдя в работу, отключался от всего. Да, разжаловали, влепили выговор с занесением в личное дело, да, пытались давить авторитетом, но не вышло. Как раньше срать хотел на их лычки и ярлыки, так и продолжаю этим заниматься впредь. Раскрываемость дел на уровне нормы, и херня, что всех отбросов мне кидают, дело же не в причинах, а в их последствиях и конечном результате, а за результат я отвечаю лично. Авторитет мой тоже в норме, а то, что не сплю сутками, что ебашу за семерых, истощая себя, как морально так и физически - это всем до пизды. Ну, а про вой по ночам и тупую тоску в груди, просыпающуюся, стоит только остаться один на один со своими мыслями, вообще молчу. Мелочи все это. Мусор.