По воле судьбы. Без права на спасение - Андрей Аленин

задал этот весьма предсказуемый вопрос:

— И что теперь делать?

Махатма иронично усмехнулся:

— Ты меня спрашиваешь, как тебе с девушкой быть? Сам что ли не знаешь?

— В такой ситуации не знаю. — серьёзно ответил Тадж.

— Да просто будь с ней парень. — умоляюще протянул собеседник. — Поговори, успокой, приласкай в конце концов! Дурак что ли, не понимаешь?

На душе юноши, как-то сразу полегчало, он готов был бежать к возлюбленной, прямо сейчас. Слова Махатмы придали уверенности.

«И пусть времени чертовски мало. Эти убийцы пусть катятся ко всем чертям. Мне они не нужны, мне нужна только она.»

— Подниматься собираешься? — голос Махатмы оторвал его от мыслей.

Великан взял коня под уздцы и первым пошёл на подъём, а Тадж направился следом.

Лагерь разбили поодаль от обрыва, Вильям настоял. Он не сказал толком ничего, ссылался на какое-то предчувствие и только. Бледная маска из добродушной, превратилась в сосредоточенную. Человек смотрел на огонь, а на лице отражалась работа мысли.

Джуда и Орондер, снова не поделили, какую-то ерунду и устроили по этому поводу семейную перепалку с рукоприкладством. В дороге алхимик рассказал, что эти двое вместе служили на рубежной стене. Три с половиной года близнецы мутузили друг друга у орков под боком. Ханна мельком взглянула на возящихся в траве людей. Джуда насела сверху, а брат готовился сбросить её и подмять под себя. Ганс сидел и разговаривал с Антуаном. Тот курил самокрутку и пускал сизый дым. Он снова взялся точить оружие и уверенно водил камнем по… лопате?!

«Похоже выражение лица у меня то ещё». — Подумала Ханна, когда Антуан заметил её взгляд и широко улыбнулся.

В руке капитана покоился металлический черенок полтора локтя длинной, с прямым, заточенным полотном. Он по-дружески протянул ей лопату и сказал:

— Попробуй.

Она бережно взяла лопату двумя руками.

«Лёгкая».

Ханна вертела её в руках, словно не знала, что делать с этим предметом.

— Смелее, — капитан налётчиков отвлёк её от созерцания лопаты, — это моё личное оружие. Ну же сделай пару взмахов.

Ханна с сомнением посмотрела на Антуана, но после недолгих колебаний встала и отошла от костра. Девушка приняла фехтовальную стойку и выполнила связку из трёх ударов. Получилось вполне сносно, но как-то неуверенно. Рука привычная к рапире, а с недавних пор и к чакрам, ещё не подстроилась под незнакомое оружие с непривычным балансом, стоило потренироваться несколько дней, что бы привыкнуть.

— Неплохо, да? — Спросил капитан.

Ханна вернула лопату, так же аккуратно, двумя руками и спросила:

— Почему лопата? — Антуан недоуменно посмотрел на неё, и девушка поспешно добавила, — То есть, как ты вообще догадался использовать её как оружие.

Задорная улыбка, озаряла веснушчатое лицо рыжеволосого мужчины. Он смотрел на неё с азартом и каким-то еле уловимым одобрением.

— Ты задала правильный вопрос, мне это нравится. Он подразумевает развёрнутый ответ, целую историю. — Он помолчал секунду, и заговорил вновь. — Лопатой я совершил первое убийство. Разрубил горло своему деду, который на деле оказался убийцей и извращенцем. Не знаю, что он хотел со мной сделать, трахнуть или убить, не хотел знать. Мне тогда было десять, я был ребёнком и хотел жить. — Улыбка исчезла, а азарт в глазах сменился напряжением. Он замолчал ещё на секунду, а потом снова продолжил. — Жаль, что в родной деревне этого не поняли. Когда по окрестностям разошёлся слух, дети за компанию с моими бывшими друзьями придумали про меня дуратскую песенку. До сих пор не могу её забыть, из головы не выходит.

Антуан замолчал. Ханна ждала продолжения, хотела услышить песню, про которую сказал капитан, но это похоже было всё. Видно недоумение слишком заметно отразилось на лице, потому что собеседник добавил:

— Не люблю долго рассказывать, а тем более петь. У вашего друга это получается гораздо лучше. — Он добродушно улыбнулся и вернулся к заточке лопаты.

Ханне было не уютно, сейчас её окружали чужие люди и ей невероятно захотелось побыть одной:

— Пойду пройдусь, буду неподалёку.

Она и сама не поняла кому и зачем сказала это когда уходила.

Пока Антуан рассказывал свою историю близнецы продолжали мутузить друг друга, а Ганс сделал вид, что занят своими делами и рылся в сумке, но, когда Ханна скрылась в темноте, все трое уставились на своего командира. Джуда и Орондер прекратили возню, а алхимик выглядел так, будто смотрел не на капитана, а на призрак. Он первым задал вопрос:

— Кэп, зачем вы это сделали?

— А в чём проблема?

— Проблема в том капитан, что мы все знаем эту историю, а ещё знаем, что проще вас калёным железом жечь, чем заставить вспоминать о прошлом. Тех, кто слышал этот рассказ можно по пальцам пересчитать. А сегодня вы разоткровенничались капитан и нам, как никому другому интересно, что это было?

Антуан докурил самокрутку и бросил окурок в костёр, а улыбка его стала похожа на звериный оскал:

— Интересно, да?

— Да. — Подала голос Джуда. — Я эту историю только через полгода услышала, а этой девчонке вы сразу всё сказали.

Она не девчонка, Джуда. — Твёрдым голосом ответил Антуан. Вся троица в недоумении уставилась на него. — Вижу вы ничего не поняли. Так и думал, и без толку вам говорить куда смотреть, всё равно не знаете, что искать. Рыбак рыбака видит из далека. Достаточно взглянуть ей в глаза, чтобы понять. Воля, решимость, боль и страх, борьба со злым роком: вот, что я увидел. Мне этого вполне достаточно, тем более, она задала правильный вопрос и достойна услышать ответ. — Он оглядел свой отряд и добавил. — А теперь отвалите от меня, или вам больше заняться не чем?

Ханна ушла далеко. Костёр отсюда казался маленьким тлеющим угольком, а звуки от стоянки не доносились сюда. Ночь, покой и безмолвие царили вокруг. Она стояла и дышала полной грудью. Ни созерцание красивых пейзажей, ни лёгкий прохладный ветерок не могли принести покоя. В груди ныло и давило, а тяжкие думы наваливались на измученную девушку, готовые раздавить и уничтожить её разум.

«Такая глупая, нелепая, бессмысленная смерть».

Умер отец и последняя надежда, а вместе с ними умирает её душа и тело. Смерть стала невидимой спутницей Ханны, никакого вмешательства, лишь молчаливое ожидание, предрешённых событий. Она словно накрыла всё вокруг невидимым саваном, сотканным из смертей и каждый, кто попадал под его полог, умирал неминуемо. Думать об этом было не выносимо. Хотелось всё прекратить: эту бессмысленную погоню и череду смертей.

Тадж помогал ей держаться, указывал путь и направлял вперёд. Лишь благодаря ему, всё это приобретало какой-то смысл. Пока возлюбленный поддерживал её не