Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, уговорил – пусть помнит мою доброту, – с неохотой согласился Михаил. – Я вообще-то и без твоих нравоучений собирался это сделать. К тому же у Фокси и так нет ни шиша – лишь руль да душа… Счастливый человек. Люди Свободы – вот кто в нашем ублюдочном мире по-настоящему счастлив. Всегда втайне завидовал бродягам…
Когда мы приблизились к костру, помимо Фокси и отдыхающих караульных, там присутствовал еще один человек. Его появления мы, признаться, не ожидали, хотя оно являлось вполне закономерным. И все же, когда я увидел, что форинг лично обходит ночью посты да еще после того, как за этим же занятием бесследно исчез его старший хольд, я сразу заподозрил, что Лотар пришел на автостоянку не с обычной проверкой.
Впрочем, его присутствие меня не смутило. Наоборот, было предпочтительнее задать интересующие нас вопросы не фьольменнам, а лично Торвальдсону, дабы это не выглядело так, словно послы плетут за спиной конунга какие-то интриги. А лишние подозрения хозяев могли развалить наши и без того шаткие планы.
– Что будем делать? – украдкой шепнул мне Конрад по пути к костру, как только разглядел в его отблесках Лотара.
– То же, что и собирались, – как ни в чем не бывало, ответил я. – Вы начинайте спрашивать Торвальдсона, а если о чем-нибудь забудете, я вам подскажу.
– Хорошо, милейший, давайте попробуем…
Однако, пока фон Циммер обдумывал, с чего начать беседу, Лотар его опередил. Прервав разговор с дренгами, он отошел от костра и приблизился к нам. Я ожидал, что форинг начнет распекать нас за ночное хождение по лагерю, но он на эту тему и не заикнулся.
– Отец много о вас наслышан, господин Хенриксон, но я тоже вас помню, – заметил Торвальдсон на святоевропейском языке. – В Петербурге вы работали инструктором на стрельбище дворцовых гвардейцев. Я бывал там, когда обучался в Петербургском университете… Или желаете поговорить на русском? Я не против. Ярослав хорошо обучил меня своему языку. – И тут же доказал это, перейдя на «великий и могучий»: – Правда, мне всегда тяжело давалось произношение, но с остальным я вроде бы справился.
– Ваш русский весьма неплох, форинг, – похвалил Лотара Михаил. – Это могут подтвердить даже в России.
– Да, Ярослав тоже всегда говорил, что я способный ученик, – кивнул Торвальдсон, после чего обратился к фон Циммеру: – Обязательно скажите своему князю, что мой отец не виноват в том, что произошло. Это случилось по моей вине. Я не сумел как следует организовать караулы, отчего вражеские лазутчики и подобрались так близко к нашим позициям. Я знаю, что от моих извинений теперь нет никакого проку, но все равно, передайте князю Сергею, что я очень и очень сожалею и скорблю вместе с ним.
– Э-э-э, я… всенепременно передам его светлости… ваши слова, – замялся Конрад, испытывая неловкость от неожиданного заявления молодого норманна. – Можете не сомневаться, милейший. Князь Сергей… э-э-э… вас, конечно же, простит… Ярослав был достаточно взрослым человеком, чтобы отвечать за свои поступки, и знал, на что идет, принимая вашу веру. Вам не в чем себя упрекать… А теперь не могли бы вы оказать нам услугу и ответить на несколько вопросов?
– Разумеется, господин фон Циммер, – согласился Лотар. – Как раз за этим я и пришел. Вам ведь необходимо перед отъездом собрать о Ярославе для его отца как можно больше информации. А кто еще, кроме меня, расскажет вам о моем побратиме всю правду?
Конрад впал в еще большее замешательство: наши вопросы о вражеской линии обороны прозвучали бы сейчас неуместно. Однако тратить время, выслушивая рассказ скорбящего товарища нашего княжича, тоже не хотелось. Хроники боевого пути Ярослава были бы интересны для его отца, но для нас они в данный момент не обладали никакой ценностью.
– Безусловно, вы еще расскажете нам о своем побратиме, форинг. – Мне пришлось перехватывать инициативу у стушевавшегося Конрада Фридриховича. – Но вам не кажется, что мы с вами рановато хороним Ярослава? Пока есть надежда, что он жив, существует надежда и на его спасение, разве не так?
– Эта надежда ничтожно мала, господин Хенриксон, – удрученно помотал головой Лотар. – У тех, кто выбрал для себя религию войны, принято трезво смотреть на подобное соотношение шансов. Мой отец прав – Ярослав обречен. И я полностью поддерживаю его мнение.
– Потому что искренне разделяете его или потому что избегаете лишних разногласий в это трудное время? – задал я уточняющий вопрос, который, сказать по правде, уже не вписывался в рамки дипломатической корректности.
Конрад Фридрихович нервно переступил с ноги на ногу и демонстративно покашлял в кулак, намекая, чтобы я не зарывался. Однако Торвальдсон на мою дерзость не обиделся.
– Разумеется, я не желаю разногласий с конунгом, – признался он после короткого раздумья. – Сегодня единство важно для нас, как никогда. В первую очередь я подчиняюсь приказам. А согласен я на самом деле с точкой зрения отца или нет, это никого не должно волновать. Даже меня самого.
«Да неужели?!» – чуть не воскликнул я, глядя в глаза форинга, которые выражали совершенно иные чувства. Но тут уже пришлось сдержаться, хотя отступать от темы нашей беседы я пока не собирался.
– Вы превосходно обучены военной дисциплине, форинг, – заметил я. – Но как бы вы поступили, если бы вдруг узнали, что сейчас у вас есть вполне реальная возможность помочь вашему побратиму? Неужели вы упустили бы шанс и оставили Ярослава умирать в ватиканских застенках?
– К сожалению, такой возможности у меня нет и не предвидится. И давайте закончим этот разговор, господин Хенриксон, – попросил Лотар. – Он абсолютно бессмысленный. Когда я согласился ответить на ваши вопросы о Ярославе, то не предполагал, что в первую очередь речь пойдет обо мне, а не о нем. Не понимаю, чего вы хотите добиться своими расспросами? Моего раскаяния? Но я ведь уже сказал, что сожалею и раскаиваюсь!..
– Хорошо, форинг, давайте закроем эту неприятную для вас тему, – согласился я. – Но прежде скажите, как бы вы отнеслись к тому, сообщи я вам, что мы намерены пробраться в Ватикан и выведать, где держат вашего друга Ярослава? А если нам посчастливится, то и освободить его?
Я решил сыграть в открытую. А почему бы и нет, раз уж у нас с Торвальдсоном состоялась почти откровенная беседа? Я исходил из того, что мы собирались действовать не только в интересах князя Сергея, но и Лотара. И пусть я не испытывал особого доверия к сыну конунга, поставить его в известность о наших планах было бы не лишне. Лотар, конечно, мог запросто выдать нас Грингсону, а мог и не выдавать – это уже как ему заблагорассудится. Но задумываться о риске было просто некогда – свой человек у норманнов нам бы точно не повредил. И дабы железо не остыло, ковать его следовало быстро. Будь что будет. А если кто из моих друзей и возражал против такого шага, их протесты уже запоздали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Теперь мы выбираем лица - Роджер Желязны - Научная Фантастика
- Дороги, которые мы не выбираем - Гарри Тертлдав - Научная Фантастика
- Серый туман - Евгений Лотош - Научная Фантастика
- Бойтесь ложных даров! - Дмитрий Вейдер - Научная Фантастика
- 451 градус по Фаренгейту - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Проект «Сколково. Хронотуризм». Сталинский сокол - Владислав Жеребьёв - Научная Фантастика
- Комната времени - Труди Канаван - Научная Фантастика
- Крадущийся в тени - Алексей Пехов - Научная Фантастика
- «Если», 2005 № 12 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Наслаждаясь ролью - Брайан Олдисс - Научная Фантастика