Во все Имперские. Том 6. Дриада - Альберт Беренцев

Выходит, семеро осужденных. Кому еще одна веревка?

Принцесса просто пожала плечами, зато Маша ответила:

— Надеюсь, что для тебя, Нагибин.

— Очень смешно, — отмахнулся я.

— Да какая вообще разница? — парировала Маша, — Ну решил Император повесить еще кого-то дополнительного…

— Разница огромная, леший меня побери! Мы тут вообще-то рискуем своими жизнями, Маша. И чем больше все идет не по плану — тем больше наши риски. А еще один смертник — это вообще не по плану.

— Ну вон шеф Охранки Соколов стоит — у него спроси, — мрачно ответила Маша, фактически таким образом послав меня.

Ибо спросить у Соколова я ничего не мог — тот был слишком далеко, и от Соколова меня отделяло несколько десятков метров, стальной забор и человек тридцать полицейских из оцепления.

Я, конечно, мог бы покричать — но вряд ли это поможет. Пояснять мне за количество веревок Соколов явно не будет…

Шеф Охранного Отделения оказался человеком солидным — он был высоким и полным мужиком в роскошном генеральском мундире. Усы у Соколова были не менее роскошными, а на его плече сидела жирная чайка. Насколько я знал, магией клана Соколовых был контроль над птицами.

Соколов стоял возле эшафота и о чем-то оживленно беседовал с молодым человеком в форме Охранного Отделения с погонами полковника.

Чуть дальше от них расположился палач.

Как и все палачи Империи, этот был из клана Палачевских. Погон у и шевронов у него на мундире не было, Палачевским они не полагались, так как этот клан считался самыми отвратительными париями во всей России, хуже Чумновских и Мертвяковых вместе взятых. Зато на голове у Палачевского был надет черный мешок с прорезями для глаз и рта. Эта прорезь для рта сейчас позволяла Палачевскому курить папиросу, не снимая мешка с головы. Вид у палача был самым безмятежным, суета вокруг его, судя по всему, совсем не волновала.

Рядом с палачом стоял поп с длинной бородой, этот смотрел на толпу на мосту как-то отстраненно и стеклянно, как будто не верил своим глазам, что люди так радостно собрались поглазеть на казнь. За спиной попа расхаживал туда-сюда лысый молодой аристократ в черном гражданском мундире.

— Это еще что за кент? — поинтересовался я у принцессы, указав на мага в черном.

— Еще один Жаросветов, — ответила Лада, — Вроде родной брат канцлера Жаросветовой.

— И что он тут делает? Этот Жаросветов вроде не зритель, он определенно собрался участвовать в казни. Но зачем? Что он будет делать?

— Понятия не имею, — буркнула в ответ Лада.

Позади Жаросветова, уже у самых ворот Петропавловки стоял еще один грузовик с камнем Ивана Грозного в кузове. Другой грузовик поменьше, с закрытым кузовом, был запаркован слева от эшафота. Судя по эмблеме Охранного Отделения на боку авто, именно в этом автозаке сейчас сидели и ждали своего часа приговоренные.

Эшафот, грузовик со смертниками, Соколов, полковник Охранки, поп, Жаросветов и палач таким образом торчали сейчас в самом центре луга. А окружала их толпа магов-офицеров в синих мундирах — я насчитал ровно пятьдесят человек.

Вокруг офицеров Охранки стояло оцепление — то ли полицейские, то ли агенты спецназа Охранки — все в брониках, касках и с автоматами.

Мда. Я не секунду даже очканул и усомнился в своем плане. Но только на секунду, на одну единственную. Даже у храбрецов и мастеров многоходовочек бывают такие моменты слабости…

От раздумий меня отвлек Соколов. Шеф Охранного Отделения глянул на экран своего смартфона, а потом громко скомандовал:

— Пора. Приступаем.

Полковник, видимо служивший адъютантом Соколова, козырнул и бросился к грузовику. Палач встал с травы, на которой он сидел, затушил папиросу и вяло размял затекшие ноги.

— Не прошло и полгода, — нервно выругалась Маша.

Я же достал смартфон и отправил корешам одно единственное слово:

ПОГНАЛИ

Глава 144 — Стальной удар Стального Императора

«…Кто уничтожит Крокодила?

Чья рука накажет Ящера?

На чьем мече кровь его?

Чьи сапоги из кожи чешуйчатого поедателя?

У кого на колу морда пожирателя Солнца?

На это ведающий так отвечает:

Падет Ящер от руки ЗНАЮЩЕГО ОСВОБОДИТЕЛЯ,

И облик того ОСВОБОДИТЕЛЯ ужасен.

Ибо рожден не женщиной,

Но железным мужем,

И лёд в сердце его, и фекалии в глазах его,

И лыса голова его, и одежды воина он носит с рождения…»

Неидентифицированная сага, известна только по цитатам Псевдо-Аркариуса

Двери автозака наконец открылись, первыми оттуда вылезли двое тюремщиков-сержантов в голубых мундирах. Потом из грузовика извлекли Чена — точнее говоря, то, что осталось от Чена.

Китаец выглядел просто ужасно — его лицо все было покрыто свежими розовыми рубцами, один глаз заплыл так, что было непонятно, остался ли там глаз вообще. Чен едва стоял на ногах, одет он был в серую тюремную робу с номером на спине. Руки у триады были связаны за спиной.

Адъютант Соколова прокашлялся, один из бойцов подал ему беспроводной микрофон, другой — какие-то бумаги. Адъютант включил микрофон, расставленные у стен Петропавловки мощные колонки издали оглушительный скрип, разнесшийся над Невой.

Толпа на мосту и на набережной ахнула и заметалась, но потом тут же притихла.

Оглянувшись на секунду, я увидел, что набережная вся сияет огоньками смартфонов, их было столько, что набережная сейчас напоминала звездное небо. Не снимали на смартфоны только журналисты, ибо у этих были мощные видеокамеры.

Мда… Чем бы ни закончилась сегодняшняя казнь — я точно сегодня стану знаменитостью и героем мемов. Главное, чтобы не мертвым героем.

— Не подумайте ничего плохого, дамы и господа, — проговорил в микрофон полковник-адъютант Соколова, и его голос разнесся по всему Центральному кварталу, — Этот китаец сам себя покалечил, вот почему он так выглядит. Это не наша работа. Китаец просто бился головой об стенку в камере, он пытался покончить с собой.

Я поморщился — и от оглушительно громкого голоса из колонок, и от содержания фразы.