Почему он выбрал Путина? - Олег Мороз

Несмотря на эту невнятицу Доренко, разумеется, с охотой ухватился за версию Одома. Правда, никаких доказательств к голословному обвинению, выдвинутому отставным генералом, тоже не добавил, зато выстроил некий телевизионный ряд, который на не очень искушенного зрителя мог произвести какое-то впечатление: Шеварднадзе в одной майке, съежившийся от холода, рассказывает, как ему удалось спастись при покушении (рядом оказалась полицейская машина, куда он пересел) и тут же кадры с Примаковым он расспрашивает кого-то, можно ли с помощью гранатомета уничтожить бронированный «мерседес»; далее звучит уже известная цитата генерала Одома, затем в кадре Эдуард Шеварднадзе, с опять-таки невнятными словами:

Здесь я Россию не обвиняю. Но обвиняю тех, кто покрывает, кто укрывает террористов…

Кто же укрывал террористов, пытавшихся убить грузинского президента? Доренко:

Примаков с четверга избегает вопросов о самых серьезных обвинениях в покушении на убийство. И каждый день молчания усиливает подозрения. Впрочем, Примаков может опасаться и оправдываться. Потому что непосредственно вслед за оправданиями его оппоненты предоставят доказательства. Для Примакова выгоднее замолчать дело, чем оказаться в роли умирающего Пиночета, которого собираются судить за старые грехи.

В общем, пока никаких доказательств нет, но они будут «предоставлены», так что финальной судьбы Пиночета Примакову вряд ли удастся избежать.

Внезапное появление Примакова в эфире НТВ

Самое удивительное, однако, что случилось в тот октябрьский «телевизионный» вечер, это неожиданный демарш самого Примакова. Этот неторопливый, солидный, исключительно положительный человек, академик, видимо, посмотрев по телевизору посвященную своей персоне программу неистового телекиллера Доренко, не выдержал, надо полагать, вскочил с дивана в домашних тапочках и позвонил в другую телепрограмму «дружественную» «Отечеству Всей России» программу НТВ «Итоги», сопернику Доренко Евгению Киселеву. Тот как раз, завершив передачу, прощался со зрителями. Между телеведущим и маститым телезрителем состоялся примерно такой разговор (Киселев вывел его в эфир):

«Киселев. Евгений Максимович, вы слышите меня?

Примаков. Я вас хорошо слышу. И очень удовлетворен тем, Евгений Алексеевич, что вы еще в эфире. Поэтому я имею возможность как-то отреагировать на программу, которую только что смотрел.

Киселев. Вы имеете в виду нашу программу?

Примаков. Я имею в виду программу широко известного своей «правдивостью, доброжелательностью и бескорыстием» Доренко.

Киселев (видимо не ожидавший такого поворота событий. О.М.). Угу.

Примаков. Он сказал, что я тяжело болен и мне предстоит серьезная операция. Должен успокоить всех своих многочисленных друзей: это абсолютно не соответствует действительности. Одновременно всех своих недругов хочу ну, извините разочаровать. Чувствую себя превосходно. Предлагаю Доренко проплыть со мной любую удобную ему дистанцию. Вообще, теперь я так уверен в его медицинских познаниях, что готов пригласить к себе медицинским консультантом… И еще эпизод с Шеварднадзе… Вы не смотрели?

Киселев. Нет, я, к сожалению, не могу комментировать, поскольку был в эфире и не видел программу…

Примаков. И не надо. Не хочу вас ни с кем сталкивать лбами…»

После Примаков, естественно, заявил о своей абсолютной непричастности к покушениям на Эдуарда Шеварднадзе.

В дальнейшем многие, в том числе и друзья Примакова, упрекали его за этот несколько мальчишеский поступок, за этот скоропалительный звонок, совсем не соответствующий имиджу солидного политика, государственного деятеля: тоже нашел, с кем связываться…

Лучший друг Арафата и Саддама

Вообще-то, тот, кто поставил себе целью «замочить» Примакова, мог бы отыскать у него и более уязвимые места, чем титановые суставы. Достаточно было бы напомнить телезрителям о той выдающейся роли, которую наш «главный востоковед» в течение многих лет играл в деле науськивания арабов на Израиль, какая теплая дружба связывала его с такими деятелями, как Ясир Арафат и Саддам Хуссейн (многим памятны кадры, где иракский диктатор дружески похлопывает по плечу выдающегося советского ученого).

Кстати, именно во время примаковского директорствования в академическом Институте востоковедения докторскую диссертацию в этом солидном учреждении в 1982 году защитил будущий глава Палестинской автономии Махмуд Аббас. Диссертация называлась «Связи между сионизмом и нацизмом. 1933–1945». Среди прочего, в ней утверждалось, что число евреев, уничтоженных во время Холокоста, сильно преувеличено, да и вообще вину за Холокост несут не только нацисты, а эти самые сионисты.

(Напомню, что кое-где за отстаивание подобных идей сегодня можно попасть за решетку. Напомню также, что сионизм это всего-навсего идея, согласно которой все евреи должны съехаться на жительство в Израиль…)

Защита этого научного труда проходила в закрытом режиме…

Вообще, к теме «родства душ» нацистов и сионистов Евгений Максимович обращался не однажды.

Соответственно, Примаков шибко горевал, когда в отношениях между арабами и евреями намечалось какое-то смягчение, например, когда в ответ на признание своего права на существование Израиль в 1978 году вернул Египту Синай огромную территорию, почти втрое превышающую сам Израиль. Это действительно был перелом в отношениях двух стран: между ними наступил прочный мир (до этого они беспрерывно воевали). Вот это-то и сильно расстроило Примакова, как большинство его соратников по борьбе с «международным сионизмом». Он даже написал об этом целую книгу «История одного сговора»…

Об экономических воззрениях академика, о его неискоренимых тайных симпатиях к социалистической экономике мы уже кое-что знаем. Но интересно посмотреть, как он провозглашал эти симпатии, когда еще не было нужды их утаивать. Вот, например, как он расхваливал «экономические реформы» еще одного помимо Арафата и Саддама большого друга СССР Героя Советского Союза египетского президента Гамаль Абдель Насера, почему-то вдруг решившего начать строительство социализма на древней земле фараонов:

«При президенте Насере были осуществлены египтизация иностранной собственности, а затем и национализация всей иностранной и египетской крупной, а также преобладающей части средней собственности. В руках государства оказалось до 80 процентов производства средств производства и промышленности, вся кредитно-банковская система, весь транспорт. Государство взяло в свои руки внешнюю торговлю и стало контролировать значительную часть внутренней. Народное хозяйство страны было практически закрыто для деятельности иностранного капитала…»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});