Закон девяток - Терри Гудкайнд

— Доктор Хоффманн, вы избрали себе не ту профессию. Вам бы скорее подошла роль ветеринара.

Мужчина нахмурился.

— Это почему?

— Да потому что ветеринарам платят за так называемое усыпление. Применительно к людям это называется «преднамеренное убийство». За которое карают смертью.

Уголки тонкогубого рта психиатра изогнулись в язвительной усмешке.

— Так ведь если ты откажешься от моей помощи, я и не буду никого убивать. На это есть другие люди.

Алексу приходилось сдерживать себя, чтобы ответы получались замедленные, словно ему требовалось дополнительное время для осмысления.

— А документы? Те, что лежат в регистратуре? Я ничуть не сомневаюсь, что вы из государственных средств оплачиваете лекарства, которыми пользуетесь для выуживания информации из своих пациентов. В конце концов вы должны отчитываться за расходуемые препараты, разве не так? Уверен, что у вас уходит немалое количество строго контролируемых веществ… Рано или поздно власти придут с проверкой, и тогда вскроется, что число пациентов не соответствует израсходованному объему. А поговорить с больными, узнать, как все было на самом деле, тоже не выйдет: выяснится, что препараты выписывались на людей, которые поголовно мертвы.

И кстати, что вы собираетесь делать с трупами? Вы и здесь успели набить себе руку? Доктор Хоффманн, неужто вы и впрямь давно занимаетесь такими делами? Что произойдет, когда трупы обнаружат? О, как много любопытных вопросов задаст вам прокуратура!

Психиатр невольно метнул взгляд в сторону дежурного поста, где находился архив с медицинскими документами.

— Ничего они не узнают, — наконец изрек он.

Правда, не вполне уверенно.

— Доктор, как много вам платят за участие в убийствах? Или вы увлекались этим еще до появления новых хозяев? Специально пошли в психиатрию, чтобы иметь возможность удовлетворять свою тягу к насилию? Под прикрытием белого врачебного халата, а?

Доктор Хоффманн кисло отозвался:

— Не хочешь — как хочешь. Твое дело. Только не жалуйся потом, что я тебе не помог. Кстати, не исключено, что, если ты выложишь все без утайки, они вам обоим тут же перережут глотки и Джекс не придется страдать. Ты почему принимаешь решения за обоих? Ты о ней-то подумал? Эгоист!

Алекс чуть не схватил психиатра за горло — тем более что подобное он уже проделал сегодня с Элис. Невероятным усилием воли молодой человек обуздал секундный порыв. Надо добраться до Джекс. Особенно сейчас, когда он знает, в каком состоянии девушка находится.

— Ну и черт с тобой! Ее муки останутся на твоей совести, раз ты лишил ее последнего выбора. — Психиатр показал на дверь. — Пошли.

— И какие мысли? — спросил Генри в дверях.

— Думаю, она просто струсила и дала деру, — ответил доктор Хоффманн.

Он явно находился на взводе. «Вот и отлично», — подумал Алекс. Пусть враги будут заняты своими проблемами.

— Скатертью дорожка, — фыркнул Генри, на чьей физиономии можно было найти что угодно, только не беспокойство о пропавшей медсестре. — Наглая тварь… Я всегда подозревал, что ее специально сюда подсунули, чтобы за нами шпионить. Надо думать, раз дело подходит к концу, ее отозвали обратно. Ну и плевать. Работы и так по горло… Эй ты! Пошевеливайся!

Алекс семенил вслед за Генри. Сейчас почти весь верхний свет был выключен, и в коридоре царил мрачный сумрак. Рядом шагал доктор в сопровождении пары санитаров, о которых Алекс раньше и не подозревал. А что, если вся эта проклятая больничка служит прикрытием для махинаций пришельцев из другого мира?

За конторкой дежурного поста сидели три медсестры и болтали о каких-то пустяках с лодырничающим санитаром, который, судя по всему, должен был приводить в порядок соседний стол с грудой бумажных папок и учетных карточек. Завидев приближение суровых мужчин, они поспешили вернуться к своим обязанностям.

Женское отделение оказалось таким же темным и пустынным, как и мужское крыло. Все на миг остановились, когда из уборной неожиданно вышла мать Алекса. Розовый халат — подарок сына — был накинут поверх ее больничной пижамы. Она бросила в их сторону косой взгляд, безразлично зевнула и зашаркала обратно в свою палату. Алекс так и не понял, узнала его мать или нет.

Наконец, когда Хелен доковыляла до комнаты и скрылась за дверью, Генрих пихнул Алекса в спину, и молодой человек шагнул внутрь. Здесь было больше света, чем в коридоре, чтобы больные без затруднений могли посещать туалет и в ночное время. На входе в душевую висела табличка «Ремонт».

Какая-то медсестра, стоявшая у стены со сложенными на груди руками, взглянула на часы.

— Рановато пожаловали.

— Какая разница? — резко бросил доктор.

Она пожала плечами:

— Да просто Юрий еще не пришел. Я попросила Дуэйна задержаться и провести его сюда.

Получается, охранник на первом этаже с ними заодно… Поджидая развития событий, Алекс стоял с понуро опущенными плечами, стараясь выглядеть совершенно пассивным. Судя по безмятежному виду санитаров, притворство удалось. Эх, еще бы и сердце уговорить не колотиться с такой силой…

Вперед вышел Генри, вытягивая связку ключей на тросике.

— Мы и без Юрия можем начать.

— А что здесь делала Хелен Рал? — вдруг спросил доктор, пока Генри возился с замком.

— Ну как что? В туалет ходила… — ответила медсестра.

Когда открылась дверь душевой, Алекс заметил, что там горит только один верхний светильник. Сумрачное вытянутое помещение напоминало пещеру.

«Или гроб», — невольно подумал Алекс.

Сердце едва не выскочило из груди, когда он увидел подвешенную Джекс. Помимо повязки на глазах, сейчас изо рта девушки торчала тряпка, завязанная на затылке. Было ясно, с каким невероятным трудом ей удается дышать. Приходилось привставать на цыпочках, чтобы вдохнуть каждый крохотный глоток воздуха. Всякий раз руки Джекс тряслись от напряжения.

Алекс был настолько взбешен, что едва не позабыл об очень важной задаче. Пришлось напомнить самому себе, что надо следить за местоположением каждого человека, иначе, когда дело дойдет до развязки, его может ждать неприятный сюрприз. Вернее сказать, смертельный. Нельзя отвлекаться и совершать безрассудные поступки. Нет у него права на ошибку.

Как и у Джекс.

Медсестра притащила за собой деревянный стул с прямой спинкой. Ножки стула скрипели и визжали по кафельному полу, отзываясь эхом от стен помещения. Стул она поставила по центру душевой, неподалеку от Джекс. Раньше здесь лежала сорванная с девушки одежда, а вот стула Алекс припомнить не мог.

Ухмыляясь в предвкушении забавы, Генри сдернул с головы пленницы повязку. Джекс заморгала от внезапного света, хотя горела всего лишь одна потолочная лампа. Девушка мгновенно оценила обстановку. В ее глазах Алекс прочел молчаливое понимание, невысказанную готовность действовать.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});