Не стой под моей стрелой, или Инквизитор попаданке не указ! - Вероника Шаль

дверь резко открылась.

Коридор озарился светом, а на меня бросил недоуменный взгляд молодой парень в форме, напоминающей инквизиторскую. Только не в такой богатой, если золотистая вышивка на лацканах — признак богатства.

Скользнув по нему взглядом, я с как можно более невозмутимым выражением лица заглянула внутрь.

Серые мрачные стены, обшарпанный пол. И одно яркое пятно посреди комнаты. Платье сочного синего цвета на девушке, лежащей на полу.

Мое платье! То самое, которое порвал Айлон. Я тогда постеснялась отнести его для ремонта к Мэвис и скрепя сердце отправила в мусорку.

Я непроизвольно сделала шаг вперед. Молодой человек растерянно посторонился. А я продолжала не отрывая глаз смотреть на раскинувшуюся на полу девушку в моем платье.

Казалось, она прилегла на минутку и стоит к ней прикоснуться, сразу встанет и займется своими делами. Только бледный цвет лица и бездыханная грудь подсказывали, что не бывать этому никогда.

— Сюда нельзя! — вздрогнула я от резкого окрика и отступила на шаг. — Тольина, вернитесь к себе в комнату!

Я отрицательно покачала головой, но возражение произнести не успела.

— Немедленно!

Командный тон перешел в угрожающий. Пожалуй, лучше не спорить.

Я развернулась и направилась по коридору в сторону крыла, из которого пришла. А в голове продолжали калейдоскопом крутиться картинки моего синего платья и девушки в нем.

— Ну что там увидела? Расказывай! — налетел на меня с вопросами фамильяр. Но я лишь покачала головой и, подойдя к ближайшей кровати, рухнула нее, как без сил.

— Я знаю, что тебе поможет! — Федя запрыгнул на кровать, перескочил ко мне на руки, и, мотнув хвостом, спрыгнул на пол. Топот маленьких лапок прозвучал около шкафчика, из которого я какой-то час назад уволокла печенье.

— Там есть еще магический напиток, я нюхом чую, — довольно сообщил он. — Давай, вставай! Кипяти воду.

— А ты не умеешь?

— Что? Воду кипятить?

— Угу, — задумчиво кивнула я, подзадоривая зверька.

— Ну, мать, ты и скажешь. У меня же лапки! Вставай!

Вставать не хотелось, но мысль о напитке ободрила. У студентов на Земле часто можно было увидеть в шкафчиках энергетические напитки, придававшие сил в бессонные ночи зубрежки перед экзаменами.

Почему здесь студенты должны быть другие? Конечно же, они тоже пользуются подобным допингом. Только у них он магический.

Полчаса спустя, выпив напиток и осмыслив увиденное, я сидела около окна и переводила взгляд от одного дерева к другому.

Когда деревья заканчивались, приходил черед созерцания редких фигурок людей, пересекающих тропинку между ними.

Я была ни в чем не виновата, но на душе скребли кошки.

Как себя ни обманывай, убили Мэвен из-за меня. Она починила порванное платье, подогнала его под свой размер. Такой искуснице в швейной магии сделать это труда не составило. И ее приняли за меня.

Кто желает мне смерти? Почему?

Завидует редкому дару?

Или подозревает во мне сестру друида?

Надо срочно связаться с Массиусом, мелькнула вялая мысль. Он должен вернуться сюда немедленно.

Поговорить с Массиусом я не успела. Лишь коснулась метки, чтобы инициировать разговор и тут же одернула руку. По коридору загрохотали уже знакомые шаги. Понятно, по чью душу явился Аравелл.

Не успела повернуться лицом к двери, чтобы встретить гостя по правилам этикета, как стены комнаты очередной раз сотряслись и громкий голос инквизитора, без единого намека на доброжелательность рыкнул прямо за моей спиной.

— Тольина, как вы посмели ослушаться приказа вышестоящего по заданию?

О как! И снова этот вышестоящий по званию влетел в комнату, как в сарай, даже не постучав, не говоря о том, чтобы подождать, пока откроют.

Я повернулась лицом к инквизитору и не смогла удержать взгляд от разбитой в хлам двери.

— Я поняла ваш приказ не покидать это место, как не покидать пансионат школы. Быть поблизости, — и обезоруживающе улыбнулась.

Но инквизитор был зол. Очень зол. И моя неловкая улыбка цели не достигла. Он ее даже не заметил. Ладно, зайдем с другой стороны.

— В покои девушек принято стучать, ваша светлость, — я еще раз улыбнулась и сделала лицо попроще. — Видите, во что вы дверь превратили? Тольена Ламентия спросит за нее с меня, а не с вас.

— Хватит! — рявкнул Аравелл, и его лицо пошло мелкими белыми пятнами. А ведь все равно красив, чертяка, вздохнула я про себя, глядя на источающего ярость инквизитора. Ничем его не испортить. Ни черной повязкой на глазу, ни следами прошлых сражений, ни вот, как теперь выяснилось, пошедшими по лицу пятнами.

Мысль о том, что же я творю, тенью промелькнула на задворках сознания и растворилась. А я продолжала нагло пялиться на свою погибель, все еще в красно-белых пятнах.

И как тут не смотреть! Ярость лишь добавила шарма Аравеллу. Я кожей почувствовала, как в воздух заискрился от напряжения.

Может быть, это выверты мозга — я не психолог, не знаю, как это происходит. Но много раз слышала, когда одно травмирующее событие замещается другим событием. Менее травмирующим. Ну и смотреть на инквизитора намного приятнее, чем на тело в моем платье. Видимо, доля истины в словах психологов есть.

Аравелл резко встрепенулся, подтянулся и грозно глянул на меня. Ничего хорошего его настрой не предвещал. Я притихла и наконец отвела взгляд от незваного гостя.

— Тольина Элиния Монтенталль, проследуйте за мной на допрос!

Ну вот, доигралась, раскаленным огнем обожгла мысль. Теперь точно не отверчусь. Про пространственно-временную ловушку тоже придется рассказать? Или предмет допроса ограничится моим неразумным поведением и ослушанием приказа вышестоящего по чину?

Как я ни пыталась заглушить мысли — инквизитор все же еще и менталист, — но полностью отключиться от навязчивых страхов не получалось.

И лишь когда мы, пройдя несколько коридоров, вошли в комнатку с уныло-серой расцветкой стен, я немного пришла в себя и примерила линию поведения. Ничего не видела, ничего не знаю. А что, так и есть в самом деле.

— Садитесь! — инквизитор подвинул мне стул. — Стенографиста сегодня не будет. Впрочем, он нам и не нужен. Хватит вот этого, — на последнем слове инквизитор потянулся к шуфлядке со своей стороны стола и вытащил оттуда большой стеклянный шар с блестками внутри. Поставил его на стол и уселся напротив меня.

— Артефакт правды, — теперь уже с удовлетворением на лице пояснил Аравелл. — Если солжете, загорится красным, если ответите правдиво, зеленым. Если не меняет прозрачность, значит, недоговариваете или юлите.

— Никогда таких не видела! — не успела я договорить, как шар вспыхнул красным. Да что же тут происходит? Не могла же эта стеклянная штуковина прочитать мои мысли, сравнивающие его со снежным шаром, служившим обычным украшением домов