Невеста дьявола - Стефани Лоуренс

А сегодня ему предстоит совершить длинную поездку.

Глава 17

Одна удача следует за другой. Вернувшись домой поздно ночью, Девил еще долго думал о событиях дня. Он одержал сразу несколько побед. Только одна важная задача до сих пор не выполнена, но и здесь намечается некоторый прогресс.

Взяв свечу, Девил вошел в библиотеку и сразу направился к письменному столу. Письмо лежало на самом виду. Он сломал простую печать, внимательно прочел послание и приложения к нему и улыбнулся. Хиткоут Монтэгью, его служащий, как всегда, прислал добрые вести.

Девил вытащил две расписки, которые сегодня вечером извлек из кармана виконта Брамли, и бросил их на пресс-папье. Потом взял ключик, висевший на цепочке от часов, открыл средний ящик стола, извлек оттуда целую пачку расписок (двенадцать штук) с подписью Брамли и присоединил к ним те шесть, которые предусмотрительный Монтэгью выкупил у других кредиторов виконта. Те были только рады, что обещания Брамли превратились в звонкую монету.

Девил быстро просмотрел кипу расписок, подсчитал общую сумму и сравнил с тем, что Монтэгью докладывал ему о состоянии дел виконта. Вывод напрашивался сам собой. Брамли оказался в трясине долгов и вскоре без всяких усилий угодит в тюрьму. Туда ему и дорога.

С удовлетворенной улыбкой Девил сунул письмо и расписки обратно в ящик, запер его и покинул библиотеку. Он собирался подняться наверх, чтобы отпраздновать еще одну одержанную им победу.

В доме стояла мертвая тишина. Девил быстро подошел к своей комнате. Предвкушение чувственных наслаждений уже вонзило в него свои острые шпоры. Возбужденный, он вошел в спальню и сразу же посмотрел на кровать… А через мгновение изо всех сил ударил кулаком по дубовой панели и выругался. Онории там не было.

Девил стоял как вкопанный, тяжело дыша и не сводя глаз с нетронутых покрывал. Он старался разогнать туман разочарования и горечи, а также избавиться от неприятной ноющей боли в груди. Ему надо подумать. Еще раз.

Подойдя к комоду, он поставил на него подсвечник и мрачно взглянул на кровать. Его тело напряглось. Знакомое ощущение. Девил снова выругался. Закрыв глаза, он произнес всего одно, очень подходящее в данной ситуации слово и снял сюртук. Переодевание заняло меньше минуты. Облачившись в халат, он нерешительно посмотрел на свои босые ноги и затянул потуже пояс — неплохо бы остудить кипящую кровь.

Девил быстро шагал по темным коридорам. С размышлениями было покончено. Он целый вечер фантазировал, представляя, как Онория ждет его в постели. Почему ее там не оказалось, он не желал знать. Тут нечего обсуждать и не о чем спорить. Но неужели эта неженка, эта аристократка, только вчера расставшаяся с девственностью, думает, что одного раза достаточно? Что он доживет до свадебной ночи, не наслаждаясь ее телом и ее страстью?

Прищурившись, Девил взглянул на портреты предков, висевшие в галерее, и свернул налево, в коридор, который вел к спальне Онории. И тут они столкнулись. Онория едва не упала, но он подхватил ее и прижал к себе. При первом же прикосновении его пронзила мучительная судорога. Онория вскрикнула. Он остановился и начал целовать ее.

Она мгновенно обвила шею Девила руками и раскрыла губки. Ее груди так соблазнительно касались его тела, что он обхватил уже набухшую округлость, отыскивая маленький твердый сосок.

Вздохнув, Онория приникла к нему. От такой покорности у Девила закружилась голова. Ее пальчики легко касались его груди, играли с завитками жестких волос. Они были опьянены страстью.

Едва сдержав стон, Девил приподнял Онорию так, чтобы ее бедра соприкасались с его восставшим мужским естеством, уже терзаемым болью. Он слегка покачивал ее, его язык двигался в том же ритме. Это было слишком сильным искушением. Когда Онория попыталась развязать пояс на халате, в его мозгу зазвонил колокольчик тревоги.

Девил шатался, едва держась на ногах, он уже почти не владел собой. Она убьет его! Дверь в спальню матери совсем рядом.

Будь Онория поопытнее, он все равно довел бы дело до конца: усадил бы на столик и погрузил в нее свой меч. А сознание того, что надо хранить полное молчание, воспламенило бы их еще больше. Допустим, она подчинится ему сейчас, но удержаться от крика не сможет. Прошлой ночью Онория вскрикивала несколько раз и он сладостно впивал эти звуки. Он хотел услышать их вновь. Сегодня. Сейчас. Но не здесь.

Прервав поцелуй, Девил взял ее на руки.

— Что?..

— Тс-с, — прошипел он.

Его халат распахнулся. Если Онория дотронется до него обнаженного, один Бог знает, чем это кончится. Девил быстро прошел по коридору и открыл дверь в гостиную Онории. Там он опустил ее на пол и дал волю рукам.

Девилу страстно хотелось вновь обладать этим телом. Его дерзкие ласки были только для того, чтобы побыстрее возбудить Онорию. Ее желание должно стать невыносимым — как и его собственное. Игра, сопровождавшаяся прерывистыми вздохами, быстро разожгла в них пожар чувственности.

— Я хочу!.. — в отчаянии воскликнула Онория, уклоняясь от поцелуев Девила.

— Не здесь. — Он остановил ее. — В спальне.

И снова завладел ее губами. Игра продолжалась, и ни у кого не хватало сил прервать ее.

Объятая пламенем, Онория уже готова была закричать. Если Девил не возьмет ее сейчас же, она упадет в обморок или сойдет с ума. Она схватила его за руку и потащила в спальню.

Повернувшись к нему, развязала поясок на своем полупрозрачном пеньюаре и стряхнула его с плеч. Тонкая ткань упала к ее ногам. Она была неотразима в сиянии лунного света. Протянув руки, она ждала. Девил запер дверь, но подошел к Онории не сразу. Его взгляд, горячий, точно солнечный луч, обжег ее тело, все еще облаченное в шелковую ночную рубашку.

Девил ухватился за холодную металлическую ручку двери, как утопающий хватается за соломинку. Он пытался убедить себя, что надо проявить сдержанность, что она только один раз спала с мужчиной и внутри у нее, видимо, все болит. Ей нужно время, чтобы привыкнуть. Эти мысли вихрем проносились в его сознании — вернее, в той крошечной части мозга, которая еще функционировала. Пульсирующая боль внизу живота и безумное желание овладеть Онорией затмевали все.

Ее ночная рубашка очаровательна, особенно из-за разрезов на бедрах. Стоит Онории пошевелиться, и на мучительно короткое мгновение можно увидеть ее красивые длинные ноги. А когда она стоит спокойно, разрезы не заметны и кажется, что это само воплощение скромности и добродетели.

В глазах Онории застыла мольба, ее пальцы, судорожно перебиравшие складки рубашки, дрожали. Девил медленно шагнул вперед, на ходу снимая халат. Он позволил ей ласкать себя, а сам обхватил руками прелестное личико и начал целовать — бурно, неистово. Сначала Онория пылко отвечала на его порывы, потом по непонятной причине отстранилась. Девил был ошеломлен, но не стал ее удерживать.