Журналист: Назад в СССР (СИ) - Веха

сухого вина.

Свою маму номер один в ипостаси юной абитуриентки я увидел уже на входе в парк культуры и отдыха. Для нее же это был выход, потому что она медленно шла из парка мне навстречу, задумчиво глядя прямо перед собой. Удивительно, но на ней было все то же скромное серое платье, что и в прошлую нашу встречу, а в руке она держала роман «Консуэло», я сразу узнал эту толстую книжку по желтой обложке.

От неожиданности я резко остановился и, видя, что она шагает прямо на меня, слегка попятился. Анна тем временем продолжала шагать, увлеченно рассказывая мне о чем-то. Но увидев, что меня нет с нею рядом, остановилась и обернулась.

— Ты что? Забыл чего-нибудь?

В этот миг моя юная мама поравнялась со мной, и если бы я инстинктивно не шагнул в сторону, наверное, она прошла бы сквозь меня, как легкая лодочка ранним утром плавно скользит сквозь туман над речной гладью.

— Видала? — прошептал я в полнейшем изумлении. — Дева вообще не смотрит по сторонам. Видать, перезанималась. Явно тоже абитура, как и мы с тобой…

Анна обеспокоенно оглядела меня с ног до головы и вдруг быстренько прижала к моему лбу узкую ладошку. Как только она ею тетиву натягивает, успел подумать я.

— Что с тобой? Какая дева, Саша? С тобой всё в порядке?

— Нормально… Пошли уж.

В следующую минуту я окончательно понял, что никакой моей мамы номер один Анна не увидела. По ее словам, я вдруг резко остановился посреди аллеи и натурально впал в ступор. А когда она окликнула меня, я вдруг шагнул в сторону и медленно повел головой, словно провожая кого-то взглядом. При этом аллея, по которой мы шагали, была и осталась совершенно пустой. На ней в эту минуту не было ни души.

— Ты меня удивляешь, — в сердцах произнесла моя спутница. — Обещай, что как только мы дойдем в кафе, непременно расскажешь мне все, что с тобой в эти дни происходит.

Я послушно кивнул, но уже пару минут спустя пожалел о столь опрометчивом согласии. Потому что увидел вдали движущееся по аллее прямо навстречу нам какое-то размытое пятно, светлое, но словно разлинованное частыми вертикальными полосками темного цвета. В скором времени у меня в глазах словно прояснился фокус, и я уже мог различать отдельные детали той, что шла сейчас навстречу нам с Анной.

Это была моя мама номер два, примерно сорокалетнего возраста, идущая под элегантным и слегка легкомысленным светло-салатовым солнечным зонтиком. По мере нашего сближения я разглядел в ее руке давешний кожаный блокнот, с которым видел ее и в первый раз. Ручаюсь, что под его обложкой была пристегнута за колпачок и любимая нашей мамой многоцветная шариковая ручка.

Я внутренне весь напрягся — она уже приближалась к нам. По счастью, мы не должны были столкнуться, иначе я, наверное, бы заорал во все горло. Я уже понял, что это не мои мамы, женщины во плоти, а их какие-то бесплотные фантомы.

Поэтому абитуриент Саша Якушев по-прежнему непринужденно шагал по аллее под руку с красивой девушкой, но внутри меня всё было натянуто до предела и без того самыми тонкими струнами. Прежде я никогда не видел призраков своих родителей, и тем более двух одновременно, а теперь между их появлениями прошло всего лишь несколько минут. Что это — демонстрация, адресованная специально для меня, или же — прощание? Фантомы явно покидают парк, но почему? Меняют место обитания?

Между тем моя вторая мама уже поравнялась со мной. И точь-в-точь как в прошлую нашу встречу, слегка отвела в сторону свой легкий зонтик и задумчиво посмотрела на меня. Ее взгляд был такой же рассеянный, как и в прошлый раз, она меня совсем не узнавала, да и вряд ли это от нее требовалось. Неведомый мне хозяин этих инфернальных сущностей, устроил для меня игру по неизвестным мне правилам. Но для чего? Напугать меня? О чем-то предупредить? Или предостеречь от чего-то?

Я по-прежнему этого не знал, да и откуда?

Так что к террасе летнего кафе я подошел в полном смятении чувств. Но оказалось, что сюрпризы на этом не заканчиваются.

Из-за столика, стоявшего в стороне и наполовину окруженного резным заборчиком, увитым раскидистым диким виноградом, неожиданно поднялся невысокий мужчина в явно дорогом, наверное, импортном белоснежном летнем костюме. Он сделал пару шагов по направлению к нам и усмехнулся.

На сей раз я по инерции прошел пару метров, не заметив, что теперь уже Анна остановилась как вкопанная позади меня.

— Папа? — изумленно произнесла она и тотчас нахмурилась. — Что ты тут делаешь?

— Вас поджидаю, голуби мои, — ироническим тоном ответил мужчина. — Федор, будьте любезны, пригласите молодых людей к столу.

В спину мне тотчас больно уперся острый и жёсткий палец.

— Пра-а-ашу, чепушила!

Я вздрогнул, будто меня кипятком ошпарили, и резко обернулся.

Это, конечно же, был качок.

Они все-таки меня достали!

Глава 29

Четвертая категория

— Ну, что, молодой человек, вот и пришла пора нам с вами встретиться воочию. Тогда карты на стол? — предложил отец Анны.

Удивительно, но его дочь, единожды выразив удивление неожиданной встречей с отцом, более участия в беседе совсем не принимала. После первого удивления от явно нежданной встречи с отцом она как-то сразу притихла, замкнулась в себе и теперь с равнодушным видом ковыряла десертной ложечкой в стальной креманке с шариками мороженого.

А папа-то у нее крутой, сразу видать, держит дочь в ежовых рукавицах, смекнул я. Ладно, посмотрим, зачем я ему так нужен. Неужто невидимка у меня квартире — это он и есть? Судя по голосу, похоже, на то.

— Если вы насчет карт, то я в азартные игры не играю. Тем более, с малознакомыми людьми, — сухо сказал я

— Шутку оценил, — одобрительно заметил отец Анны. — Тогда начнем с меня. Разрешите представиться, Одинцов Владимир Иванович. Полковник без пяти минут в отставке. По вашей милости, между прочим. И по совместительству — отец вот этого чуда.

Он кивнул на дочь. Та лишь дернула уголком рта, после чего еще сильнее надула губки, являя собой образ оскорбленной невинности.

— Такой солидный человек, настоящий полковник, а по чужим квартирам шляетесь, замки взламываете, шарите в моих вещах, — разом припомнил я этому невидимке добрую половину его смертных грехов в отношении меня.

— Вы тоже хороши, Александр Николаевич, — парировал полковник, с интересом разглядывая меня, будто какую-то экзотическую букашку, вдруг вздумавшую приземлиться прямо ему на плечо. — Шляетесь по разным мирам, листаете годы как страницы, занимаете