Выбор сталкера - Олег Бондарев

– Переодевайся скорей, и валим отсюда, пока они не очухались.

– В Искитим? – спросил Сергей, натягивая трофейные брюки.

– Туда, – кивнул Смычок. – А есть альтернатива?

– Нет. Я, собственно, просто так спросил, на всякий пожарный. Я ж о тебе ничего не знаю, кроме того, что ты сталкер, и тебя зовут Костя.

– Я тоже не в курсе был, что у тебя брат… такой, – парировал сталкер. – У него Руфф, да?

– Что? – не понял спутник.

– Ну болезнь Руффа. Она возникает у сталкеров или у их детей. – Перед Костиными глазами возникло лицо Веры в ореоле седых прядей. – Организм мутирует и постепенно превращает тебя из человека в… нечто иное.

– Я… – Сергей запнулся, спрятал взгляд в пол. – Я не знаю, было ли у него… это. Мы с братом не были особо близки – так, иногда виделись, болтали о том о сем. Но никаких откровений. У меня своя жизнь, у него – своя… была. Черт, неужели у него вправду эта болезнь? Как, ты сказал, она называется?

– Болезнь Руффа.

– Руфф – это вроде фамилии? Ну, в общем, я знаю лишь, что сюда он точно ходил. Собственно, из-за этого мы в свое время и повздорили. Впрочем, теперь это уже неважно, – спешно добавил Сергей. – Когда он вломился к нам в палату, я увидел его татуировку, глаза и понял, что это он. И первая мысль была об ученых с их непонятными «лекарствами». Что это из-за них он так изменился.

– Так они там, выходит, чем-то вроде генной инженерии занимались? Ну, типа, сверхчеловека создать пытались?

Вот и еще одна причина, чтобы развернуть лабораторию в Зоне, а не за ее пределами, отметил Смычок про себя. Где, как не здесь, экспериментировать над мутациями человеческого организма?

Что имеем в итоге? Получается, та парочка монстров, с которыми им довелось повстречаться на кладбище, тоже вышла из стен заброшенной больницы? С учетом того, что раньше никто и никогда не встречал в Зоне подобных тварей, это предположение вполне имело право на жизнь.

– Ну, возможно… – пожал плечами Сергей. – Они много чем занимались, я так понял.

– Ладно, черт с ними всеми, – махнул рукой Смычок. – Обулся? Тогда вперед. Нельзя подолгу задерживаться на одном месте.

Сергей не спорил.

Вскоре они покинули заброшенный дом, оставив на гвозде, торчащем из стены, чумазую больничную сорочку.

* * *

На сей раз они пересекли Раздельную без особых приключений. Правда, Сергей все норовил ухватиться за перила, однако Костя быстро отвадил его от этой затеи, вкратце пересказав историю с Картузом. При этом сталкер удачно обошелся без имен и пояснений типа: «Это, кстати, тот мужик, которого я пристрелил у больницы, ну ты у него еще одежку подрезал», – чтобы лишний раз не шокировать спутника.

– Удивительно, что я ничего из этого не помню, – сказал Сергей, оглянувшись через плечо на мост и невольно поежившись: видимо, тоже представил, как доски под ним ломаются и он падает в реку. – И это ведь, я так понимаю, только самое начало пути?

Смычок угрюмо кивнул. Впереди развлечений – вагон и маленькая тележка, через всю Зону топать практически. И ладно бы они никуда не спешили, так нет же – Исай, коль он уцелел, вполне мог отправиться за ними в погоню. Зачем? Ну, как вариант, ему мог понадобиться тот самый цилиндр с «черными брызгами», который сталкер забрал у покойного Картуза. Во время короткой передышки, устроенной на пол пути от Борового к реке, Костя еще раз придирчиво осмотрел находку и с удивлением обнаружил, что у нее нет даже намека на крышку. То есть достать черные шары изнутри не повредив сам контейнер было попросту невозможно. Возникал резонный вопрос: как же их тогда засунули внутрь? Но ответ, вероятно, был известен лишь покойному «красному» сталкеру и пришельцам, которые сей странный цилиндр на Землю «уронили».

В голове вертелась любопытная мысль: а что, если это и есть тот самый пресловутый «трассер»? Однако первая же встреченная ими «комариная плешь» как будто опровергала смелую догадку: ведь если у них в руках действительно оказался мифический «оберег», то аномалии они должны проходить беспрепятственно, разве нет? В любом случае, проверять действие артефакта на собственной шкуре было страшновато, и потому Костя решил: увесистую находку не выкидывать, но идти, как и прежде, крайне осторожно. А с загадочным цилиндром Разуваев пусть лучше разбирается: он в Институте работает, ему и решать, что с подобной штуковиной делать.

– Ну не самое, но около того, – вслух сказал Костя. – До Искитима отсюда дня два, может, чуть меньше, но не сильно.

– Нормально… а я-то тогда в этой бандитской санчасти как оказался? Не телепортировали же меня?

– Да нет, конечно. Просто я почему удивляюсь? На закорках тащить кого-то через всю Зону довольно… проблематично. Ну ты и сам, думаю, прекрасно это понимаешь. Так что тебя, скорей всего, накачали какой-то мощной наркотой – чтобы ты просто, как кукла, переставлял ноги, а по прибытии ничего не вспомнил.

Сергей невольно поежился.

– У меня к любой наркоте с юности прям отторжение, – брезгливо произнес он. – Не хочется даже думать о том, что меня этой мерзостью накачивали.

– Ну а то, что кололи тебе всякую хрень врачи в больнице, это ты уже забыл? – иронично сощурился Смычок.

– Да не забыл, конечно. Хотя хотел бы.

– Ладно, что мы все о плохом да о плохом. Успеешь еще забыть-то, – пообещал Костя. – Время лечит. Вот только вернемся в Искитим!

– Жаль, что Игорь уже не вернется, – глухо заметил Сергей.

Глаза его предательски заблестели. «До чего же нелепо он здесь выглядит», – подумал Костя. Обычный человек, который и не помышлял о том, чтобы отправиться в Зону. Так нет – схватили, накачали дурью, притащили в Боровой… и давай по новой пичкать всякой мутью…

Ну ничего. Главное – вернуться домой, вынырнуть из дурмана Зоны. Организм еще молодой, так что быстро очистится от местной дряни… будем надеяться.

Куда хуже, что теперь он до гробовой доски будет винить себя в смерти брата. Смычок мог бы сказать, что, мол, его вины в случившемся нет, что Игорь – такая же жертва треклятых «экспериментаторов», которую силой затащили в больницу. Но станет ли Сергею легче от этих слов? Умом он, возможно, и сейчас все понимает, но дыру в душе так просто и быстро не заткнешь. Бедняга пытается отвлечься, это видно, но образ мутировавшего брата, вне всяких сомнений, постоянно стоит у него перед глазами. Смычок знал о подобном не понаслышке: сам, едва смежив веки, наблюдал то Генку, то Веру, то Свету.

Наркота покинет тело Сергея, без сомнений. Но чувство вины, вероятно, не оставит его уже никогда.

Внезапно спутник побледнел и закашлялся, да так, что его аж пополам согнуло. Схватившись за живот, он надрывался еще с пол минуты, а Костя смотрел на него, не зная чем помочь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});