Трогать запрещено (СИ) - Коваль Алекс

– Поговорим, юная леди?

Оборачиваюсь, Ирина Григорьевна стоит всего в шаге от меня. Повесив сумочку на локоть, сверлит своим тяжелым взглядом. Ощущение, что она меня не на разговор вызывает, а на смертный бой! Слишком торжественная гримаса на ее худощавом лице.

– Разве вы не уехали домой?

Мама Богдана высокомерно закатывает глаза.

– Вопреки словам сына, я не вижу необходимости в отбытии в гостиницу. А вот необходимость в нашей с тобой беседе по душам – да. Побеседуем наедине. Как опытная женщина с мудрой женщиной. Я ведь могу считать тебя мудрой и взрослой, Юлия? Раз уж ты замахнулась на такого взрослого мужчину, как мой сын!

Богдан

Юльку отпускать нет ни желания, ни сил. До зубного скрежета. Но разговор, на который мы вышли со Степаном, явно не для ушек моей девочки. Не думал я, что в сорокет окажусь участником подобного переплета. Вроде лихие девяностые канули в лету.

Одному богу известно, как я еще из реанимации деру не дал, когда очнулся. Пришел в себя и не сразу понял, где нахожусь. Тело ломит, башка тяжелая, нет сил даже на вдох полной грудью. Болит все. Но в мыслях же только Юля, которая ждет меня в Питере. А я хрен знает сколько здесь валяюсь. Мне нужен телефон. Мне нужно уходить. Да какой там!

Потом и вовсе обкололи сильнодействующими обезболивающими, и меня унесло. Когда в следующий раз открыл глаза, в палате уже была мать. Честно, был удивлен. Ее-то уж точно я не ожидал увидеть у больничной койки. У нее же трудный, мать его, кот!

Делаю вдох, гашу стон. Боль в ребрах скручивает до звезд в глазах. Пожалуй, из всего имеющегося – это самое неприятное. Даже отбитая черепушка так не беспокоит, хотя виски ломит жутко.

Беру свою волю в кулак и провожаю Юльку взглядом до самой двери. А стоит ей выйти из палаты, на пороге появляется мужчина по форме. В руке черная папка, в другой ксива, которую он нам со Степаном и демонстрирует.

– Добрый день. Старший следователь Майоров. Владимир Сергеевич. Мне нужен Титов Богдан Андреевич, – смотрит на меня. Ну да, тут из нас двоих только один синий и лежачий. Хотя Данилов выглядит немногим лучше. Ему бы тоже подремать часик-другой.

– Добрый, товарищ старший следователь, – тяну здоровую руку. – Титов, к вашим услугам, – обмениваемся рукопожатиями. – Это Степан Данилов, друг и будущий, надеюсь, тесть.

– Знакомы уже, – здоровается Степыч со следаком. – Падай, Володь, – кивает, освобождая единственный стул в палате.

– Благодарю. Богдан Андреевич, ваше дело веду я. Как вы понимаете, у меня будет к вам пара вопросов. Хотим уточнить кое-какую информацию касательно произошедшего.

– Валяйте.

– Помните, что с вами произошло? – спрашивает, открывая папку.

– Помню. До того момента, как отключился. Что-то уже накопали?

Следак кивает, что-то чиркает в своих бумагах, начиная:

– Думаю, Степан рассказал, что мы нашли вашу машину на загородной трассе. Мои опера почти ночь угрохали, но проследили путь вашего мерса от самого дома до выезда из города. Срисовали лица троих. Над установлением личности двоих еще работаем. Известные нам участники драки уже в розыске.

– Камеры на парковке просмотрели?

– Камеры на подземной парковке, где вы оставили машину, именно в тот промежуток времени, когда вы вышли из квартиры, а это между семью и восемью часами, были выведены из строя. В случайности я не верю. Сейчас проверяем причастность работников управляющей компании к вашему избиению. А так, как установить, что произошло за кадром, нам не удалось, хотелось бы услышать, так сказать, из уст первоисточника. Что последнее вы помните, Богдан Андреевич?

Хороший вопрос…

Утро для меня настало раньше обычного. Задолго до звонка будильника. Я поговорил с Юлькой, слетал в душ и закинул в себя чашку кофе.

Я торопился. Всем телом и душой рвался в Питер. Котенок ждет. Между нами порядка семисот километров, и это пиздец, как давит на мозг! Она далеко. Я схожу с ума. Не думал, что так хреново будет, ведь после расставания прошло всего ничего. Но, кажется, я разучился жить в одиночестве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Одеваюсь, закрываю аппарты. Без задней мысли. Народу в коридорах почти нет. Огромный элитный ЖК начинает жить уже с раннего утра, поэтому это утро можно считать исключением. Или невезением, как оказалось несколькими минутами позже…

Спускаюсь на парковку. Внутри все трепещет и подгоняет. Помню, как снимаю тачку с сигналки. Подхожу к мерсу, но открыть дверь не успеваю.

– Эй, – окрикивает кто-то. Затем свист. Прямо привет, девяностые…

Оглядываюсь. Ко мне приближаются человек пять. Парням на вид лет двадцать-двадцать три. Здоровые лбы. Мысленно уже прикидываю возможные варианты развития событий. Явно пришли ко мне не просто поздороваться.

– Мужик, закурить не найдется? – спрашивает один из шайки.

– Не курю и вам не советую, парни.

– А время не подскажешь, дядь? – спрашивает второй.

– Крутая тачка у тебя, старик, – еще один голос.

Оцениваю шансы. Пятеро против одного. Херово. Очень херово. А эти отморозки, вероятно, смертники, раз решили прессануть на парковке, где куда ни плюнь тачки по несколько десятков лямов и камеры на каждом столбе. Это дает слабую, но надежду.

Я, конечно, могу за себя постоять. Но будь их хотя бы трое. Тут же шансы на благополучный исход стремятся к нулю. Особенно когда у одного замечаю биту. Сука!

– Парни, тороплюсь, – говорю, оценивая каждого. – Предлагаю разойтись полюбовно, – сам незаметно прячу ключи в карман, освобождая руки. Мало ли…

– Да ты не переживай, мужик, мы много твоего времени не займем, – усмехается самый крупный. Резко делая выпад вперед…

– Внешне сможете описать отморозков? Какие-то особые приметы: шрамы, хромота и прочее. Нужно понять, кто те двое, которые в обзор камер не попали.

– На память, вроде, не жалуюсь… – описываю.

Напрягаю извилины, которые начинают едва ли не скрипеть. Оказывается, после сотряса башка реально работает херово. Но, спустя почти десять минут, когда я выкладываю все, что удается вспомнить, Майоров удовлетворенно кивает:

– Отлично. Картинка проясняется. Так, Богдан Андреевич…

– Можно просто Богдан.

– Богдан, в разговоре проскакивало что-либо, указывающего на заказчика? Может, “привет” от кого передавали? Или намек какой кинули невзначай?

– Я тоже думал об этом, – влезает в разговор Степан. – От кого могло такое прилететь?

– Да кому я нужен? – потираю переносицу здоровой рукой.

– Конкуренты? – кидает версию следак. – У вас успешный бизнес, – предполагает, – может, кому-то нечаянно или специально перешли дорогу?

– Да тут, судя по масштабу, я должен был не просто “перейти дорогу”, а “побегать туда-обратно”, блть. Нет, я ни с кем не закусывался, – честно, предположения мужиков заставляют задуматься. – Разве что Ил могла точить на меня зуб.

– Ил – это?

– Бывшая невеста. Хотя у той ни мозгов, ни средств не хватит такое провернуть. Если это заказ, то работали явно не за “спасибо”.

– Можно полное имя и фамилию, – просит Майоров, перехватывая ручку.

Я называю все данные Илоны, слабо веря в эту версию. Она, конечно, баба-истеричка, но не до такой же степени!

– В общем, – говорю, – про конкурентов я покумекаю. Но точно могу сказать, никаких посланий мне не передавали…

Били, да. От души. Сначала тот, что ближе ко мне сделал попытку налететь. Я увернулся. Это было предсказуемо. В ответ впечатал ему в рожу кулах. Что-то хрустнуло. Предположительно нос. Так как тот отшатнулся. Хлынула кровь.

– Сука, мочи падлу!

Второй, третий. Отбивался. Если бы не занятия борьбой, даже и не знаю, смог бы дать отпор? Уже, вероятней всего, валялся бы с проломленной черепушкой. Пока же, первые пару “раундов” держался сам и надавал хороших люлей придуркам.

Силы сместились, когда по ногам прилетел удар битой. Упал. Как не раздробили коленные чашечки – фантастика. А то мало того, что рука была бы в гипсе, еще и на обе ноги сделали бы калекой. Могу только предположить, что пацаны в этом деле сраные дилетанты. Наверное, только благодаря этому и остался жив. Отморозки попросту не знали, куда ударить всего раз, чтобы моментально скопытился.