Том второй. Выпуск II - Агата Кристи

Это как во время операции. Надо угадать, что именно нужно хирургу, и, главное, не сделать того, что ему помешает. Представьте себе, я подаю ему большой зажим, когда он ему совсем не нужен, или же, напротив, упускаю момент, когда он просто необходим! Что делать в операционной — этому, благодарение небу, меня учить не надо. А вот как бы не наделать ошибок в этом случае. Здесь я действительно чувствовала себя как неопытная практикантка. Потому мне надо было соблюдать особенную осторожность.

Едва ли, рассуждала я, мосье Пуаро не хочет, чтобы я слышала, о чем они с мистером Кэри беседуют. Но, возможно, он считает, что мистера Кэри легче разговорить, если меня при этом не будет.

Не подумайте, пожалуйста, что я из тех женщин, которые обожают подслушивать. Я себе такого не позволяю. Никогда. Как бы мне этого ни хотелось.

Если бы у них была частная беседа, я бы никогда не сделала того, о чем сейчас расскажу.

Поразмыслив хорошенько, я поняла, что у меня очень выигрышная позиция. Бывало, чего только не услышишь, когда пациент выходит из анестезии. Обычно он и не подозревает, что его слышат. Я представила себе, что мистер Кэри пациент. Вреда ему не будет, ведь он ничего не узнает. Если вы сочтете меня слишком любопытной, отрицать не стану, мне на самом деле было интересно узнать, о чем они говорят. Не хотелось ничего пропустить.

Словом, я свернула в сторону, обошла вокруг насыпи и оказалась в футе от того места, где они сидели. За насыпью видеть меня они не могли. Если кто-то назовет мой поступок недостойным, позволю себе не согласиться. Ничто не должно скрывать от сиделки, приставленной к пациенту, хотя последнее слово, конечно, остается за доктором.

Не знаю, какой подход избрал мосье Пуаро на этот раз, но в тот момент, когда я приблизилась, разговор пошел уже напрямую.

— Я, как никто, могу оценить, насколько доктор Лайднер был предан своей жене, — говорил Пуаро. — Но часто о человеке больше узнаешь от его врагов, чем от друзей.

— Вы хотите сказать, что его пороки более существенны, чем его добродетели? — саркастически заметил мистер Кэри.

— Несомненно, если дело доходит до убийства. Насколько мне известно, никого еще не убивали за то, что у него ангельский характер. Хотя всякое совершенство вызывает раздражение.

— Боюсь, я не тот человек, который может вам помочь, — сказал мистер Кэри. — По совести говоря, мы с миссис Лайднер не слишком ладили. Не хочу сказать, что мы были врагами в полном смысле этого слова, но и друзьями отнюдь не были. Миссис Лайднер, вероятно, испытывала что-то вроде ревности к нашей старой дружбе с ее мужем. Я же, со своей стороны, хотя очень восхищался ею и понимал, что она чрезвычайно привлекательная женщина, я.., меня немного раздражало, что она так сильно влияет на Лайднера. В результате мы были безупречно учтивы друг с другом, но не более того.

— Исчерпывающее объяснение, — заявил Пуаро. Мне были видны их головы, и я заметила, что мистер Кэри бросил быстрый взгляд на Пуаро, точно что-то в бесстрастном тоне, каким были сказаны эти слова, его неприятно поразило.

— А что, доктор Лайднер страдал оттого, что вы не ладили с его женой? — спросил Пуаро.

— Право.., я не уверен, — сказал, помолчав, мистер Кэри. — Он ничего не говорил. А я надеялся, что он ничего не замечает. Он ведь, вы знаете, целиком захвачен работой.

— Стало быть, миссис Лайднер вам не нравилась? Кэри пожал плечами.

— Вероятно, она нравилась бы мне гораздо больше, не будь она женой Лайднера.

Он засмеялся, будто эта мысль его позабавила. Пуаро аккуратно выровнял кучку черепков.

— Утром я разговаривал с мисс Джонсон, — рассеянно проговорил он. — Она призналась, что была предубеждена против миссис Лайднер и не слишком любила ее, хотя поспешила добавить, что миссис Лайднер всегда была с ней очень мила.

— Истинная правда, — подтвердил мистер Кэри.

— И я так думаю. Затем я побеседовал с миссис Меркадо. Она много говорила о том, как восхищалась миссис Лайднер и как была ей предана.

Кэри ничего не ответил, и, помедлив немного, Пуаро продолжил:

— Ну так вот, этому я не верю! Затем я иду к вам… И тому, что рассказываете вы, я тоже.., не верю.

Кэри весь напрягся. Когда он заговорил, я услышала в его голосе едва сдерживаемый гнев.

— Мне глубоко безразлично, мосье Пуаро, верите ли вы или нет. Я сказал правду. Можете принять ее или отвергнуть, мне все равно.

Думаете, Пуаро разозлился? Ничуть не бывало. Голос его звучал мягко и даже виновато:

— Разве я виноват, что не могу вам верить? Понимаете, у меня очень чуткое ухо. И потом.., вокруг столько разговоров. Стоит прислушаться, и непременно что-нибудь узнаешь! Да, слухами земля полнится.

Кэри вскочил на ноги. Я заметила, что на виске у него бьется маленькая жилка. Как он был великолепен! Стройный, загорелый.., и этот твердый, квадратный подбородок! Неудивительно, что женщины из-за него теряют голову.

— Что еще за слухи? — взбешенно воскликнул он. Пуаро искоса взглянул на него.

— Нетрудно догадаться. О вас и миссис Лайднер.

— Грязные сплетники!

— N'est-ce pas? Будто собаки. Как глубоко ни зарой, собака непременно вытащит кость наружу.

— И вы им верите?

— Я жажду убедиться, что это.., ложь, — веско проговорил Пуаро.

— Вряд ли вас убедит то, что я вам сейчас скажу, — неожиданно усмехнулся Кэри.

— Попробуйте, там будет видно, — осторожно ответил Пуаро.

— И попробую! Сейчас узнаете всю правду! Луизу Лайднер я ненавидел. Ненавидел, черт побери! Вот вам правда!

Глава 22

Дэвид Эммет, отец Лавиньи. Находка

Круто повернувшись, разгневанный мистер Кэри зашагал прочь.

Пуаро сидел, глядя ему вслед.

— Да.., понимаю, — пробормотал он.

Потом, не поворачивая головы, чуть громче:

— Подождите минутку, не выходите, мисс Ледерен. Он может обернуться. Так, теперь все в порядке. Нашли платок? Тысяча благодарностей. Вы очень любезны.

И ни слова не сказал о моем поступке… Но как он узнал, что я подслушивала? Не представляю себе. Он ведь ни разу даже не взглянул в ту сторону. Слава Богу, он ничего не сказал. Особой вины я за собой не чувствовала, но объясняться с ним по этому поводу, наверное, было бы неловко. Как хорошо, что он ни о чем меня не расспрашивает, подумала я.

— Вы верите, что он ее ненавидел, мосье Пуаро?

— Да.., наверное, ненавидел, — ответил Пуаро. Выражение лица у него при этом было весьма многозначительное.

Он проворно вскочил и направился к вершине холма, где работали несколько человек. Я покорно поплелась за ним. Вначале мы никого, кроме арабов, не увидели, но потом заметили мистера Эммета. Он, лежа на животе, сдувал пыль с только что откопанного скелета.

Увидев нас, он так славно, немного печально, улыбнулся и сказал:

— Пришли посмотреть? Сейчас освобожусь. Он сел, взял нож и начал осторожно счищать с костей землю, время от времени останавливаясь и сдувая пыль пульверизатором, а то и просто дуя на эти ужасные останки.

Крайне негигиенично, подумала я.

— Вы ведь так наберетесь каких-нибудь ужасных микробов, мистер Эммет, — не удержалась я.

— Ужасные микробы — мое любимое лакомство, мисс Ледерен, — мрачно сказал он. — С нами, археологами, микробам не сладить. Мы живучие.

Он еще немного поскоблил бедренную кость. Потом подозвал стоявшего неподалеку десятника и стал что-то объяснять ему.

— Ну вот, — сказал он, вставая. — Все готово. После ленча Рейтер может фотографировать. Посмотрите, какие миленькие тут вещички.

Он показал нам бронзовый, покрытый патиной кубок, несколько брошек и множество золотых и смальтовых[101] бусинок.

Кости и все остальные предметы были очищены ножом и щетками и разложены для фотографирования.

— Интересно, кто она? — спросил Пуаро.

— Первое тысячелетие. Возможно, какая-то знатная дама. Череп у нее странный. Надо попросить Меркадо, чтобы он посмотрел. Похоже, перед нами жертва преступления.

— Выходит, у них там была своя миссис Лайднер? — сказал Пуаро.

— Возможно, — согласился мистер Эммет. Билл Коулмен что-то делал у стены с киркой в руках.

Дэвид Эммет крикнул ему, что — я не разобрала, и принялся показывать мосье Пуаро раскопки.

Когда короткая ознакомительная прогулка подошла к концу, Эммет взглянул на часы.

— Через десять минут работа заканчивается, — сказал он. — Может, пойдем домой?

— С превеликим удовольствием, — ответил Пуаро. Мы неторопливо пошли по хорошо утоптанной тропинке.

— Наверное, вы обрадовались, что можно вернуться к работе, — сказал Пуаро.

— Да, это для нас лучший выход, — грустно проговорил Эммет. — Нет сил слоняться по дому и пустословить.

— Ни на секунду не забывая, что один из вас убийца.