Давай расстанемся... - Наталия Весенина

Мне ничего не стоило убедить тебя, что не надо пока звонить Сергею, напоминать о себе, подавать какие-то знаки. Я приказала тебе исчезнуть, навешала лапши на уши, а ты ее даже не попыталась снять. Ты мне поверила, послушалась моих советов. И знаешь, Маринка, я была уверена, что целый месяц ты не объявишься. Больше мне и не нужно. Хотя… мне хватит двух-трех дней, чтобы Сергей забыл о твоем существовании. У меня есть прекрасное предложение для него, от которого он точно не откажется.

Дело в том, дорогуша, что я собираюсь уехать за границу. Возможно, навсегда. У меня есть деньги, большие деньги. И какой мужик не согласится разделить их, а также начать новый бизнес с красивой, умной и уверенной в себе женщиной. Сергей не устоит. Я уверена! И ты как никто мне в этом поможешь. Он будет в растерянности от твоего глупого поступка, будет зол, обратно тебя он уже не примет, да и некуда. Свято место пусто не бывает. Я займу подобающее мне место и буду с мужчиной, которого люблю.

А еще, дорогая моя, я приготовила тебе сюрприз. И когда ты повнимательней осмотришь коробочку, которую я тебе оставила, ты его обязательно увидишь. Вот так борются за свое счастье! И никак иначе! Эту новую пакость комментировать не стану. Авось не совсем дура, сама поймешь.

Знаешь, я сейчас испытала не меньшее облегчение и радость, чем ты, когда изливала мне душу. Мне радостно, приятно сознавать, что смогла показать тебе настоящую жизнь. Надеюсь, теперь тебе не скучно, не грустно? Есть чем заняться? А скоро, если уже не сейчас, тебе будет еще веселее. Ты начнешь искать работу, у тебя не будет даже малой толики того, что имела, и ты сразу поймешь, что лучше быть богатой и здоровой, чем бедной и больной.

Вот так-то! А на Сергея больше не рассчитывай и не пытайся его вернуть. Раздеру в клочья! Поняла?! По-моему, я уже тебе доказала, что смогу это сделать… Сучка!

Кассета закончилась. Плеер выключился. Марина сидела окаменевшая, смотрела на маленькое чудо техники и не могла поверить, что кроме прекрасных мелодий оно может выдавать еще и такую грязь, как откровения Галины Семеновны Придорожной.

«Может, она больная? — подумала Марина. — Нет, сказать, что по ней плачет психушка, нельзя. С виду вполне адекватная, нормальная, интеллигентная женщина». В голове не укладывалось, что ради мужчины женщина способна на такую мерзость. Но с другой стороны, люди разные, и то, чего не может принять и понять Марина ни в каком виде, совершенно нормально воспринимается другим человеком. Для Марины женатые мужчины всегда были табу. А многие ее знакомые дамы на жен обращали ровно столько внимания, сколько обращают на случайного прохожего на улице. Вот и Галка относится к тем, кто не понимает, не воспринимает слово «мораль». Господи! Но не до такой же степени!

Марина налила в стакан воды, залпом ее выпила. Налила второй и осушила его тоже. Вроде стало полегче. По крайней мере, шок частично прошел, ушла окаменелость, но остались гадкий осадок на душе да мысли, разрывавшие голову на части.

Она вспомнила про сюрприз в коробочке. Еще один? А не многовато ли за один день? И все же вытряхнула содержимое. Фотографии! Те самые! Сегодня Сергей отсканировал и прислал их по Интернету. Вот все и прояснилось. Значит, приглашая Марину в ночной клуб, Галина Придорожная знала, что будет фотографировать Марину в объятьях мужчины, разработала план. А каким способом она добилась результата — уже неважно.

Сейчас ни о какой работе речь уже не могла идти. Марина попросила Оленьку ни с кем ее не соединять и никого не пускать в кабинет.

— Голова страшно разболелась, — придумала отговорку Марина. — Посижу немножко и поеду домой.

Значит, она правильно поступила, согласившись встретиться с мужем. Он жаловался на одиночество. Тогда выходит… Придорожная не смогла увлечь его?

Стоп! Сегодня он рассказывал о некоей женщине, с которой единожды переспал и которая была к нему неравнодушна. Так он говорил о Галине! Он воспринял ее как попытку развлечься, а она — как обоюдную сильную страсть, в фундаменте которой пламенные, искренние чувства. Ах, если бы люди умели читать мысли друг друга. Хотя бы иногда. Может, они не были бы так самонадеянны, уверены в себе и глупы одновременно. Разумеется, нужно надеяться на лучшее, всегда… но и не исключать худшего. А женщины, подобные Галине, программируют себя на успех. Марину «подруга» в своих мечтах обрекла на поражение. Самоуверенно поставила на кон все — и проиграла. Наверняка сейчас кусает локти, узнав о неожиданном удачном повороте в жизни Марины. Ну и пусть! Пусть знает и злится. Так ей и надо! Зла Марина ей не желала, но и ничего доброго пожелать не могла. За такие поступки рано или поздно воздастся. И не Марине решать когда и как. Галина сама выбрала свою дорогу, так пусть же и идет по ней, а уж куда приведет ее тропинка…

Если разобраться, Марина в какой-то мере была даже благодарна Галине Придорожной. Ведь если бы не ее коварный план, Марина никогда не встретила бы Олега, ее не назначили бы на должность директора и не было бы у нее шанса выкупить рекламное агентство. А теперь все это есть, перспективы, конечно, неопределенные, но есть интересное будущее, и Марина этому безумно рада. И еще… она почувствовала себя настоящей женщиной и излечилась от всеподавляющей любви к мужу. Надо же, Галина своего добилась: Марина больше не трепетала от одного имени мужа и не хотела возвращаться домой.

Она посмотрела на плеер. Нужно ли мужу знать о проделках Придорожной? Она подумала, потом вытащила кассету, вытянула пленку, разрезала ее на мелкие кусочки и выбросила в мусорное ведро. Ну вот! Никто ничего не говорил, никто ничего не слышал. Бог ей судья.

ГЛАВА 23

Марина пораньше ушла с работы, чтобы привести себя в порядок. Она хотела выглядеть ослепительной, обворожительной, яркой, уверенной в себе. Сначала забежала в парикмахерскую и уложила отросшие волосы. Марина решила больше не стричься, как это нравилось Сергею. У нее есть собственный вкус, свое мнение. Она купила новое платье, то, которое он никогда не одобрил бы. Сбрызнула себя любимыми духами и осталась очень довольна всеми этими манипуляциями. Когда выходила из подъезда, она увидела Олега, одиноко сидящего на скамейке.

— Возвращаешься к нему? — неожиданно спросил он.