Плавучий остров. Вверх дном - Жюль Верн

Тем не менее все эти преимущества не могут поколебать предубеждения у строптивого Себастьена Цорна. На Вавау, на Тонгатабу он так же мало склонен к женитьбе, как и в любой другой стране подлунного мира.

И для него и для его товарищей побывать на берегу — всегда большое удовольствие. Конечно, Стандарт-Айленд им нравится, но в конце концов походить немного по настоящей твердой земле тоже приятно. Настоящие горы, настоящие поля, настоящие потоки — их не сравнить с поддельными реками и искусственными морскими побережьями. Нужно быть каким-нибудь Калистусом Мэнбаром, чтобы предпочитать «жемчужину Тихого океана» живым творениям природы.

Хотя Вавау не является обычной резиденцией тонганского короля Георга I, у него имеется в Ну-Офа дворец, или, вернее сказать, красивый коттедж, в котором он временами живет. Но настоящий дворец короля и учреждения английских резидентов находятся на Тонгатабу.

Здесь, почти у пределов тропика Козерога, Стандарт-Айленд сделает последнюю стоянку; это будет крайняя точка Южного полушария, достигнутая им в это плаванье.

Покинув Вавау, миллиардцы наслаждались в течение двух дней самыми разнообразными впечатлениями. Один остров теряется из виду, и тотчас же перед глазами появляется другой. Все они — вулканические по структуре и возникли благодаря действию подземных сил. В этом отношении северная группа не отличается от центральной. Гидрографические карты этих мест, составленные с большой точностью, позволяют коммодору Симкоо безопасно проникать в лабиринт проливов между Хаапай и Тонгатабу. Впрочем, лоцмана, если бы он понадобился, найти нетрудно. Вдоль островов шныряет много судов, — это или шхуны каботажного плаванья под германским флагом, или торговые корабли, которые вывозят хлопок, копру, кофе, маис — главные продукты архипелага. Не только лоцманы с готовностью явились бы по вызову Этеля Симкоо, но также экипажи туземных двойных пирог с балансиром, соединенных между собой мостком и принимающих до двухсот человек. Да, по первому зову явились бы сотни туземцев! Какой огромный заработок, если плату за лоцманскую проводку исчислять по тоннажу Стандарт-Айленда! Двести пятьдесят девять миллионов тонн! Но коммодор Симкоо, который хорошо знает эти места, не нуждается в услугах лоцмана. Он доверяет только себе самому и рассчитывает на знание своих офицеров, с абсолютной точностью выполняющих его распоряжения.

Тонгатабу был замечен утром 9 января, когда Стандарт-Айленд находился от него в трех-четырех милях. Остров этот очень низменный, он возник не в результате действия тектонических сил, как многие другие острова, которые застыли неподвижно, внезапно выскочив со дна морского на поверхность океана, чтобы вздохнуть полной грудью. Его медленно строили инфузории, нагромождая один над другим коралловые этажи.

И какая это работа! Окружность — сто километров, площадь — от семисот до восьмисот квадратных километров; и на ней проживает двадцать тысяч человек!

Коммодор Симкоо останавливается в виду порта Маофуга. Тотчас же налаживается связь между острогом неподвижным и островом плавучим. Но разница между этим архипелагом и островами Общества, Маркизскими и Помогу велика. Здесь преобладает английское влияние, и, подчиняясь ему, король Георг I не торопится оказать особенно любезный прием жителям Миллиард-Сити, американцам по происхождению.

В Маофуге квартет нашел небольшую французскую колонию. Там — резиденция епископа Океании, которого, впрочем, не было дома, — он как раз совершал объезд островов. Там — здание католической миссии, дом, где живут монахи, школы для мальчиков и для девочек. Нужно ли говорить, что соотечественники сердечно встретили наших парижан? Настоятель миссии предложил всем четверым свое гостеприимство, поэтому им не понадобилось останавливаться в «Доме для приезжих». Что до прогулок, то друзья намерены посетить только два пункта — Нукуалофу, столицу короля Георга, и селение Муа, где все четыреста жителей — католики.

Когда Тасман открыл Тонгатабу, он дал ему название Амстердам, которое меньше всего оправдали бы здешние хижины из листьев пандануса и кокосового волокна. Правда, сейчас тут уже достаточно построек европейского типа, и все-таки туземное название куда больше подходит этому острову.

Порт Маофуга расположен на северном берегу. Если бы Стандарт-Айленд избрал себе стоянку в нескольких милях к западу, взглядам его обитателей открылась бы Нукуалофа, королевские сады и королевский дворец. Если бы, наоборот, коммодор Симкоо взял несколько восточное, он обнаружил бы бухту, которая довольно глубоко врезается в побережье и в самом конце которой находится селение Муа. Но сделать это было нельзя, так как плавучий остров рисковал сесть на мель среди сотен островков, пройти между которыми могут только суда незначительного тоннажа. Поэтому плавучему острову на все время стоянки приходится оставаться перед Маофугой.

Посещая порт, мало кто из миллиардцев выражает желание проникнуть в глубь этого очаровательного острова, вполне заслуживающего похвал, которые расточал ему Элизе Реклю. Правда, зной здесь необычайно силен, атмосфера насыщена грозовым электричеством, и часто проносятся ужасные ливни, которые могут сразу охладить пыл экскурсантов. Надо быть совершенно помешанным на туризме, чтобы разгуливать по этой стране. Тем не менее именно так и поступают Фрасколен, Ивернес и Пэншина, и только виолончелиста невозможно заставить покинуть удобную комнату в казино раньше вечера, когда с моря дует прохладный ветерок.

Даже сам господин директор не решается сопровождать трех безумцев.

— Я же просто растаю в дороге! — оправдывается он.

— Ну так мы принесем вас обратно в бутылке! — отвечает «Его высочество».

Хотя эта перспектива весьма заманчива, Калистус Мэнбар предпочитает оставаться в твердом состоянии.

К большому счастью для миллиардцев, солнце уже в течение трех недель передвигается к Северному полушарию, и Стандарт-Айленд сумеет держаться на должном расстоянии от этой пылающей печи, дабы сохранить у себя нормальную температуру.

На рассвете следующего дня трое друзей покидают Маофугу и направляются к столице острова. Погода, разумеется, жаркая; но жара эта вполне переносима под сенью кокосовых пальм, свечных деревьев и кока,25 черные и красные ягоды которого похожи на гроздья сверкающих драгоценных камней.

Около полудня показывается столица во всем своем цветущем великолепии — выражение, которому в данное время года нельзя отказать в справедливости. Дворец короля словно выступает из гигантского букета. Бросается в глаза разительный контраст между хижинами туземцев, утопающими в цветах, и строениями, по виду весьма британскими, например, теми, что принадлежат протестантским миссионерам. Впрочем, методистские пасторы имеют здесь большое влияние, и тонганцы, перебив предварительно изрядное количество своих пастырей, в конце концов приняли их вероучение. Но следует заметить, что туземцы не совсем отказались от обычаев, связанных с их канакскими языческими верованиями. Для них верховный жрец выше короля. В их странных космогонических воззрениях важную роль играют добрые и злые духи. Христианству не так-то легко будет искоренить табу, которое по-прежнему в чести, и в случае его нарушения дело не обходится без искупительных церемоний, когда приносят иной раз даже человеческие жертвы.