Перед дальней дорогой. Научно-фантастический роман - Юрий Тупицын

— Место для раздумий и грусти, — вполголоса сказала девушка.

— А равно отдыха от себе подобных, для одиночества и отрешённости.

— Вы сейчас похожи на идолопоклонников, — тихонько проговорил Соколов, усаживаясь на скамью.

Игорь рассмеялся и, присоединяясь к нему, спросил:

— А вам, Александр Сергеевич, никогда не хотелось сотворить себе кумира?

— Я его давно сотворил. Мой кумир — моя семья, — спокойно ответил эксперт и, оглядываясь вокруг, с едва уловимой ноткой иронии констатировал: — Прямо-таки дом отдыха, а не гиперсветовой корабль!

В глазах Игоря мелькнули насмешливые огоньки.

— Вам не нравится?

— Почему не нравится? Но не слишком ли избыточно, даже роскошно? Цветы, фонтаны, спортивные залы, светозвуковые театры в каждой каюте. — Соколов хитренько поглядывал на Дюка, ему хотелось знать, как Игорь относится к проблеме, о которой не желал думать Виктор Хельг.

— Разве океанские лайнеры, ходившие между Европой и Америкой и возившие богатых бездельников, не были комфортабельными? Пустой роскоши там было куда больше, чем на нашем корабле.

— Да, но космос не океан, а мы не бездельники!

— Вот именно, — спокойно согласился Игорь. — Мы не бездельники. Мы работаем, а поэтому нам нужен полноценный комфортный отдых. Изнуряющий тяжкий труд — удел прошлого. И несущественно, о каком труде идёт речь — земном или космическом.

Ника обернулась.

— Верно, Игорь. Вы говорили о кумирах. И у меня есть свой кумир — человек. Все: и добро и зло, и жестокость и милосердие должны меряться его мерками, его любовью.

— Ника, Ника, — грустно проговорил Игорь. — Человек сложен и противоречив. Чего только не любили люди! Бои гладиаторов, религиозные таинства, эротические зрелища.

— Зачем ворошить прошлое, Игорь? Мы ведь не просто люди. Мы люди двадцать третьего века. Только от нас и больше ни от кого зависит, что мы будем любить и что ненавидеть.

На секунду воцарилась тишина, только розовая струйка воды вызванивала свою бесконечную мечтательную песенку.

— Зачем нам цепляться за прошлое? — тихо повторила Ника. — Не проще ли, раз пробил его час, дать ему умереть естественно и спокойно.

Соколов шумно вздохнул.

— Прошлое не умирает спокойно. — Он сцепил короткие сильные пальцы. — Оно кричит, бесится и судорожно цепляется за ускользающее время. И не так-то легко сбросить его иго, девочка.

Глава 16

Две трети пути до Кики корабль прошёл без приключений, а потом…

Среди ночи Соколов неожиданно проснулся. В каюте горел ночной свет. Все было будто так же, как и перед сном. Так же, да не так, а что не так, он спросонья понять сразу не мог. Вот и лежал с открытыми глазами, испытывая смутную тревогу и недовольство самим собой. Тревога не проходила. Соколов нехотя сел на постели, и тут неожиданная догадка кольнула его как игла, под ложечкой похолодело, а тело покрыла лёгкая испарина. Изменился шум работы маршевых двигателей! Это был уже не шорох, похожий на шелест сухих трав, колеблемых ветром, а гул, в котором слышалось нечто грозное и тревожное.

«Спокойно, старик, спокойно!» — сказал себе Соколов. Он сделал глубокий выдох, расслабил все мышцы и несколько секунд посидел в таком положении. Холодок под ложечкой постепенно рассосался, нервы пришли в порядок, мышцы обрели привычную гибкость. Тогда, встав с постели, Соколов подчёркнуто неторопливо оделся и вышел в коридор. Гул маршевых двигателей был тут ещё тревожнее. Соколов заглянул в каюту своего напарника, и под ложечкой у него снова материализовалась и быстро рассосалась по всему телу льдинка страха — Виктора в каюте не было, хотя этой ночью ему полагалось спать. С некоторой надеждой Соколов заглянул в кают-компанию, но и там не было ни души. Тогда, неизвестно почему шагая на цыпочках, Соколов прошёл к ходовой рубке и осторожно приоткрыл дверь. Игорь Дюк сидел на рабочем месте бортинженера, перед ним светился большой цветной экран. На экране был виден манипулятор, упрощённый и минимизованный робот-повторитель, ловко монтировавший какую-то кибернетическую схему. Движениями робота управлял Игорь. Кисти его рук пластично двигались в воздухе, а пальцы так и порхали, точно Дюк виртуозно играл на некоем невидимом музыкальном инструменте. Лорка стоял за спиной Игоря, опираясь левой рукой на спинку кресла, и внимательно следил за его работой.

Всем своим существом чувствуя, что на корабле произошла авария, Соколов шагнул было в ходовую рубку, но в этот момент Лорка обернулся. Лицо у него было спокойным, строгим, а взгляд — отрещенным. Лорка не сразу увидел Соколова, а когда увидел, то негромко, без тени эмоций приказал:

— Закройте дверь. — И отвернулся к пульту управления.

Соколов поспешно закрыл дверь и ретировался, окончательно уверившись, что на корабле неблагополучно.

О сне не могло быть и речи. Соколов прошёл в кают-компанию, задержался у стола, зачем-то погладил его поверхность рукой, рассердился на самого себя и плюхнулся на диван. Но не прошло и минуты, как понял, что вот так просто сидеть он не в состоянии. Мешала тягостная неизвестность, хотелось что-то делать, работать наравне со всеми. Тяжела пассажирская доля, когда на корабле авария! Авария? Авария, это уж точно, его, стреляного воробья, на мякине не проведёшь. У аварии своя, особая психологическая атмосфера, и он, старый профессиональный эксперт, на секунду заглянув в ходовую рубку, сразу её почувствовал. Можно, конечно, заглянуть к Тимуру, но вероятность застать его мирно спящим в своей каюте в условиях аварийной обстановки равна нулю. Ну а к Нике заходить среди ночи попросту неудобно, да и зачем её тревожить?

Мысли Соколова то и дело возвращались к ходовой рубке.

Услышав позади лёгкий шум, Соколов обернулся и увидел Хельга, входящего в кают-компанию. Виктор был возбуждён, весел, на лице азартный смуглый румянец, в чёрных глазах озорной блеск. У Соколова сразу полегчало на душе.

— Рад вас видеть, Александр Сергеевич! Что это вы, подобно привидению, бродите по кораблю среди ночи?

Соколов откашлялся.

— Не спится.

Критически прищурясь, Виктор оглядел его с ног До головы и констатировал:

— Да, вид у вас действительно нездоровый, — и засмеялся. — Натерпелись страху?

— Что случилось, Виктор? — отбросив церемонии, требовательно спросил Соколов.

— Что случилось? — переспросил Хельг, с размаху плюхнулся в кресло, качнулся несколько раз на упругом сиденье и сообщил небрежно: — Ничего особенного, отказал левый двигатель.

— Как отказал?

— Полностью! Как будто кто-то выключил его. — Склонив голову, Виктор прислушался. — Зато правый — молодец! Слышите, как воет? Наверное, именно этот звук имели в виду древние, когда говорили о божественной музыке небесных сфер! Как вы думаете, Александр Сергеевич?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});