Лунный цветок - Филлис Уитни

Она тихонько пробралась наверх, на галерею и оглядела оба сада. Какими мирными казались сумерки здесь, в Японии. В темнеющем небе поднималась луна, и казалось, что город шумит где-то далеко от этой стороны холма. Но как мало было покоя в этом японском доме! Под этой крышей все мучились, у каждого была на это своя причина, и было мало надежды на облегчение мучений.

Она подошла к тому месту, где у перил стоял высокий зеленый цветок, и вспомнила, как наблюдала за его громадными цветами совсем недавно — и так давно. Но теперь среди зелени не было цветов. Она некоторое время пристально рассматривала растение, потом быстро направилась кдвери, ведущей на другую половину дома. Ручка повернулась, она толкнула дверь и та открылась.

На татами была разостлана постель по японскому обычаю, но покрывала были откинуты и в комнате никого не было. С галереи, что была в одном конце комнаты, Марсия взглянула в сад, принадлежавший семейству Минато. В его дальнем конце в свете сумерек колыхалось что-то белое. Белое и алое. Белое — это было кимоно, алое — длинный развязанный оби.

— Чийо! — крикнула Марсия вниз. — Чийо, идите скорее в сад!

Она услышала ответ Чийо, услышала, как та велела детям замолчать. Мгновение спустя Чийо бежала в сад, и Марсия услышала страшный крик.

К тому времени как Марсия добралась до лестницы на своей половине дома, Чийо прошла через ворота между садами и звала Джерома. Он тотчас же вышел из своей комнаты, и Чийо сказала:

— Это Харука — в саду.

Он большими шагами прошел мимо нее, и Марсия спустилась к Чийо.

— Расскажите мне, — тихо попросила она.

— На этот раз она нашла свой мир духов, — прошептала Чийо, опуская голову.

Она рассказала, что Харука выбрала сук старого камфорного дерева и воспользовалась своим же собственным оби, из которого и сделала петлю.

— Красный — это цвет страсти, — промолвила Чийо. — Знатные придворные леди в старину так умирали от любви. Харука очень любила Чийо. Она не собиралась ехать в Кобе. Она выбрала другой путь.

Они пошли в сад за Джеромом, и Чийо поспешила к себе в дом успокоить испуганных детей. Марсия ждала у ворот. В сад падал свет из освещенных окон дома и бледный свет восходящей луны. Она теперь ясно видела Джерома.

Осторожно ступая, он направился к дому, неся Харуку на вытянутых руках. Ее лицо было нежно прижато к его плечу, а один из длинных рукавов белого кимоно свисал до земли. Алая лента оби затерялась в складках ее кимоно.

Но хорошо Марсия видела только лицо Джерома. Это было каменное лицо, не отражавшее никаких эмоций. Она не отошла от ворот и не заговорила с ним, но увидев ее, он помедлил и взглянул на нее.

— Уезжай домой, в Америку, — сказал он. — Уезжай с Аланом. И возьми с собой Лори.

— Но ты? — мягко спросила она.

На ее глазах каменная маска растаяла, показалось лицо человека в глубокой печали.

— Моя работа давно ждет меня, — ответил он. — Харука велела мне вернуться к работе. Я хочу сделать кое-что для людей и для себя самого.

Он прошел в дом, неся Харуку Сетсу на то место, которое Чийо приготовила для нее.

Слезы текли по щекам Марсии, когда она отправилась к старому камфорному дереву. Ее внимание привлекли белые лепестки на земле, и она наклонилась, чтобы подобрать увядший лунный цветок.

Марсии вспомнились слова стихотворения, которое Харука написала во время одного из приступов меланхолии:

Призрак духа белого цветкаОткрыт луне.Смерть приходит на рассвете.

Лунный свет затопил сад, и до рассвета было еще далеко. Марсия подставила лицо легкому ветерку с гор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});