Сталин. Тайные страницы из жизни вождя народов - Ольга Грейгъ

Ну, и кто же это вам дозволит пересматривать ход, деяния и итоги Второй мировой?! А ведь ложь – это тот же разврат, только разврат не тела, а души.

К слову: в советское время в Белоруссии под постоянным и негласным надзором КГБ в небольшом местечке Зэльва проживала прежде репрессированная талантливая поэтесса Лариса Гениюш; ее рукописные стихи о злодеяниях партизан, чему она сама и ее близкие были свидетелями, наравне с патриотичными творениями передавались из рук в руки.

Но вернемся к нашей основной теме.

При каждом штабе фронта или армии, как в военные, так, впрочем, и в послевоенные годы существовали бани, которые тоже не являлись достоянием страны Советов, а пришли из канувшего в века Древнего Рима. Иногда, при определенных обстоятельствах, эти бани превращались в натуральные дома терпимости. Особое пристрастие к баням питали немецкие военачальники, и для них то была древняя традиция. Которую охотно переняли советские маршалы и генералы.

Известен факт, что на Украине руководителем партизанского соединения, первым секретарем обкома партии, впоследствии дважды удостоенным высокого звания Героя Советского Союза для партийной работы в тылу у немцев была оставлена бывший секретарь по пропаганде Алевтина Рубина. От природы очень красивая женщина, она в середине 30-х годов вышла замуж за заместителя начальника НКВД комиссара госбезопасности 3-го ранга Варичева, но тот вскоре был репрессирован как враг народа. А Аля стала любовницей первого секретаря обкома, которого мы обозначим лишь начальной буквой фамилии Ф.

Естественно, первый секретарь обкома осознавал, что его партию, как и всю советскую страну, ждут великие дела, и в первую очередь, с фашисткой Германией. И тогда он рекомендовал свою любовницу, по образованию учительницу немецкого языка Алевтину, для прохождения спецкурсов при НКВД СССР. По завершению которых Аля была утверждена в должности секретаря по пропаганде. Но ее прибывание в Москве не осталось незамеченным высшими чинами НКВД, и красавице пришлось пройти через постели многих руководителей, вплоть до наркома внутренних дел уродца Николая Ивановича Ежова. А незадолго перед отъездом в украинские пенаты, ее не только положил в постель, но и завербовал небезызвестный и властный Иван Серов (с которым она познакомилась еще прежде, будучи на отдыхе в Крыму). Именно будущий генерал Серов наказал ей тщательно отслеживать работу первого секретаря обкома и доносить ему в Москву через надежного агента (который в процессе связи тоже не раз спал с Алей).

С началом войны секретарь и большой любитель русских бань Ф. рекомендовал Алю для подпольной работы, сказав, что она вполне может добывать сведения через баню. Женщина поняла, что он имел в виду, к тому же она прекрасно помнила, как около 9 часов вечера в 20-х числах июня 1941 года он позвонил ей в кабинет и сказал: «Мы тут с товарищами посовещались и решили немножко отдохнуть. Не могла бы ты приготовить для нашей баньки… э-э… сама знаешь что?»

Банька для великолепной партийной тройки из первого секретаря, председателя облисполкома и начальника НКВД удалась на славу. Позже к ним присоединился и прокурор области. А в самый последний момент, когда все пребывали в расслабленном угаре, появился начальник управления НКГБ вместе с Алей и небольшой группой девиц-учащихся старших классов одной из школ, которые оставались в городе. Оргия продолжалась до рассвета. И надо ж такому случиться! – то ли из-за недоработки или по незнанию дела, штурманы люфтваффе не рассчитали курс для своих бомбардировщиков для бомбежки Киева, и несколько самолетов вылетели в близлежащий с Киевом район. Увидев внизу светящийся огнями город, немецкие летчики сбросили бомбы и с чувством удовлетворения повернули на свои аэродромы. Одна из бомб угодила в угол здания, где размещалась баня. Вот этот случай и припомнила Аля, когда ее любовник приказывал вербовать немцев «через баню».

А тогда, после взрыва, Ф. опомнился первым, и голым выскочил из образовавшегося проема в стене. В таком виде он бежал по городу, пока не очутился дома, где столкнулся с испуганной и ошарашенной и взрывами и видом начальственного супруга женой. Она подозревала о помывочных оргиях, но спросить не решалась, боясь накликать гнев того, кто обеспечил ей сытую и привилегированную жизнь. Да, несомненно она знала о его любовных похождениях, но статус жены первого секретаря обкома вынуждал ее терпеть не только это…

А Аля действительно сумела, в том числе и благодаря своим банным любовным похождениям с генералами вермахта, принести ценные сведения не только командиру партизанского соединения генерал-майору Ф. (за что была удостоена ордена Ленина), но и в партийную разведку товарища Сталина. Еще прежде, после одного из совещаний идеологических работников в Киеве Алевтина Рубина убыла на переподготовку в Москву, в Военно-политическую академию. Где проучилась всего… один день. Поскольку была приглашена в Отдел международных связей ЦК ВКП(б), а после длительной беседы была направлена в школу разведки Коминтерна. И успешно ее окончила. Так началась ее деятельность как агента партийной разведки – сверхзакрытой структуры, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не остаавляла ни свидетельств, ни свидетелей! (Более подробно о судьбе уникальной разведчицы, работавшей под оперативным псевдонимом «Черный лебедь» смотри в книге Олега и Ольги Грейг «Походно-полевые жены».)

Уже по окончании войны Аля попыталась разрушить семью Ф., вернувшегося в свой обком. Ею двигала месть разочаровавшейся женщины, познавшей мир примитивных советских мужчин и гнустность партийной идеологии. Однажды в пылу ссоры она сорвала с груди прежнего любовника одну из Золотых Звезд, вполне резонно заявив, что одна из двух его наград по праву принадлежит ей. «Если не представишь мои документы для награждения в Кремль, я расскажу, как ты е… меня и посылал под немецких генералов!», – кричала в запале женщина, и тем самым подписала себе смертный приговор.

…Надо отдать должное секретарю-пропагандисту компартии Алевтине Рубиной, она сумела соблазнить одного из самых высокопоставленных генералов вермахта – Моделя и одного из любимцев фюрера генерала Гудериана. Пожалуй, не только красота, но и банные подвиги Алевтины сыграли определенную роль при соблазнении помимо советских партийных босов и генералов еще и нескольких немецких генералов, известных как выдающиеся полководцы вермахта.

Можно сказать, что обычай совместного купания в среде советских маршалов и генералов прижился в годы войны. Ведь не всегда же они, черт возьми, воевали, не каждый день устилали трупами своих солдат и офицеров поля сражений с куда как более малочисленным противником! Но пользы для Красной армии, как и для партии и страны обычай сей не принес. Разве что удовлетворение получали сами участники «банных сражений».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});