Имаго - Юрий Никитин

Я оторвался от мороженого, уже половину сожрал, сказал задумчиво:

– Двести пятьдесят? Это хорошо… Давайте сделаем так – вы просто пересылаете мне чек. Вот и все делы.

Он запнулся на миг, на лице моментально сменилось с полсотни масок, слишком быстро, чтобы рассмотреть хотя бы одну, в следующее мгновение снова улыбался светло, чисто и чарующе.

– Как вы можете, – сказал он с мягким упреком. – Ведь вы лишите людей такого зрелища!.. Сто пятьдесят миллионов будет смотреть только в России!

Я поинтересовался хладнокровно:

– Ну и что?

– Как можно, – повторил он. – Это такое зрелище… Нет, так нельзя!

Я переспросил:

– Но ведь первое место… или как там это награждение называется, большинством голосов отдано мне?

– Да, – ответил он, – но вы должны быть обязательно…

– Не понял, – сказал я. – Как это связано с первым местом?..

Теперь он старался понять меня, кривился, морщился, наконец все же выдавил:

– Простите, теперь я не понял.

– Очень просто, – объяснил я любезно. – Если я занял первое место в каком-то соревновании, то я становлюсь чемпионом вне зависимости от того, явился за кубком или нет. Так?

Он увидел ловушку, слишком явная, сказал осторожно:

– Здесь не спорт, здесь наука…

– Но рекорд есть? – спросил я. – Вы сами сказали, что есть. Или чемпионство – неважно. Вот я и говорю, пришлите чек, а все остальное…

Я не договорил, в чью задницу диплом, памятный знак и нефритовую статуэтку, но он понял, пожелтел, отодвинулся.

– Как жаль, – сказал он сухо. – Как жаль.

– Да ладно, – ответил я великодушно. – Ни хрена вам не жаль. Все было понятно заранее.

– Было, – сказал он неожиданно. – Просто некоторые в комитете по премиям полагали, что с годами вы станете терпимее, мягче. Что с вами можно будет договориться.

– Сторговаться, – поправил я.

Я надеялся, что он пойдет и дальше, согласится, ляпнет что-нибудь еще, но Гарри Глостер, как он назвался по телефону, как будто подозревал видеокамеры во всех углах, смолчал, только саркастически улыбнулся.

Я отодвинул пустую вазочку, оставил деньги на столе и отбыл, не забыв прихватить безобразно раздутый пакет с продуктами.

Понятно, теперь никакой премии не светит. Не зря же прислали этого заранее, до начала конкурса. Премия будет дана тому, кто примет условия приехать такого-то числа, поселиться в таком-то номере, взойти на сцену по зову конферансье и кланяться, кланяться, кланяться с приятной и чуточку смущенной улыбкой, благодарить и снова кланяться, говорить, что принимает это как аванс за будущее служение им, давшим премию, снова кланяться и целовать руку ведущему, ногу – конферансье, встать на колени перед иконой и перекреститься… или подпрыгнуть перед статуей Саурона и крикнуть «Хунь-сунь – банзай!» и снова повторить, что эту премию рассматривает только как аванс, что будет им, давшим премию, служить верно и преданно, в надежде, что со временем еще что-нибудь кинут на протянутую лапу.

Премию, повторил я себе, чтобы укрепиться в своей позиции, – все-таки двести пятьдесят тысяч гавкнули! – дают тем, кто обязуется им служить. Там что премии – это не просто премии. Это веревка на шее. Зачастую даже не очень длинная.

Я забыл о нем и премии раньше, чем вошел в квартиру и увидел на дисплее скринсейверную заставку. В голове уже неотвязно вертелось, что, возможно, придется вообще менять аудиторию. Все религии и учения были рассчитаны, что простой народ проникнется и пойдет, пойдет, пойдет… К простому народу обращались Заратуштра, Моисей, Будда, Христос, Мухаммад, Маркс, Ленин, Мао, Кастро, Хусейн… Вроде бы дало прекрасные результаты, мир всякий раз встряхивало и перекраивало по-новому. Как сказал великий Ленин, великий – без дураков, идеи становятся силой, когда овладевают массами.

Но именно на простого человека ориентировано все в Юсе, и вот теперь это – чудовищный нарыв на теле человечества, общество быстро тупеющих животных, страна обезьян, стремящаяся весь мир превратить в таких же обезьян. Причем эти скоты даже не подозревают, что они – скоты с «томагавками» в руках.

Но если ориентироваться не на простого, а на элиту? На верхушку? Есть ли шанс?.. Да, все мы понимаем, что именно элита все делает и все решает, но…

Голова раскалилась от бешеного прилива крови. Итак, давай-ка еще раз, на пальцах. Простые люди, как мы говорим, как говорит пресса, как говорит президент – это простолюдины, так их называли раньше. Когда их так называли, то все ясно понимали, что мораль простолюдинов сильно отличается от морали рыцарей и прочих «благородных».

Да, она в самом деле отличалась, отличается и будет отличаться. Однако цивилизация обязана своему взлету тем, что ее лидеры на мораль простолюдинов внимания не обращали. Кучка «благородных» вела, не интересуясь мнением простолюдинов. Вела по пути духовного и технического прогресса, который простолюдину непонятен и не нужен. Сейчас мы некоторое время еще движемся по инерции вперед, но наступательный характер прогресса затихает, затухает, ибо… мнение простолюдинов начали принимать всерьез.

Гибельную роль в этом сыграли французские мыслители-просветители. От тезиса, что простолюдины – тоже люди, пришли к ложному выводу, что простолюдины тоже должны участвовать в управлении государством. На самом же деле нужно было всего лишь изменить понятие «благородный класс». Не по породе, как у собак или чистокровных скакунов, а по интеллекту, поведению, следованию нормам чести и прочим качествам. Тот, кто им следует, – уже благородный класс, а кто не следует – простолюдин, несмотря на двенадцать поколений благородных предков.

Я сходил на кухню, приготовил на скорую руку омлет, нарезал хлеба и тут же о нем забыл, ибо мысли рассерженно заметались вокруг основного препятствия на пути моей идеи.

Самое податливое для манипулирования – это стадо, именуемое русской интеллигенцией. К самой интеллигенции оно отношения имеет мало, хотя имеет, но все-таки именно этих тупых и закомплексованных баранов принимают за цвет нации. Лишь потому, что они сами себя так называют всегда и везде, громко и без стеснения. Эти существа панически страшатся, как бы их не приняли за мало знающих или мало понимающих в искусстве, это они коллекционируют альбомы по искусству и держат их на видных местах для демонстрации своего высокого рейтинга, как мальчишки журналы «Плейбой» в подтверждение своей половой зрелости.

Этих существ давно и прочно поймали на крючок, дав им внешние и заметные издали признаки интеллигентности. Как раньше этими признаками были очки, борода и шляпа, так теперь нужно всюду громко ругать власть, любую власть, говорить о грязной политике и недопустимости смертной казни ввиду сверхценности человеческой жизни любого существа, даже Чикатило, ибо «возможны ошибки следствия».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});